— Ну-у-у, — протянул Миша. — Сюда мы можем и в реальности прийти. Интересно же побывать там, где никогда не были…

Оля схватила Мишу за руку, чтобы он не смог щелкнуть пальцами. Хотя для того, чтобы сменить локацию, достаточно было просто представить себе новое место.

— А мне здесь нравится, — остановила его Оля.

Когда Оля стала отнимать от его ладони свою, он схватил ее за руку так же резко, как и она его только что.

— Как скажешь, — сказал он, посмотрев Оле в глаза.

Она не стремилась не забрать руку, не отвести взгляд. И то, и то были такими теплыми, что свежесть резких дуновений ветра со стороны странно-моря практически не ощущалась. Очень скоро Оле стало не просто тепло, а жарко. «И снова эта болезнь с беспочвенными скачками температуры», — подумала Оля, хотя уже знала, что никакой болезни нет, да и к тому же с такими симптомами.

Под правой ладонью она ощутила ворс ковра и поняла, что он накрывает то самое бревно, на котором они уже однажды так сидели.

Как для сна ощущения были уж слишком реальными. Запахи хвои и соленной воды смешались, образовывая аромат, который неплохо было бы какому-нибудь бренду запечатлеть в своих духах. Ветер был одновременно яростным, но вместе с тем теплым. Сидеть на поваленном стволе было неудобно, даже несмотря на толстый ковер, но и очень уютно. Ладонь Оли Миша сжимал и крепко, словно боялся выпустить, но и так нежно, будто не сомневаясь, что никуда Оля не убежит.

Ну и самым странным было то, что Миша так к Оле наклонился будто хотел ее поцеловать. Раньше он к такому не стремился. Даже скорее наоборот.

Оля слышала, как ее сердце стучит прямо в ушах. Она тоже немного склонилась и уже даже прикрыла глаза, как Миша вдруг ни с того ни с сего спросил:

— Тебе же восемнадцать лет исполняется?

— Да! — сказала Оля, распахнув глаза.

Миша не отстранялся и их губы маячили всего в нескольких сантиметров друг от друга.

— И ты теперь совершеннолетний человек? — спросил он.

— Неужели, это так важно?

— Конечно. Я же не хочу стать педофилом.

Оля рассмеялась. Затем она снова склонилась, почувствовав, что смогла убедить Мишу в том, что ничего такого не случится, если он ее все-таки поцелует.

— Стоп, — снова сказал он. — В котором часу ты родилась? В смысле, вдруг тебе еще пока нет восемнадцати? А только семнадцать лет, триста шестьдесят четыре дня, двадцать три часа…

— Утром, Миша! — перебила его Оля. — К тому же сейчас, скорее всего, следующие сутки, двадцать второе…

Договорить Оля не успела, чему была несказанно рада. Миша решительным движением взял ее лицо в свои руки и притянул к своему. А потом поцеловал. Оля едва не запищала от счастья. Теперь внутри нее было так много эмоций, что она сама не понимала, почему не лопается от их избытка. Оля вдруг поняла, что с нетерпением ждала этого момента. С нетерпением ждала момента, когда Миша ее поцелует. Пускай даже только во сне.

Как и все хорошее, этот момент длился не долго. Еще секунду назад Оля явственно ощущала теплоту ладоней Миши, которым он прикасался к ее щекам, а теперь это чувство стало эфемерным.

Оля проснулась. Было два часа ночи.

Глава 10

Ника

Ника не знала, что в КОНе есть актовый зал. Но помогая с декором для бала, она так хорошо выучила это место, что стала его ненавидеть. Почему Ника вдруг решила присоединиться к неблагодарной общественной работе, она так и не поняла. Ответственной за украшения снова была Лиза. Они пересеклись взглядами в коридоре. И хотя длилось это всего мгновение, Лиза подошла к Нике и заговорила так, будто они были подругами. А потом Лиза убедила Нику помочь ей.

Но сейчас Ника поняла, что ненавидит бал-маскарад, хотя до него было еще несколько часов; синий цвет, который в этом году преобладал в декоре; а также Лизу, потому что она не особо ценила своих подопечных, кроме одной второкурсницы с Физического факультета, которая поднимала и опускала разнообразные элементы декора, как тогда чемоданы в каюте, и потому была самым полезным для Лизы человеком.

— Ты так и пойдешь? — спросила Крисси.

