— Я верну наши земли. Верну то, что принадлежит мне по праву. Обещаю.

Послышались крики одобрения, а в меня новой волной влилась энергия и сила. Еще какое-то время я купалась в любви и свете родных. А потом, послав на прощание воздушные поцелуи, они медленно исчезли под лучами солнца.

Лишь бабуля оставалась со мной дольше остальных.

— Ты всегда была сильной девочкой, — шепнула она, — даже в своей слабости. У тебя все получится, детка. Я верю в тебя. Верю.

Она махнула мне рукой и растворилась.

Я с облегчением выдохнула и обвела нежным взглядом дом и сухую землю. Пора уходить. Но я знала, что скоро вернусь.

Обернувшись, я увидела Груна. Он сидел на древнем валуне, раскрыв клюв.

— Ты знал? — спросила я.

— Конечно.

— Но откуда?

Он взлетел и уселся на мое плечо.

— Разве ты не знала, что вороны — самые умные птицы?

Я прошла несколько шагов, прежде чем увидела это.

Да так и остановилась как вкопанная. Грун взмахнул крыльями и улетел.

Впереди, в метрах ста от меня, маячила густая темная масса, постепенно приближаясь. Это были вовсе не тени.

— Что?.. — прошептала я и тут же замолчала, от неожиданности прикрыв рот рукой, чтобы не закричать.

Вороны. Это были вороны. Десятки, а то и сотни, они медленно приближались, шелестя огромными крыльями. Неужели это?..

Черная масса стремительно приближалась. Я неотрывно смотрела на летящих птиц.

Стояла звенящая тишина, которую прерывал лишь шелест крыльев. Секунда — и птичья стая остановилась в двух метрах от меня. Птицы, как по команде, разлетелись в разные стороны, оставив лишь человека, что принесли.

Я судорожно выдохнула, но не могла произнести ни слова, не могла пошевелиться. Я оцепенела и жадно смотрела на него, не моргая. Смутно осознавая, что по щекам текут слезы.

Может ли быть так, что я просто сошла с ума после пророчества? И низины, как беспощадные пустыни, показывают мне лишь желанный мираж. Самый желанный на свете.

Моран стоял напротив меня. Птицы кружили вокруг него. Как и я, он был неподвижен и не проронил ни слова.

Я настолько была ошарашена этим видением, что позабыла обо всем на свете: о Фареле, пророчестве, тенях, о том, что у меня другое лицо.

Какая разница? Я увидела своего любимого, пусть это даже призрачный мираж, фантом — это было неважно! Важно было лишь то, что я вновь смотрела в его глаза. Я видела его и даже чувствовала.

Сколько я простояла вот так — в молчаливом оцепенении, неизвестно. Может, несколько секунд. А, может, несколько лет. В низинах время всегда ощущалось иначе.

— Лиза, — неожиданно произнес он.

Я вздрогнула и до боли закусила губу. Он назвал меня по имени? По имени? Он настоящий! Это не фантом! Стоит совсем рядом, смотрит на меня и зовет по имени. Кажется, сердце сейчас разорвется.

— Моран, — дрожащим голосом произнесла я, — ты…Ты узнал меня?

Он едва заметно кивнул, порывисто подошел ко мне. Обхватил мои плечи ладонями, заглянул в глаза. Всего на миг… Провел большим пальцем по щеке. Шумно выдохнул и крепко прижал к себе.

— Жива… Жива… — еле слышно бормотал он, не выпуская меня.

Да и не нужно было. Я прижалась к нему сильнее, ощущала тепло его тела, слышала его сердцебиение, вдыхала его запах и понимала: вот он. Настоящий. Родной. Рядом со мной.

Весь остальной мир, все проблемы — все вокруг растворилось и поблекло. Остался лишь он. Моран. Мой Моран, его теплые руки да сбивчивое дыхание на моей шее.

И нет большего счастья, чем знать, что он рядом, совсем рядом. Единственный. Любимый.

Время застыло. Исчезли низины, все преграды, вопросы. Остались только мы, и наша общая на двоих радость. Радость, что мы встретились.

Неизвестно, сколько прошло времени…

Гортанный крик Груна вывел нас из этого волшебного оцепенения. Он летал и что-то несвязно ворчал.

