— А как же фейерверк? — спросила Крисси, не особо интересуясь ответом, и желая лишь услышать его голос.

— Пойдем посмотрим… только попозже.

Последние два слова они сказали одновременно. Крисси рассмеялась, хотя не произошло ничего забавного. Казалось, что счастье вкололи ей внутривенно. Причем дозировка превышала все допустимые нормы.

Оля

Оля знак уловила. Вначале она даже подумала, что ей просто несказанно повезло и пожар начался в самом деле. Но Крисси нигде не было, и Оля поняла, что это ее рук дело.

От празднества Оля уже утомилась. Ника тоже, судя по ее недовольному лицу. Они с восторгом наблюдали за танцующими, но сами вступить не решались. К тому же Ника натерла ногу. В своих сегодняшних туфлях она раньше не ходила, поэтому сейчас на ее ноги нагрузка была ударной.

Когда зазвучала пожарная сигнализация, Ника и Оля сидели за одним из столиков. Они проголодались и потому с удовольствие поглощали все съестное, что могли найти, а под конец вечера сделать это было не так уж просто. Они даже о чем-то разговаривали, но при первом писке сирены все мысли вылетели из головы Оли.

Холодок прошелся по спине. Оля вдруг поняла, что внутри нее разгорается паника. В зале тоже началась суматоха. Вода брызнула из-под потолка и это еще больше напугало народ. Все потянулись к выходу неорганизованной толпой.

Ника тоже вскочила со стула и протянула Оле руку, чтобы не потеряться, когда они нырнут в толпу. Она ожидала, что Оля тут же за нее возьмется, но та лишь сказала:

— Стой.

Ника непонимающе глянула на нее.

— Это Крисси, — сказала Оля. — Она справилась.

Хотя новость была радостной, ни Оля, ни Ника не улыбнулись. В глубине души Оля даже надеялась на то, что Крисси провалится. Тогда бы самой Оле не пришлось бы рисковать, выполняя свою часть плана.

Чтобы не привлекать внимания и не выдать то, что предполагаемый пожар их не удивляет и не пугает, Оля и Ника тоже поспешили прорваться сквозь блокаду тел к двери. Они бы с удовольствие подождали, пока наплыв стихнет и все выйдут на улицу. Но медлить Оле не хотелось.

Директор еще был в зале. Он, как мог, контролировал поток людей. Получалось плохо, но Оле это было на руку. Чем меньше его слушаются, тем на дольше он тут застрянет.

Проявив небывалую ловкость, Оля и Ника выскочили из зала прежде, чем бóльшая половина присутствующих. Оля заранее продумала самый короткий путь к кабинету Директора. На мгновение ее испугала мысль, что, раз вода разбрызгивается повсюду, то, вероятно, в кабинете все тоже намокло. И когда они придут, список Исключительных превратится в кашицу. Взбираясь по лестнице на четвертый этаж, Оля даже допустила мысль, что, возможно, такого волшебного листочка с фамилиями и желательно номерами комнат всех Исключительных может просто не существовать…

Оля ускорила шаг, хотя Ника и так за ней едва поспевала. Единственный способ выяснить это наверняка — поскорее начать и закончить поиски. Даже если они там ничего не найдут, все-равно стоило попытаться. Если они этого не сделают, то потом весь семестр будут мучиться сомнениями.

Кабинет Директора находился в конце коридора. Оля замерла около двери. А если закрыто на ключ?

Оля нажала на ручку и дверь открылась. Наверное, Директор не думал, что кто-то захочет проникнуть сюда в ночь бала. И зря.

Они зашли в темную комнату. Уже с порога их обдало каким-то теплым запахом. Так пахнут листья, когда их сжигают, а еще такой запах можно учуять летом в чаще соснового леса, когда температура всю неделю держится выше тридцати градусов. Пол покрывал зеленый ковролин и Оля еле подавила желание разуться. А еще было темно.

— И что теперь? — шепотом спросила Ника.

Можно было говорить в полный голос, ведь их никто не услышал бы — все были на улице. Но Оля ответила так же шепотом:

— Ищем.

