Получается, что «краденые» силы шли на благое дело. Во-первых, они были направлены на лечение, а во-вторых, это помогало Маше.

После рассказа Директора ни Ника, ни Оля не знали, что сказать. Чтобы там прежде не думала Ника, все сказанное Директором было правдой.

— Итого вам всем остается терпеть всего пару недель… Ничего не предпринимать, и никому не болтать об этом. Договорились? Скажите только ваши условия, я все сделаю…

«…ради Малышки», — в мыслях закончила фразу Ника. Вслух она боялась говорить. Были слышны только тяжкие вздохи Оли. Похоже, она сменила свою точку зрения на противоположную. Каким бы сильным не было ее чувство справедливости, Оля не могла злиться на то, что ее силы были перенаправлены не просто так, а на помощь другим людям.

— А вы… — начала она и запнулась, так что Директору пришлось переспросить.

— Что, Оля?

Оля жевала губы и еще какое-то время собиралась, чтобы высказать свою просьбу. Ника не понимала, что такого она собирается сказать, что так нервничает.

— А вы могли бы, пожалуйста, не увольнять Михаила Руслановича?

Директор вскинул брови и вдруг заулыбался.

— Вы же несколько месяцев назад умоляли меня это сделать.

Ника ясно видела, что на самом деле он готов пойти на такое. А вот Оля покраснела, как листья клена в октябре. Не отрывая взгляда от пола, она сказала:

— Да, но… Обстоятельства изменились.

Директор лишь кивнул и перевел взгляд на Нику.

— А вы что пожелаете?

— Я?.. — зачем-то переспросила она.

Ника как-то и не подумала, что тоже может что-нибудь попросить. Только вот ей вроде ничего и не надо было. Она так размеренно существовала, что не успела добыть себе врагов, чтобы те как-нибудь испортили ей жизнь. Но раз ей ничего не надо, то, может, стоит подумать о других?

Ника вдохнула побольше воздуха и на одном дыхании затараторила:

— А вы можете, пожалуйста, не выгонять Крисси… Кристину Леонову? Дайте ей второй шанс. Она, может, еще не понимает, но здесь ей будет лучше, чем где бы то ни было! Она просто очень близко к сердцу принимает все трудности… И сейчас их стало слишком много… И Крисси любит поступать опрометчиво, но… Пожалуйста, оставьте ее в КОНе. Даже если она будет сопротивляться.

Директор улыбнулся.

— Ладно, — просто ответил он. — Тогда договорились.

Затем Директор подошел к двери и открыл ее, приглашая Нику и Олю выйти. Когда они уже были в коридоре, Директор сказал:

— Спасибо.

Ника и Оля смотрели на него, совершенно не понимая, что им нужно сказать. Директор уже закрывал за ними дверь, как вдруг сказал:

— И позовите, пожалуйста, Лизу с четвертого курса.

Они замерли в недоумении, но затем Оля выдавила:

— Ладно.

Теперь дверь за ними наконец-то закрылась. Ника и Оля шли по коридору молча, хмурясь, но чувствуя, что поступают правильно.

Оля

— То есть вы просрали на меня единственное желание золотой рыбки? — сказала Крисси.

Оля боялась неправильно выбрать время, чтобы сообщить Крисси то, что она все еще числится среди студентов КОНа. И, кажется, не прогадала.

Ни Оля, ни Ника не отвечали и Крисси сказала неожиданно спокойно и мягко:

— Но это очень мило. Спасибо.

Крисси замолчала и у Оли сложилось впечатление, будто она хочет сказать что-то еще. Спустя несколько секунд задумчивого взгляда Крисси сказала:

— А можно у него еще попросить закрыть мне зачетку?

— Не борзей! — почти одновременно воскликнули Оля и Ника.

Тут же они стушевались, потому что боялись, что резкие выходки снова ввергнут Крисси в уныние. Но она просто с улыбкой махнула рукой.

— Ладно… Сама что-нибудь придумаю.

Словно чтобы искупить вину, Оля чуть не сказала, что поможет Крисси. Но, кажется, она больше не злилась. В последнее время Крисси не была щедра на эмоции, но сейчас это стало проходить. Она оттаяла, как весной тает на речке лед и можно видеть, что все это время вода не переставала двигаться и за зиму не превратилась в болото, где пахнет гнильем и торфом.

