— Источник силы? — переспросила я, — то есть магии?

— Да. Сначала он испил ее, а после погрузился в источник целиком. Магия пронзила его жилы, тело и разум. По силе он стал равен эльфу. С того момента мир изменился. Магия стала частью человеческого мира. А после многолетней войны люди обрели независимость. Потомки этого мужчины основали Эбергард. А эльфы ушли в другие края.

— Так что же, любой желающий может окунуться в этот колодец с магической энергией и стать магом? — спросила я.

— Нет, — ответил он, — и никакого колодца тоже нет. Есть источники, но сейчас у них другое предназначение. Чтобы стать магом, нужно им родиться. Кто-то рождается с малой толикой искры. У кого-то она настолько сильная и яркая, что новорожденный светится изнутри. Потом это свечение, конечно, проходит.

Некоторое время я молчала. Это было интересно, но почему-то меня больше занимала судьба девушки, что похитил эльф.

— Что стало с той девушкой? — произнесла я после затянувшейся паузы.

— Она умерла.

— От старости?

— Нет, — ответил Моран и с грустью посмотрел мне в глаза, — она умерла в тот момент, когда ее супруг испил из источника силы. Ее уничтожила мощная волна магии, что исходила от ее мужа.

— То есть, фактически он убил ее? — спросила я, чувствую острую жалость к неизвестной мне девушке, — убил, а взамен получил силу и власть.

— Это был несчастный случай. Он любил ее. Очень любил. И думаю, наверняка страдал из-за всего случившегося, — ответил Моран, отводя глаза.

Некоторое время мы сидели молча, каждый думая о своем. Меня потрясла услышанная история. Хотя, в ней не было ничего удивительного или шокирующего. Мысли все вращались и вращались вокруг неизвестной девушки, что невольно стала причиной больших перемен.

— Моран, — обратилась я к нему и непроизвольно дотронулась до его руки, — разве тебе не кажется странным то, с какой легкостью муж бедной девушки пробрался в замок эльфа и завладел магией?

— Конечно, кажется. В этой истории много белых пятен. Но ты забываешь, что с тех пор прошли тысячелетия, сменились эпохи и цивилизации. До наших дней дошли лишь легенды, которые передавались из уст в уста. А, рассказывая, люди очень любят что-то приукрасить, а что-то опустить. Всей правды уже никто не узнает.

— И все эти годы эльфы и люди враждуют? Почему? Разве не разумнее было бы заключить перемирие? Тем более, что столько времени прошло? — спросила я.

Моран улыбнулся и на миг прикоснулся к моей руке.

— У эльфов свои понятия о мире. Они хотят властвовать безраздельно, не деля эту власть с другими. К тому же, время для них ничего не значит. Хотя эльфы и не бессмертны, жизнь их значительно продолжительнее человеческой.

— И насколько дольше они живут?

— На тысячелетия, — ответил Моран.

Я ахнула. Я-то наивно полагала, что максимум — двести-триста лет…Но тысячелетия!

— Но ведь это невероятно много! — ошеломленно выдохнула я, — тысячелетия! Это больше похоже на проклятие, чем на дар. Жить из столетия в столетие, накапливать бесчисленные воспоминания, перепробовать все, что только возможно, пока это не наскучит. Ведь рано или поздно наступит пресыщение. Не хотела бы я такой участи.

Моран улыбнулся и ласково прикоснулся к моей щеке. От его прикосновения я вздрогнула и замолчала.

— Ты необыкновенная, Лиза, — тихо промолвил он, — многие люди не согласились бы с тобой. Да, эльфы живут тысячи лет, но это не значит, что они помнят всю свою жизнь с самого появления на свет. Многие из них совершают ритуал забвения, после которого словно рождаются второй раз, познавая заново мир.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я.

— В Цитадели отличная библиотека.

Я подавила вздох и отвела взгляд. Лучше бы не спрашивала. Он напомнил о недосягаемости моего счастья и любви. Я подняла глаза и спросила как можно более спокойным тоном:

— Эльфы хотят, чтобы люди вновь стали их рабами?

— Разумеется, — ответил Моран, — более того, среди людей было немало тех, кто добровольно шел в услужение эльфам.

— Почему? — я пораженно смотрела на него, — раз эльфы были такими чудовищами?

— В надежде получить от них крупицу магии и власти, я полагаю, — ответил он, — не все рождаются с искрой, как я уже говорил.

— С ними эльфы и вступают в сговор? — я напрягла память, — скрепляют печатью?

