Крисси мчала, стараясь не впасть в панику от лаянья Медвежонка. Краем глаза она вдруг заметила, как распахнулась дверь кабинета, мимо которого они пробегали. Крисси не решилась оглядываться, чтобы посмотреть кто и зачем вышел.

Входную дверь они ни с чем не спутали и не пронеслись мимо. Теперь первым бежал Коля. Он распахнул дверь и по-джентельменски пропустил Крисси. За возможность покинуть помещение во вторую очередь братья едва не подрались, но капелька здравого смысла в них все-таки была. Возможно, одна на двоих. Но этого хватило, чтобы в дверях не образовалась пробка, и оба вылетели на улицу, догнав задыхающуюся Крисси.

Она остановилась, не в состоянии продолжать дорогу. Согнувшись, Крисси оперла руки о колени и шумно задышала. Карманы куртки, загруженные контрабандой, тянули ее вниз и вскоре Крисси не сдержалась и села на траву.

— Идем, идем! — поторопил ее Коля, проносясь мимо.

Костя тоже остановился.

— Все уже, можно выдыхать, — сказал он. — Псинка не может пройти сквозь двери.

Хотя Коля пробежал уже метров двадцать, он все-равно услышал Костю. Сделав несколько глубоких вдохов, он шагом вернулся к своим подельникам. Крисси так и сидела на траве. Земля была холодной, а сырая трава промочила лосины Крисси, но, благо, они были черные. Вставать она не спешила. Может, ей казалось, но она слышала, как изнутри собачьи когти дерут деревянную дверь.

Вдруг дверь распахнулась. Сперва показался только какой-то старикашка. Вероятно, преподаватель, но Крисси не знала его имени, потому что он ничего не вел у нее.

— Что здесь происходит? — криком поинтересовался он у ребят, но те его не слушали.

Единственная преграда перестала существовать для Медвежонка и он, едва не виляя хвостом, бросился к Крисси и близнецам.

Быстро поднимаясь, Крисси сказала нехорошее слова. Костя с ней согласился и все трое снова пустились убегать от злобной псины.

За время небольшой передышки силы Крисси едва восполнились и теперь перед ее глазами плясали коричневые круги. Она даже перестала беспокоиться о бутылках, которые звенели в карманах. Одна из них уже точно разбилась — Крисси чувствовала, как промокает пояс лосин.

Крисси отстала. Колина спина была все дальше, а пугающий рык все ближе. Ноги словно перестали ей принадлежать.

— Вода! — вдруг крикнул Костя, заметив, что Крисси стала сдавать позиции. — Добеги!

Вначале Крисси не поняла, что он хочет ей сказать. Но, когда они приблизились к склону, у подножия которого начиналось странно-море, она вдруг поняла, что нужно суметь добежать до него. Тут же в ней открылось второе дыхание и Крисси ускорилась. Теперь они спускались со склона и потому сила притяжения придавала ускорения.

Едва не споткнувшись, когда трава под ногами сменилась крупной галькой, Крисси приложила последнее усилие и влетела в воду. Остановилась он только когда оказалась в ней по середину бедра. Вода была странно теплой, как для конца сентября.

Костя и Коля зашли в воду немного раньше Крисси и потому успели развернуться и практически отдышаться. Крисси тоже медленно развернулась и стала свидетельницей странной картины.

Медвежонок, хоть и был большой и страшной собакой, боязливо обнюхивал кромку воды. Он поджал хвост и ходил из стороны в сторону, то гавкая на ребят, то опуская морду к воде. Костя и Коля начали пускать в сторону Медвежонка волны. Когда какая-нибудь из них достигала собаки, она пугливо поджимала хвост и отбегала от песка, который только что потревожился водой.

Это действо веселило близнецов, а Крисси не могла испытывать эмоции, пока не отдышалась. Лишь после этого из ее легких выкарабкался сдавленный смешок, при виде того, как еще недавно такой грозный Медвежонок, вдруг забоялся намочить лапки.

— Живая? — спросил Коля, когда очередь посылать очередную волну перешла к Косте.

Крисси кивнула и улыбнулась. Переведя взгляд на Медвежонка, она издала еще смешок, а через несколько секунд захохотала. Адреналин в ее крови действовал как наркотик и вскоре Крисси почувствовала, как сердце сбавляет темп и как расслабляются мышцы. Теплая вода согревала ноги, но ощущать ее сквозь кроссовки и носки было неприятно.

