Через несколько секунд из-за поворота, откуда только что выбежала Лиза, показался Крик. Он не был в восторге от того, что увидел Крисси и сказал слово, которое при девочках приличные мальчики не говорят. А потом спросил:

— Ты все слышала?

Крисси покачала головой и придала себе глубоко недоумевающий вид. Но, кажется, перестаралась.

— Не говори никому, — сказал Крик.

Крисси кивнула. Для надежности она сделала вид, что закрывает рот на замочек, а ключик прячет куда-то в область декольте.

Она продолжала курить, а Крик продолжал смотреть. Крисси вглядывалась в его глаза и уже начала переживать, что тот уйдет. Но Крик в последний раз глянул в сторону, куда ушла Лиза, и сел рядом с Крисси.

Затем он протянул ей руку. Крисси отдала ему свою сигарету, а себе взяла новую. На его немой вопрос она, улыбаясь, спросила:

— Что?

— Думаешь, я довольствуюсь объедками?

Крисси пожала плечами, глядя на поворот, за которым скрылась Лиза.

— Откуда мне знать.

— Жадина, — сказал Крик, докурив сигарету Крисси в два глубоких затяга и отправляя бычок под гравий.

— Я? — удивилась Крисси. — Я — нет. А вот твоя подружка, похоже, да.

— Во-первых, она больше не моя подружка. А во-вторых, «откуда тебе знать»? — перекривил Крик слова Крисси.

— Ну как же… Когда узнала про меня, не захотела тобой делиться и вот, вы расстались.

— Она не знает про тебя, — сказал Крик, хмурясь. — Разве что ты сама ей не сказала.

Крисси улыбнулась и закусила губу так, как сотни раз репетировала перед зеркалом.

— Ты же видел — у меня рот на замочке, а ключик спрятан ты знаешь где.

Крик опустил взгляд.

— Да, знаю.

Крисси потушила бычок о металлическую ножку лавочки и положила голову на плечо Крика. Прежде, чем он сообразил отстранится, Крисси сказала:

— Мне холодно!

Она даже не соврала. Все-таки в ноябре некомфортно отделяться от уличной промозглости одной кофточкой.

Крик быстро глянул в сторону, затем снова на Крисси и, усмехнувшись, обнял ее.

Через какое-то время они вышли из парка.

— Мне направо, — сказала Крисси.

— Мне налево.

Крисси рассмеялась и Крик, похоже, смутился, когда осознал метафоричность своих слов.

Глава 8

Оля

Середина ноября означала для Оли страшную вещь — начало учебы на заочном отделении педагогики в ВУЗе, куда она поступила до КОНа. Вдохновившись историей Димы, она обратилась к Директору. Он выдал ей какое-то странное приспособление, напоминающее вай-фай роутер и на деле им и являющееся. Только вот никуда подключать его не надо было, устройство была переносным, и Оля могла пользоваться им когда и где вздумает. Как сказал Директор, вещь была эксклюзивной и потому Оля стала чувствовать себя самым важным человеком в колледже.

С помощью Интернета она могла слушать лекции в записи и потому почти не переживала, что что-то упускает. Правда, когда она это делала, то рядом вечно ошивалась пара-тройка ребят. Вскоре Оля поняла, что они учуяли у нее источник Интернета. Посторонние, разумеется, использовали его не на учебные нужды, что шло вразрез с наставлениями Директора. Поэтому Оля каждый раз занималась на новой локации, чтобы нахлебники не находили ее и «роутер».

Первый семестр предусматривал только начитку. Хотя экзаменов не было — Оля все-равно переживала. Она даже составила себе график, который позволил бы ничего не упустить. В КОНе сессия тоже была не за горами и за нее Оля уже тоже стала переживать… Просто на всякий случай.

К сожалению, в график действий и переживаний не поместилось расследование недавнего открытия. Оля была уверенна, что не ошиблась и феномен пропажи их сил действительно достаточно серьезен, чтобы начать изучать этот вопрос. Но сил с каждым днем действительно становилось меньше и потому Оля понимала, что тянуть нельзя. Хотя в какую сторону начинать рыть она тоже не понимала.