Ника сидела на кровати и едва не плакала. На ней был спортивный костюм темно-синего цвета, который грел так, как не каждой куртке под силу. Ника только что вернулась из актового зала и у нее не было желания возвращаться туда снова уже этим вечером.

— Нет. Я вообще не пойду.

— Да кому ты рассказываешь, — сказала Крисси.

Она рассматривала себя в зеркале. На Крисси было серое в пол платье, которое с разных углов отливало иным цветом. Например, сейчас Ника видела в нем зелень, хотя, когда входила в комнату, могла поклясться, что платье Крисси отливает фиолетовым. Вырез на платье был квадратным и по открытой шее струились длинные серебряные сережки. Можно было подумать, что Крисси уже готова к вечеру. Но на самом деле она могла переодеться еще раз десять.

— Я не хочу, — сказала Ника. — Какой смысл туда идти?

Вообще Ника не собиралась отказываться от бала. Она просто устала и теперь, чтобы набраться сил, ей нужен был кто-то, кто ее поуговаривает.

— Как какой? — возмутилась Крисси. — У нас есть миссия…

Ника была более чем уверена, что Крисси говорит про безумную задачу, которую поставила перед ними Оля, но конец фразы прозвучал совершенно непредсказуемо.

—… мы должны допить все запасы алкоголя. Это последняя возможность в зимнем семестре!

— Ладно, — сказала Ника, подумав, что если снова станет отказываться, то Крисси совсем в ней разочаруется. — А как же следующий семестр? Или вы «с понедельника» бросаете негодяйничать?

— Пф-ф-ф, — протянула Крисси, засунув руку в свое бюстье. Удивительно, но не для того, чтобы спрятать зажигалку, хотя Ника не сомневалась, что где-то там она уже есть. А для того, чтобы приподнять грудь. — Нет, конечно! Просто у алкоголя тоже есть срок годности! Мы же не будем пить просроченное… Мы следим за тем, что попадает в организм!

Крисси отступила на шаг и осмотрела себя в полный рост. При этом она глубоко вдохнула и не дышала, чтобы грудь не опала.

— Ну и куда мне в таком наряде засунуть сигареты?

Ника пожала плечами, но даже если бы у нее был ответ, Крисси ее бы не услышала. Во время вопроса ей все же пришлось выдохнуть и оттого ткань на груди стала топорщиться и Крисси захныкала.

— Ну почему жизнь так несправедлива ко мне?.. — сказала она, подняв глаза к потолку.

Чтобы отвлечь Крисси от грустных мыслей о том, что судьба ей не додала, Ника спросила:

— Ты уже придумала, как будешь отвлекать внимание?

Ника, конечно, переживала по поводу предстоящей миссии не так сильно, как Оля, но ей тоже становилось очень некомфортно, когда она думала о том, что придется совершить.

— Я предпочитаю импровизацию, — сказала Крисси, копаясь в ящике с носками. Потом она замерла, покачала головой и, поджав губы, закрыла его.

— Крисси! — воскликнула Ника. — Ты что, ничего не придумала⁈

— Спокойнее, моя хорошая. Все под контролем… Только Оле не говори, ладно?

— Что не говорить?

Оля как раз зашла в комнату. На ее голове был тюрбан из махрового полотенца, а сама она была в халате и сейчас больше, чем обычно, походила на фею-крестную из сказок.

— Не говорить, что, если Оля не вернется в ближайшую минуту, то я не успею сделать ей ни прическу, ни макияж… — сказала Крисси.

Оля ойкнула и засуетилась. Уже через пол минуты она сидела на стульчике перед зеркалом. Крисси к тому времени сменила платье на длинную футболку, чтобы раньше времени не испортить свой праздничный наряд. Затем она взяла фен, расческу и стала сушить Оле волосы.

Фен работал так громко, что Ника не слышала собственных мыслей. Она легла на кровать и закрыла глаза, подложив руки под голову. От белого шума и отсутствия мыслей Нике стало спокойно. Правда, как только Ника окончательно успокоилась и уже была на грани сна, Крисси выключила фен и атмосфера куда-то улетучилась. Ника не спешила открывать глаза, но вдруг поняла, что свет, который просачивался даже сквозь закрытые веки, стал каким-то тусклым. Ника открыла глаза и увидела нависшую над собой Крисси, которая загораживала потолочный светильник. Она упирала руки в бока, одной так и продолжая стискивать фен.