Полночи Нежданка лоб морщила, да ничего лучше не придумала.

Теперь княжичам сказку сказывает, помогает собираться на горку, а сама в слух превратилась — ждет, когда доски за дверью заскрипят, когда Морица из горницы своей по нужде какой выйдет.

Дождалась уж, нашла повод от мальчишек отойти ненАдолго, заглянула в покои к княжне, да сразу, что нужно и выбрала.

В беспорядке платья и украшения у Морицы по кровати да по полу раскиданы — некому прибирать сегодня, не сыскали ей нову чернавку взамен давешней. Обвела Нежданка спаленку взором пытливым да бусы приметные из горного хрусталя подхватила, сверху на печку закинула.

Вроде вчера хрустали у Морицы на шее сверкали. Коли не сыщет в горнице тех бус, мож, и подумает, что в амбаре обронила, да побежит за ними — на то у Нежданки весь расчет и был.

— Славка, а ты чего сегодня какая-то не такая? — Олег прищурился.

Ой, как тяжело с княжичами расставаться… Как больно в эти глазенки ясные заглядывать, да уж знать, что больше она с мальцами не свидится.

— Да, я вот все думаю, хороша ли Жар-птица на флаге удалась, — грустно улыбнулась нянька. — Уж водяной у писаря как настоящий пузырится.

— Зато он бледный — зеленый да голубенький, — Игорь обиженно губы дует. — А Жар-птица у нас огнем горит!

— И то правда, — Славка улыбнулась.

Обняла обоих княжичей, не удержалась.

— Славка, ты чего, — Игорь носом засопел. — Как прощаешься…

— Просто захотелось таких красивых пареньков наобнимать, пока у них румяные невесты не объявились, меня в сторонку не оттеснили, — засмеялась Неждана.

А сама уж подбородок задрала, чтоб слеза предательская обратно в душу закатилась.

Услыхала сначала мерный шаг за дверью — то Морица вернулась. И вскорости послышался топот каблучков — то Морица бегом куды сорвалась. Знать, хватилась своих хрусталей, в амбар поспешила.

Накинула нянька тулупчик, варюжки с припрятанным ключиком напялила.

— Пойду гляну, как там — все ли готово, — княжичам пояснила, да за дверь шмыгнула.

На двор выскочила, а Морица уж к коровнику подбегает — издаля видать. За коровником и амбар сразу — торопиться надо.

Два раза ключ в замке Славка повернула да в снег закинула. Пусть теперь посидит Морица взаперти, о том, как с людями себя вести, подумает.

Чай, сразу голосить не начнет, — трудно ей объяснить будет, почто в амбар княжна забралась. Да, и бусы в потемках искать тоже не просто, а, покуда не найдет, наверное, на помощь кликать не станет. А уж трудно сыскать в амбаре хрустали, которые на печке в горенке лежат.

Ежели повезет Нежданке, то успеют они с Коркутханом из Града уйти, не помещает Морица исполнить, что задумали.

Со стороны садика трещотки да бубны заиграли — то скоморохи вприпляску подходят. Скоро, значит, и праздник начнется. Да коровы протяжно за стенкой в ответ замычали — вот уж умницы какие! Громче мычите, родимые, чтоб Морицу долго никто не услыхал!

Праздник со скоморохами получился веселый, да короткий. Попросила княгиня долго детей после болезни не морозить. Прокатились Олег с Игорем на новой горке по пять разочков, стяги потешные над башнями своими подняли, да уж и на обед мамки-няньки княжичей повели.

Скоморохам баню на заднем дворе истопили, ключница всех кривляк вениками за частушки наградила. Кто как пел да плясал — тому такой веник и достался. У Балуя самый пышный букет, как обычно, а уж пахнет как… Можжевеловый! Царь-веник просто!

Коли что после мыльни от того веника останется — так девки себя на память по листочку разберут. Главное, чтоб не подралися за веник Балуя, как прошлый раз.

Да, вот такого Нежданка не ожидала, что вокруг бани со скоморохами полтерема чернавок да зевак соберется. Ждать будут, мож, Балуй али богатырь Шульга голышом из баньки в снег выскочат.