Костя и Коля то и дело поглядывали на Крисси. Ее безумный смех ни капли их не пугал. Даже наоборот. Они наконец-то увидели, что Крисси способна не только пугаться и злиться, но и испытывать в их обществе позитивные эмоции.

— Ладно, — сказал Костя. — Идемте. А то Гринч, может, уже кинулась за своим бугаем.

Ребята побрели, находясь в воде по середину икры. Крисси пошла за ними, перейдя на ту же глубину, чтобы шагать было легче.

— Кто такой Гринч? — спросила Крисси, когда нагнала близнецов.

— Ирина Григорьевна, — отозвался Костя. — Сокращенно — Гринч.

— Потому что она ненавидит радость.

— Это вы про смотрительницу? — переспросила Крисси и ту же добавила: — По-моему, она просто ненавидит, когда нарушают правила.

— Ну, — возмутился Коля. — Я так и сказал, «ненавидит радость».

Крисси не стала препираться. Она вдруг почувствовала, что что-то колет ей бок. Но не изнутри, как бывает после длительного забега, а снаружи. Крисси аккуратно опустила руку в карман и достала горлышко разбитой бутылки, чудом не порезавшись. По одному она выуживала осколки и выбрасывала их в воду. Когда дело дошло до донышка, Крисси обнаружила, что еще немного жидкости в нем не успело расплескаться. Тогда она вылила остатки себе в ладошку и принюхалась.

— Как думаете, что это могло быть?

Костя и Коля уже давно наблюдали за ее махинациями. Возможно, их привлек запах спирта, а может им просто стало скучно.

Коля понюхал содержимое ладошки Крисси, но лишь пожал плечами. А Костя, видимо, задался целью во что бы то ни стал узнать род неопознанной жидкости. Он приблизил ладонь Крисси к лицу, будто бы тоже намеревался просто понюхать ее. Но затем приник губами к ладони и выпил все, а в конце даже прошелся языком по основаниям пальцев Крисси.

— Фу-у-у! — взвизгнула она и принялась демонстративно усердно обмывать руку в теплой странно-морской воде.

Костя и Коля засмеялись и Крисси тоже улыбнулась, но в душе она испытывала что-то похожее на смущение.

— Это был джин, — наконец изрек Костя.

— Покойся с миром, джин, — сказала Крисси и мощным броском отправила стеклянное донышко на глубину.

Медвежонок еще какое-то время следовал за ними. Он так и поджимал хвост и из-за длинной шерсти казалось, будто хвоста у него нет. Вскоре он отстал, потом его силуэт превратился в мельтешащую точку и когда исчезла и эта точка, ребята решили, что можно выходить из воды.

Оля

— Вы — худшая группа, у которой я когда-либо читала предмет! — кричала преподавательница Оли по основам подсознательного.

Ее звали Инга Анатольевна. Это была немолодая женщина с волосами цвета сгнившей соломы, которые подскочили к ее ушам и оставались там, зафиксированные то ли лаком, то ли страхом, что, если они опадут, преподавательница их отрежет.

Основы подсознательного занимали целых две пары в неделю, одну лекцию и одну практику. И что самое страшное, они шли подряд, на второй и третьей паре в пятницу. Вчера на практике все одногруппники Оли так устали от бесконечных криков и допросов, что последние минут пятнадцать могли выдавить из себя лишь невнятное бормотание. На вопросы Инги Анатольевны никто не мог ответить и она назначила им дополнительное занятие и поставила его в субботу первой парой.

Более зверской расправы Оля не могла себе представить. За что она так с ними? Они же еще, можно сказать, малыши, которые свыкаются с новыми обстоятельствами. Конечно, они не могут все мигом выдать ей основные положения о законе равновесия сознания и подсознания. Не могут сделать те практические задания, которые она придумала и, казалось, сама не знала, как выполнять. Они просто устали! Все-таки новый режим, новые люди, новый дом…

Оля тоже очень устала, но, к счастью, ее Инга Анатольевна еще ни разу не вызвала. А то и она бы краснела и потела у большой зеленой доски, как это сейчас делала ее одногруппница.