На самом деле она тоже не знала с чего начинать, но с уверенным видом подошла к огромному, на пол стены то ли комоду, то ли шкафу. Она открыла первый ящик и, нахмурив брови, взялась перебирать листки в нем. Ника немного постояла у входа, наблюдая за Олей, а затем выдвинула первый ящик с противоположной стороны и тоже стала просматривать его содержимое.

Света катастрофически не хватало. Вообще Оля планировала закрыть дверь, чтобы их не засекли случайные прохожие. Вероятность что кто-то станет здесь прохаживаться в такое время была мизерной, но Оля все равно хотела обезопасить себя по полной.

Но если бы они закрыли дверь, то света не было бы вообще. Из-за пожарной тревоги в коридорах он стал приглушенным, а в кабинете и вовсе не горел.

Очень быстро у Оли разболелись глаза. Она не нашла ничего даже отдаленно напоминающего списки факультетов. Оля остановилась и захлопнула очередной ящик громче, чем хотела.

Она думала, что испугала Нику, но та уже пол минуты стояла, не шелохнувшись, и в упор смотрела на какой-то листок. Она положила телефон на верхнюю полку комода-переростка фонариком вниз и потому быстрее Оли справлялась с листками.

— Что там? — спросила Оля.

Ника протянула ей листок. Оле было уже больно вглядываться в крохотные буковки, которые будто бы сплетались в единый чернильный куст с колючками.

— Это список первого курса факультета Социального за двухтысячный-две тысячи первый год.

Эти слова взбодрили Олю не хуже, чем душ в актовом зале. Она вскинула голову и, смотря в глаза Нике, почувствовала, как расплывается в широкой улыбке. Но на улыбки времени не было.

— Где-то рядом! — все же воскликнула она радостно и бросилась к ящикам.

Увлекшись поиском, Оля даже не заметила, что писк пожарной сигнализации резко оборвался. Она уже дошла до две тысячи семнадцатого года, как вдруг включился потолочный свет.

Оля перестала прищуриваться и снова улыбнулась. Не отрывая взгляда от бумаг, она сказала:

— О, Ника, ты нашла, где включается свет!

Но что-то было не так. Во-первых, Ника так и стояла рядом. А во-вторых, ответила она голосом Директора.

— Да.

Оля резко обернулась. Директор стоял, опершись на дверной косяк и сложив руки на груди. Оля почувствовала, как вспотели ее ладошки. Листок с две тысячи семнадцатым годом, который она держала, наверняка сейчас насквозь промокнет.

Взгляд Директора был таким, какого Оля боялась больше все на свете. Не злой, не печальный, а разочарованный.

— И что вы здесь делаете? — спросил он.

Ника

По сравнению с помещением, где в последние минут пятнадцать царил хаос, на улице было замечательно. Нике даже показалось, что потеплело, но, возможно, у нее просто поднялась температура.

Она думала, что Директор их убьет. Не всерьез, конечно, но большего страха Ника не переживала. На его вопрос ни Ника, ни Оля ответить не смогли. Если бы Директор дал им чуть больше времени, то скорее всего услышал бы правду. Но, казалось, ему это не особо интересно. Он просто немного пожурил их и отпустил. Ника была такому несказанно рада. Ей не терпелось поскорее покинуть этот злополучный кабинет с ароматом перегретой хвои. А вот Оля рада не была. Ника старалась не смотреть ей прямо в лицо, чтобы не смущать. Оля всхлипывала, когда думала, что Ника на нее не смотрит, то есть очень часто.

— Да все же хорошо… — сказала Ника не очень уверенно. — Нам даже пояснительную записку не выдали.

Оля не прониклась словами Ники и глянула на нее то ли гневно, то ли расстроено. Ника решила больше не пытаться ее успокоить и потому весь путь до улицы они молчали.

Фейерверк все-таки решили запустить. До полуночи оставалось минут десять и все это время Ника стояла, обхватив себя руками и почти не ощущая холода. Ей действительно хотелось успокоить Олю, но она не знала, как это сделать. Похлопать по спине? Сказать «все будет хорошо»? Едва ли это поможет. Оля выглядела так расстроенно, что Ника была уверена, как только она останется наедине, разревется, как детсадовец из ясельной группы.