Бывало такое разок много лет назад, понял тогда сразу Балуй свою оплошность — окружили девки да бабы его, как в плен мужика нагого взяли, чуть зад с ними не отморозил. Пока частушку соромную не спел, да расцеловать себя не дал — уж не отпускали. Он-то, конечно, второй раз такой ошибки не повторит, да девки ж дуры жизнерадостные, все ждут, когда сызнова Балуй в чем мать родила из бани на двор выскочит.

Вот уж на такой глазастый курятник подле мыльни Нежданка совсем не рассчитывала. Как девок всех разом разогнать? Их даже Шуба-звереныш не пугает.

Коркут поодаль ходит черным боевым петухом в красной нарядной шапочке-невеличке, башкой на длинной шее вертит, девок считает, да тоже пока не придумал, как от них избавиться…

Почто дурень овечью шапку теплую не надел? Да, уж поняла Нежданка, что хочет он нарядным перед отцом в шатре предстать — в платье своем узорном да в шапочке степной.

— В гриднице дружинники пряниками угощают! — пискнула Нежданка чужим голосом из-за рябинки. — Невест красивых выбирать вздумали.

Часть девок в гридницу за пряниками и женихами поторопилися. Остальные все ж рядом с мыльней круги наворачивают. Шубейкина подальше обходят, правда.

Ох, быстрее надо от этих хищных рыбех на дворе избавляться….

Успеть должны Нежданка с Коркутханом за ворота из Града уйти, пока медведя и костюмов скоморохи не хватились. Да, и кухарь скоро за молоком в коровник поваренка отправит, а там, мож, Морица уже из амбара голосит — так вызволят княжну непременно. Ключница скоро отобедает, чарку настойки клюквенной замахнет, как уж повелось, да пойдет забирать костюмы скоморохов в постирку. По всем причинам энтим торопиться надо!

Свистнул в воздухе кнут степной, Коркут хищной птицей заклекотал:

— Поймаю кого — поцелую жарко в уста.

А сам в сторону девок идет решительно, кнутом по сугробам хлещет направо и налево да улыбается так… Нежданке тоже страшно бы стало раньше.

Завизжали истошно дуры, что Балуя на морозе караулили, врассыпную от кнута степного в разные стороны бросились. В миг задворки у мыльни опустели.

Улыбнулась Нежданка — вона уж как догадался умник, враз задачку таку сложную решил.

Шмыгнула она в предбанник, красно-зеленый костюм Жердяя из горы одежи вытащила аккуратно, чтоб бубенцы громко не звенели. Сама черно-белый костюм Небалуя с помпонами напялила, маску горестную на лицо надвинула, да со сквозняком в щелочку дверную из бани и вылетела.

Отвязала у мыльни медведя, костюм да маску Коркутхану в руки сунула и пошла потихонечку в сторону городских ворот. За коровником уж он ее догнал. Красно-зеленый, в колпаке с бубенцами, на лице маска с оскалом злым, за плечами мешок походный.

Как мимо проходили, прислушалась Нежданка — вроде тихо в амбаре, помалкивает Морица, хрустали, небось, все сыскать старается, на помощь не зовет.

— Пляши, — цыкнула на степняка.

А сама уж лягухой по сугробам скачет — напоминает ему, как надобно. Только он руку согнул, так бубенцы на рукавах зазвенели. Испугался степной лихач, побледнел под маской…

— Пляши, пусть звенят, — шепчет Нежданка. — Привыкли уж все к тому… Коли тихо пойдешь, то, наоборот, все заметят.

На воротах малиновые удивились, почему двое скоморохов вместо мыльни из Града намылились.

— Да, медведь у нас злой, дикий ищо, необученный, — наглым баском, подражая Пересмяку, важно обсказала Нежданка.

Забыла уж, что костюм Небалуя стянула, чтоб не звенел, пока в предбаннике переодевалась.

— Велели из терема, из Града убрать косолапого. Мы его до хутора сведем и воротимся, нам вечером еще плясать на ярмарке, торопиться надо, — добавила уж, чтобы поняла.

— Рожи свои кожаны сымайте, — мрачно затребовал один из малиновых. — Личины кажите. Порядок таков.

Коркутхан встрепенулся подраненной птицей, уж за кинжал в рукаве под бубенцами схватился.

— Медведя подержи, — протянула Нежданка цепь малиновому, подтянула медвежонка вперед.

Шуба яростно заревел.

— Нехай идуть уже, — распорядился главный. — Даже такой молодой рыкарь людину задрать могет.