Вечный штиль, вечная промерзлая пустыня — такой была его душа последние годы.

Власть и сила со временем утомили, а политические интриги разочаровывали. И все-таки у него все еще были твердые взгляды и убеждения, вера в свое истинное призвание.

Свет, мир, люди — вот, ради чего старался жить Хранитель, твердо руководствуясь принципами и клятвами.

Пока не появилась она.

Пришелица, предательница, изменница.

Смешная, странная, упрямая, порой глупая.

Простая женщина. Он с десяток повидал таких. Многие из них побывали в его постели еще до того, как он произнес слова Священной клятвы.

Но в этой женщине все было не так, как в остальных.

Он видел в ее глазах свет. Каждый раз, заглядывая в них, он мог легко угадать, какие эмоции она испытывает, какие мысли роятся в ее голове. Порой он даже чувствовал это.

Он прочувствовал это в первую же встречу, когда она появилась в королевском дворце в нелепом наряде. Поначалу это вызвало любопытство и легкое удивление. Именно поэтому он решил забрать ее в Цитадель света. Тогда, в далеком прошлом, Моран понимал, что оставь он девушку в столице, и ее век будет недолгим.

Даже самому себе он не мог признаться, что в первую очередь думал не о ней, а о себе.

Она вызывала в нем давно позабытые и совершенно новые чувства. Напоминала дни давно и рано ушедшей юности.

Каждый раз, глядя на нее, он испытывал сильное, необъяснимое притяжение. Чувствовал ее так, словно между ними была протянута невидимая нить. Нить, сотканная из света… Он даже всерьез стал подумывать о том, что сказки о людях с уникальным следом души — не сказки вовсе.

Он противился этому, видит свет, противился изо всех сил!

Его влечение к этой женщине было неправильным, противоречило всем принципам, всем клятвам, что он дал. Противоречило его мировоззрению.

Порой он злился на себя за слабость, когда невзначай касался ее руки. Порой злился на нее, когда она смотрела на него огромными глазами, заставляя забыть о том, кем он является.

И однажды она все-таки заставила его забыть об этом…

Забыть о том, что он Хранитель, связанный вечной клятвой с Цитаделью и священным долгом.

Несколько дней он был просто мужчиной. Без имени, без звания. Мужчиной, который любил. Мужчиной, который отказался от любимой женщины ради долга. Ради света.

Да только свет больше не радовал. Ничто не радовало. Но выбор был очевиден. Когда-то, много лет назад он принял такое же решение. Когда стало известно, что Высший совет выбрал его в качестве нового Хранителя, Моран без раздумий принял свое призвание и покинул девушку, на которой планировал жениться после окончания обучения в Цитадели. Это было трудное решение, но верное.

Служение миру стоит выше людских привязанностей. Так его учили…

Хранителю нельзя любить женщину. Тем более, если она предательница и связана с эльфами.

На самом деле, он догадывался об этом с самого начала. Он считал, что в самой сложной загадке верным ответом будет самый простой и очевидный. А самым логичным объяснением, почему Лиза увидела эльфа, был сговор.

В глубине души он всегда знал это, многое говорило в пользу этого. Знал, но не хотел верить, отсекал эту мысль каждый раз, когда она приходила ему в голову.

Предательница! Когда она явилась к нему в Цитадель побитая, изнуренная, печальная и сообщила эту новость, он пришел в ярость.

Свет, как же он был зол! На нее за этот недопустимый, глупейший поступок. На себя, что был так слеп. Он не мог заключить ее под стражу, как того требовал закон. Это было выше его сил. Причинить ей вред было равносильно самоубийству. Моран намеревался отправить ее в Мэйриин.

И все бы удалось, если бы не Галвин.

Когда же Хранитель понял, куда отправил Лизу Галвин, едва не обезумел от ярости и гнева. Видит свет, он был близок к тому, чтобы убить мальчишку, уничтожить его, превратить в прах. Но разум возобладал. Как всегда.

Морану потребовалось немало сил, чтобы одолеть мальчишку. Чуть меньше потребовалось для того, чтобы связать его язык немеющим заклятием.