— Нет, — ответил Моран, нахмурившись, — в сговор эльфы вступают не со всеми, а лишь с самыми преданными людьми. Некоторые семьи поколениями тайно служили эльфам, и столетиями были с ними в сговоре. Но теперь это в прошлом.

Моран замолчал и отвернулся к окну.

— Что же случилось? — тихо спросила я.

— Это грязная страница нашей истории, — медленно ответил он, — когда стало известно о существовании таких семей, по всей стране разнеслась волна ненависти и осуждения. Народ требовал очистить королевство от предателей. Начался период жестокости, допросов и пыток. Все люди, служившие эльфам, были насильно лишены искры. Их магические силы были сожжены предыдущим Хранителем. Многие не выдерживали этого и кончали с собой. После этого большинство опальных семей, включая стариков и детей, были уничтожены. Тех, кого не уничтожили, связали магией и отправили в низины. Никто из них назад не вернулся. Они сгинули там. Кто-то умер от голода. Кого-то поглотили тени. После этого были уничтожены любые упоминания об этих семьях, их имена были стерты, дома разрушены, тела сожжены. На границах и по всему королевству были наложены защитные заклятия от эльфов и их прислужников. Никто из них не может проникнуть на наши земли. Никакая магия не поможет им в этом. Кроме одной…

Внезапная догадка осенила меня.

— Кроме сговора с тем, кто находится уже внутри королевства, — почти не дыша, прошептала я.

Моран сухо кивнул и ничего не ответил. Он все так же внимательно изучал темный лес за окном.

— Но ты ведь знаешь, что я не вступала в сговор с эльфами! — воскликнула я, — ты знаешь!

— Знаю, — тихо произнес он, — но, если ты видела только чье-то воспоминание, значит, в сговор с эльфом вступил кто-то другой. И судя по всему, это произошло не так давно. Видимо, этот человек каким-то образом причастен к покушению на твою жизнь. И на жизнь короля — тоже.

Я молчала. Голова шла кругом. Кое-что стало проясняться, но при этом появилось еще больше вопросов.

— Моран, — тихо начала я говорить, — но раз некто заключил сговор с эльфом, то это полностью снимает с меня вину. Осталось только обнаружить его. А значит, мне не нужно отправляться в Мэйриин. Я последую за тобой в Цитадель, пусть меня допрашивают. Я точно знаю, что невиновна. И твоя совесть будет чиста. Рано или поздно, мы найдем того, кто на самом деле является врагом королевства.

Моран криво ухмыльнулся и посмотрел на меня, как на последнюю дурочку.

— К тому времени, как его найдут, ты уже будешь мертва.

Я открыла рот и тут же прикусила губу.

— Пролан ни перед чем не остановится, — продолжил Моран, — он доказывает свою верность стране и короне. Но делает это слишком рьяно и зачастую жестоко. Поэтому завтра ты отправишься в Мэйриин. А я в Цитадель. Где и буду искать настоящего предателя и того, кто хотел тебя убить.

Он повернулся ко мне и дотронулся до моей руки. Сладко-болезненная дрожь пробежала по телу. Захотелось обнять его. Так, как я обнимала его этой ночью, позабыв обо всех преградах, что нас разделяли. Но я не могла. Он запретил делать это. Словно прочитав мои мысли, Моран нежно провел пальцем по моей щеке, слегка коснулся губ.

— Я хочу извиниться, — еле слышно произнес он, не отрывая взгляда от моих губ, — за то, что сказал сегодня.

— Тебе не за что извиняться, — хрипло ответила я, молясь, чтобы он не отнимал руку с моего лица.

— Нет, есть. Я был несдержанным. Послание, что я получил, вывело меня из равновесия. Оно касалось не только событий в королевстве, но и тебя. Тебе опасно находиться в этой стране. А мне — опасно рядом с тобой. Когда я вижу тебя, то забываю все клятвы, что дал. Забываю, кто я есть. Это неправильно. Но и отдавать тебя на милость Пролана тоже неправильно. Я разрываюсь между долгом и чувством. Я выбрал долг. Я — Хранитель, в этом мое предназначение. Сейчас, как никогда, Эбергард нуждается во мне. В моей жизни нет места ни женщине, ни любви. Ты отправишься в Мэйриин, где будешь в безопасности. Я же отправлюсь в Цитадель, где будет в безопасности моя клятва. Я молю свет, чтобы ты обрела там свое счастье.