Оля попросила некоторых своих одногруппников провести тот же эксперимент, что делали они с Никой. Но все они предпочли спать всю ночь напролет и на утро лишь извиниться перед Олей и сказать, что забыли.

Проснувшись в субботу утром, Оля, как и все предыдущие субботы этого учебного года, ощущала упадок. Но она встала, зная, что он пройдет, стоит лишь начать что-нибудь делать.

Оля проснулась раньше всех, но все-равно опоздала на завтрак. Так что перед вторым завтраком она успела намотать пару кругов по территории. Если не брать телефон и наушники, то это разгружало. Так что после второго завтрака Оля вернулась в комнату в приподнятом настроении.

Точнее хорошее настроение держалось до того, как Оля открыла дверь. Едва она переступила порог, как мощный запах ацетона заложил ей ноздри и едва не заставил попятиться. В комнате сидели Крисси и Ника, которые вдруг стали снова общаться. Ника сказала, что Крисси больше не общается с теми, кто ее «обидел», и что теперь Крисси на их стороне. Оля верила в это с трудом, но никто и не старался ее убедить.

— Крисси, блин! — сказала Оля, захлопывая дверь.

— Что⁈ — возмутилась она. — Вы же сказали садиться у окна, когда я крашу ногти, — вот я и села!

Вонь то ли от лака, то ли от жидкости для снятия лака заполнили помещение. Крисси красила ногти на ногах в красный и действительно сидела у окна на кровати Ники. Она оперлась ногой на подоконник, и Оля в который раз подумала, как хорошо, что их окно выходит не на оживленную аллею.

— Спасибо, конечно, но окно надо было еще и открыть!

Оля продемонстрировала, как это делается, и сшибла несколько баночек с лаком и тюбиков с кремами, которые стояли на подоконнике. Крисси скривилась и, закупорив баночку, которую держала в руках, стала собирать косметику. Может Оле казалось, но большинство этих баночек не брались в руки с того момента, как Крисси еще в сентябре поставила их возле окна.

Ацетон выветрился уже через десять минут, но теперь в комнате стало холодно. Виноватой в этом Оля считала, конечно же Крисси, которая уже переместилась на собственную кровать, где сквозняк был в разы меньше.

Крисси поставила зеркало на письменный стол, который стоял в торце ее кровати. Она согнулась чуть ли не в два раза, чтобы видеть в нем свое лицо, и что-то вырисовывала уже минут десять. Удобнее было бы краситься на подоконнике, он выше и освещение лучше. Но Крисси не рисковала туда возвращаться, чтобы не попасть в зону поражения Оли.

Когда у Крисси дернулась рука, она, ругнувшись, все-таки подошла к подоконнику. Целью была мицеллярная вода, которая после падения на пол превратилась в сборище пузырьков.

— Ого, — сказала Оля.

Она не собиралась смотреть на Крисси и оценивать ее макияж, который пока что затронул лишь один глаз. Но оторвалась от книги, которую вручил ей Миша, и в которой не было ничего ни полезного, ни интересного.

Крисси даже не обернулась. Наверное, подумала, что восклицание вызвала не она, а книга.

— Красиво! — сказала Оля.

Крисси стояла к ней боком, так что Оле была видна только накрашенная сторона лица.

— Что? — все-таки спросила Крисси, смачивая ватный диск мицеллярной водой.

— Как ты это делаешь?.. В смысле, кто научил тебя так краситься?

Оля разглядывала дымку на глазу Крисси. Странно, как обычное темное пятно может так вытягивать глаз и углублять взгляд. Все попытки Оли использовать тени и карандаши для глаз заканчивались умывальником. Или слезами и тогда умывальник уже не требовался.

Крисси пожала плечами.

— Сама.

— И сколько лет на это ушло?

— Ты перестань! — улыбнулась Крисси. — Это не так уж сложно… Хочешь, могу показать, как это делается…

— Да!

Крисси и Ника переглянулись.

— Оке-ей, — протянула Крисси.

Она села на тумбочку Ники, Олю усадила на кровать Ники, а Нику отправила погулять. Но далеко она не ушла, потому что тоже хотела быть посвященной в секретное таинство макияжа, к которому, как и Оля, доселе не примыкала.