Оля чуть покусала губы, глядя на то, как Крисси рыскает в шкафу.

— Ты не опоздаешь? — спросила Ника, увидев, что Оля стоит, задумавшись.

— Сколько… А, ну да.

До индивидуального занятия времени было еще около часа. Этого хватило бы на множество вещей, что уж о том, чтобы дойти до кабинета.

Но сегодня занятие было последним, зачетным, а значит практическим. То есть чтобы подготовиться Оле надо было заснуть. А сделать это за час, да и к тому же днем, можно было и не успеть.

Обычно Оля не выгоняла Нику и Крисси из комнаты, когда пыталась вот так вот «подготовиться». Но сегодня она боялась, что не успеет заснуть до начала и потому все-таки попросила оставить ее одну.

Как только Оля оставалась сама по себе, ее мысли становились в разы печальнее. История с Директором была такой странной, что Оля никак не могла понять, как к ней относится. Она одновременно чувствовала, что делает что-то хорошее, но в то же время появилось ощущение, будто она предает саму себя. С этими мыслями Оля никак не могла справиться. Они словно тянули ее в разные стороны, и Оля думала, что вот-вот разорвется.

Хотя мысли снова стали печальными и их было много, но заснула Оля почти сразу. Она уже давно поняла, что для быстрого засыпания нужно в первую очередь ни о чем не думать. Тут-то и пригодились пары по медитации, хоть Оля до последнего не хотела себе признаваться, что они оказались действительно полезными.

Во сне было тихо и спокойно, тонны мрачной темноты окружали Олю. Несмотря на это, Оля видела себя и ей совсем не было страшно. Она не боялась темноты, потому что уже давно поняла — все, что в темноте есть страшного, придумано ею самой, а значит бояться нечего.

Оля вечно бы вот так лежала в темноте, как в ванной с теплой водой, когда в комнате перегорела лампочка. Но урок уже начался.

Внезапно темнота приобрела форму и вскоре сгустилась в отдельные предметы. Предметы оказались точными копиями убранство той маленькой аудитории у актового зала. Оля обнаружила, что теперь лежит прямо на парте, ногами к двери, которая никуда не вела.

Оля повернула голову вправо и увидела, что Миша, как и в реальности, сидит за преподавательским столом. Только в реальности они условились, что такими взглядами, как сейчас, обмениваться не будут.

— Спасибо, — сказал Миша.

Оля села на парте и уставилась на него.

— Если бы не ты, то это занятие было бы у нас действительно последним, — уточнил Миша.

«Если бы не я, то и такой угрозы не существовало бы», — подумала Оля, но не стала озвучивать то, что они и так уже десятки раз обговаривали. Она лишь скромно улыбнулась и отвела взгляд.

— Ну ты и выдумщик, — сказала Оля, обводя взглядом помещение. — Нельзя было что-нибудь более оригинальное создать?

— А этим сейчас ты будешь заниматься.

— Это типа тема урока?

Миша кивнул. Оля отвернулась и поджала губы.

— Но какой смысл посвящать этому целый час, если я занималась этим всю жизнь? Ты же знаешь, я умею менять пространство во сне.

Миша снова кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Давай три сцены и будем считать, что этот материал пройден. Первая — пустыня.

— Пустыня? — поморщилась Оля.

Но тут же в глаза ей стал бить яркий свет солнца в зените. Твердость парты изменилась на податливость песка. Правда, он был таким горячим, что Оля сразу же вскочила. Оглянувшись, она поняла, что, куда не посмотри, вокруг все одинаковое. Даже песочные барханы, казалось, создавались сочетанием клавиш «Ctrl+C» и «Ctrl+V». Но Миша не обратил на этого внимания и лишь сказал:

— Одну деталь забыла.

Ему пришлось кричать, потому что поднялся ветер, который стал уносить его слова. Ветер был сухим и после каждого порыва у Оли на зубах все сильнее скрипел песок.

— Какую? — крикнула она.

Миша щелкнул пальцами, что было вовсе не обязательно, и их одежды сменились на белые бедуинские балахоны. Может, воображение Оли привирало, но она ощутила, что в такой одежде стало менее жарко.