Хранитель понимал, что как только люди короля узнают о произошедшем, тут же явятся, чтобы допросить Галвина.

Моран не хотел, чтобы он разговаривал. Никто не должен был узнать, что Лиза на самом деле связана с эльфом сговором.

Ушло много времени и на то, чтобы отстоять право держать Галвина, как пленника, именно в Цитадели, а не в столице, как того требовал фанатичный Пролан. Король и его советники практически поселились в Цитадели и по много часов допрашивали Галвина, недоумевая, почему он молчит.

Одно радовало: новость о том, что Галвин служил эльфу, заставила всех забыть о существовании Лизы.

Моран понимал, что незаметно отправиться в низины он не мог. Он послал на поиски Лизы своего самого лучшего ворона.

Грун был особенным и выделялся среди остальных птиц. Он был на несколько столетий старше Хранителя, всегда с легкостью мог найти человека, а еще у Груна была искра света, которая отпугивала тени. Редчайшее явление среди птиц.

Моран считал ворона своим другом. Только другу он мог доверить поиски Лизы. Хранитель чувствовал, что она жива. А когда вернулся Грун и кратко сообщил, что нашел Лизу, Моран испытал огромное облегчение.

Он передал ему немного провизии для Лизы и камень правды. Этот камень когда-то нашел его отец в низинах, и Хранитель знал, что он поможет Лизе справиться с тенями, которые населяют эти мрачные места.

Грун должен был вернуться на следующий день и отвести Морана к Лизе. Но не вернулся. Ни на следующий день. Ни через день.

Они исчезли. Его старый друг и любимая женщина. Сгинули в низинах. В этом виноват был лишь он, Хранитель. И его слепая самонадеянность.

С тех пор его жизнь словно разделилась на «до» и «после». Каждый день по много часов он проводил в библиотеке. Отправлялся в низины, где не прекращал поиски. Безрезультатно.

И лично следил за тем, чтобы куст, за которым так рьяно ухаживала Лиза, поливали и удобряли. Но растение оставалось сухим и безжизненным. Ни один лист не распустился за все это время, ни одна почка не набухла.

Но Моран гневно отсекал любые попытки вырубить кустарник, с каким-то сумасшедшим остервенением снова и снова пропитывал корни магией, в надежде когда-нибудь увидеть зеленые листья.

Это все, что у него осталось от нее. Сухой куст и воспоминания.

Настоящее время.

Очередной королевский прием. Очередная порция лести, лжи и лизоблюдства. Пир алчности и тщеславия. Все те же лица, те же разговоры.

Моран не хотел идти туда. Не хотел видеть эти самодовольные лица, которые только и делали, что кичились своим богатством и титулами. Но пора. У него есть еще незавершенные дела.

Окинув взглядом низины, Хранитель тихим голосом призвал своих воронов.

— Ничего? — спросил он, когда они окружили его.

Вороны хранили молчание. Ничего…Никаких следов Лизы и Груна.

Больше шести месяцев прошло с тех пор, как он перестал получать вести от Груна. Шесть месяцев с тех пор, как он перестал чувствовать ее. Его опыт, его знания и внутреннее чутье, которые никогда не обманывали, говорили о том, Лизы нет. Нет в мире света. Нет в мире теней. Он не ощущал ее, не видел во снах, как раньше. Это могло говорить лишь об одном — она мертва. Никто не продержится в низинах так долго.

Мертва.

Одно слово. Шесть букв. И этого достаточно, чтобы разрушить весь его мир.

Поначалу он не верил. Ждал Груна, затем, наплевав на обязательства Хранителя, стал наведываться в низины сам. Раз за разом. Отправлял своих верных крылатых помощников. Раз за разом, как безумец. И не находил ничего.

Он не хотел в это верить.

Но затем, слушая свои ощущения, понял: Лизы нет. Осознание пришло ранним прохладным утром. Словно чей-то тихий голос прошептал ему это. И что-то внутри оборвалось. Сломалось.

Он по-прежнему выполнял привычные действия, принимал участие в совете короля, посещал другие страны для решения спорных вопросов, но все это потеряло смысл.