Усилием воли я заставила себя оторваться от Морана. Обхватила его лицо ладонями, взглянула в глаза. Голубые, но не холодные, нет! Открыла рот, чтобы что-то сказать…Но не смогла. Расплакалась. Моран вытер мои слезы и снова прижал к себе.

— Лиза, — горячо зашептал он, — я чуть не обезумел…Я почти обезумел. Я был готов убить Галвина за то, что он сделал с тобой. За то, что отправил тебя сюда. Больше всего я боялся никогда тебя не найти. Никогда не увидеть тебя. Боялся, что потерял тебя навсегда. Когда я решил, что ты умерла, во мне словно что-то сломалось…Но сейчас, сейчас все изменилось. Понимаешь?

— Да, — только и смогла вымолвить я, обнимая его крепче, — но как ты узнал меня? Как…

Остального я просто не могла вымолвить. Какое счастье — видеть его рядом! И как больно осознавать, что вскоре мы вновь расстанемся. Мы по разные стороны в этом мире.

— Твои глаза…Я вижу в них твою душу. Вижу тебя, — тихо сказал Моран, — больше я не позволю тебе исчезнуть. Не позволю скитаться одной неведомо где. Не позволю тебе умереть…Больше я не оставлю тебя.

От услышанного в груди что-то перевернулось и с громким гулом ухнуло вниз. Стало горячо. Жарко. Волнительно. И страшно. За него.

— Не оставишь? — переспросила я, поднимая на него глаза, — а как же твоя клятва, Моран?

Он разжал свои объятия, обхватил меня ладонями за плечи и внимательно посмотрел в глаза.

— То, что ты говорила в старом доме, это правда? — тихо сказал он, пристально глядя на меня.

Перед моими глазами снова пронеслись далекие воспоминания о нескольких днях и ночах, что мы провели вместе, позабыв обо всем на свете. Говорила я ему тогда многое. И в основном, что люблю. Люблю его. Я глубоко вздохнула и прикоснулась к его груди.

— Разве ты не чувствуешь? Не видишь? — прошептала я, — то, что я говорила — единственная истина, в которой я не сомневаюсь. Единственная правда в этом мире. Во всех мирах.

— Но почему? — со странным надрывом сказал он, — дело в моей силе?

Я прикрыла глаза и убрала руку. Как он может думать такое?

— Дело в тебе, Моран, — сказала я, — в тебе! Мне неважно, сколько у тебя искры, и есть ли она вообще. Мне важен ты. Просто ты. Человек. Моран — мужчина. А не Моран — Хранитель.

— Если я стану простым человеком, — медленно произнес он, — без власти, ты по-прежнему будешь… любить?

Последнее слово он прошептал, словно сам до сих пор не верил, что такое возможно. Словно само слово было для него чем-то инородным, странным. Пугающим.

— Да, — ответила я, — конечно, да! Но почему ты говоришь об этом? Уж не думаешь ли ты…

Договорить я не смогла, на меня напало такое сильное волнение, что задрожало все тело, а в голове снова послышались тихие женские голоса. Голоса низин. Моран взял меня за руку и сказал:

— Еще мальчишкой я решил полностью отдать свою жизнь служению свету и миру. Цитадели…Но после того, что случилось, после того, как Галвин отправил тебя сюда, на верную смерть, я многое понял. Как я могу защищать весь мир, если даже не смог сберечь любимую женщину? Как можно служить миру, если он теряет весь смысл без тебя? Я должен служить свету. Но что есть свет без истинной любви? Просто слово. И если для того, чтобы познать всю полноту света, всю полноту любви, мне нужно отказаться от плаща Хранителя…Что ж, я готов.

С этими словами он отошел от меня на несколько шагов назад. Поднес руку к украшенной камнем застежке, дернул и одним движением сорвал с себя темно-синий плащ.

— Лиза. Я люблю тебя… И я отрекаюсь от клятвы, — твердым голосом произнес он, пристально глядя мне в глаза.

На несколько секунд воцарилась тишина.

Небо озарило яркой вспышкой света, словно пролетела комета. А за ней еще одна, и еще. Через мгновение уже все небо, все вокруг сияло разноцветными огнями. Они пронизывали воздух и уходили широкими лучами в землю. Появились голоса. Десятки, сотни голосов. Тихие, но настойчивые, они что-то шептали, становясь все громче.

Я оторопела от увиденного и смотрела на небо. Но затем, очнувшись, перевела взгляд на Морана, улыбнулась. Сделала шаг ему навстречу…