— Сегодня мы отправляемся в Цитадель.

— Где будут проводить какой-то ритуал с зеркалом? — усталым голосом спросила я.

— Да, к тому же твои слова проверят на искренность, — ответил он.

— Что это за зеркало такое? — сказала я и вперилась в него взглядом.

— Зеркало показывает истинную сущность человека. А также его намерения, — нехотя ответил он, — зеркало не дает скрыть правду.

— Какое чудесное зеркало, — сказала я и опустилась на стул. Сил стоять почти не было, — в нашем мире на него был бы спрос. Но раз так, то почему нельзя было сразу отвести меня к этому зеркалу? Для чего нужно было устраивать этот допрос?

Он глубоко вздохнул и произнес:

— Потому что некоторые ритуалы требуют подготовки. Иные же проводятся только в Цитадели. Король не мог отправить тебя на проверку, не услышав мнение советников. А те для начала пожелали тебя опросить.

Моран направился к двери. Прикоснувшись к дверной ручке, он обернулся и сказал:

— Через час Галвин перенесет тебя. Будь к этому времени готова.

— Моран, подожди! — воскликнула я и поднялась на ноги, — вы говорили, что эльф становится видимым для тех, с кем скреплен печатью. Значит, ее можно как-то обнаружить, верно?

— Это так, — сухо ответил Хранитель.

— Так почему бы не проверить меня? — сказала я, подходя ближе к нему, — что для этого требуется? Оголить предплечье, вытянуть руки, закрыть глаза? Проверь меня, даже если это будет больно! Проверь, и ты увидишь, что никакой печати эльфа на мне нет!

Я стояла почти вплотную к Морану, глядя на него с надеждой и странным волнением, готовая к тому, что он положит руку на мой лоб, сотворит какое-нибудь заклинание, или сделает еще что-то подобное. Но Хранитель не шевелился. Он отстранился и спокойно произнес:

— Я уже проверял тебя. В первый же день твоего появления здесь. Печати эльфа на тебе нет.

Я почувствовала внезапное облегчение, словно скинула с плеч тяжелую ношу. Улыбнулась и радостно воскликнула:

— Разве это не доказывает, что я невиновна?

Моран в ответ не улыбнулся. Он пристально изучал меня с хмурым видом.

— Нет, — сухо вымолвил он, наконец, и вышел, хлопнув дверью.

Я непонимающе уставилась на нее. Улыбка сползла с моего лица. Внезапная радость и облегчение тут же исчезли, не оставив и следа. Злость, обида и что-то еще неясное захлестнули меня.

Через минуту пришел Галвин. Не мешкая, он начертил знаки перемещения, прокричал заклинание, и мы перенеслись в Цитадель.

Я огляделась по сторонам. Стояла глубокая ночь, кругом ни души. Мы сделали пару шагов, как перед нами появились Хранитель и Пролан, окруженные яркой вспышкой света. Оба тяжело дышали, у Пролана из уха текла кровь. Он повернулся и бросился на меня, хватая за шею.

— Ты, мерзкая тварь! — кричал он и сдавил сильнее мое горло, — это ты, ты все устроила, ты их подозвала!!!

Я захрипела и замолотила руками его по спине и голове, но он лишь сильнее сжал меня и выкрикивал ругательства. В глазах потемнело.

«Вот и смерть моя», — успела подумать я.

Послышались звуки борьбы, все вокруг озарила яркая вспышка красного света и отбросила Пролана в сторону.

— Пролан, ты нарушаешь приказ короля, — холодно произнес Моран, — ее запрещено трогать до того, как мы не выясним всю правду.

Пролан уже поднялся на ноги, и крикнул, гневно глядя на Хранителя:

— Я вершу правосудие! Эта тварь чуть не убила нас, она в сговоре с грязными эльфами. Лучше уйди с дороги, Моран, и дай мне закончить начатое.

— Это не правосудие, Пролан, — спокойно произнес Хранитель, — это самосуд. Ты нарушаешь приказ короля, и ты знаешь, что бывает с теми, кто решился пойти против его воли.

Пролан с отвращением посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Хранителя и расхохотался:

— Да ты защищаешь ее, Моран! Она что, твоя девка? Для этого ты держишь ее в Цитадели? — он не прекращал смеяться, — что за жалкое зрелище! А этот сопляк, — он указал пальцем на Галвина, — он тоже ею пользуются, да? На правах любимого ученика?

— Не смей говорить так! — крикнул Галвин и побежал было к Пролану, но Моран магией привязал его на месте, и Галвин не мог сделать ни шага, нелепо размахивая руками.

Пролан все хохотал и хохотал, как безумный. Моран молча взирал на него, ни один мускул на его лице не дрогнул. Он повернулся в сторону Галвина и жестом заставил его молчать. Затем его взгляд обратился ко мне, и на секунду его лицо переменилось. Я взглянула в его глаза, на мгновение мне передались все его эмоции. Волнение. Гнев. И что-то еле уловимое, похожее на… Нежность? Мои глаза удивленно расширились, Моран тут же отвел взгляд и обратился к Пролану:

— Ты оскорбил меня, оскорбил моего ученика, оскорбил мою гостью. Может, ты забыл, с кем говоришь? Я — Хранитель Цитадели света. Ни один король не смеет говорить со мной так. Ты вел себя неподобающе мужчины, — он щелкнул двумя пальцами и добавил, — исчезни.

Воздух прорезал свистящий звук, который все нарастал. Черная масса, появившись из воздуха, направлялась прямо к Пролану. Это были вороны. Сотни огромных черных птиц со сверкающими синими глазами кружили над его головой и били крыльями по лицу и телу.

Миг — и сотни черных клювов обхватили Пролана за одежду, кожу, волосы. Он закричал. Он молил о прощении, он угрожал, он торговался. Но было поздно. Черные вороны подняли его над землей и исчезли вместе с ним, озарив все вокруг красной вспышкой света.

Я ошарашено смотрела в то место, где только что был Пролан. Галвин по-прежнему стоял неподвижно, прикованный магией Морана. Сам же Хранитель медленно подошел ко мне и прикоснулся к шее, туда, где совсем недавно были руки Пролана.

— Боль пройдет, — тихо произнес он.

В этом я не была уверена. Некоторая боль не проходит никогда. Но шея действительно перестала болеть.

— Спасибо, — одними губами прошептала я.

«Если бы ты был просто мужчиной. Просто мужчиной. Не магом, не Хранителем», — думала я, глядя ему в глаза.

Он, словно услышав мои мысли, отпрянул, повернулся к Галвину и освободил его от невидимых пут.

— Хранитель! Куда ты его отправил? — спросил Галвин.

— В низины, — ответил Моран.

— В низины? — встревоженно произнес Галвин, — но, Хранитель! Он же… Он же там погибнет! Мне, конечно, Пролан совсем не нравится. Но все же… Он — один из главных советников короля. Это же пре… — голос его снизился до шепота, — преступление против короля.

— Преступлением было оскорблять меня, — ответил Моран, — за что он и понес наказание. И не волнуйся, Пролан не погибнет там, побродит по низинам день-два, а после вороны принесут его прямиком в столицу.

Я подошла к ним. У меня было много вопросов.

— Что произошло? — сказала я, — почему Пролан набросился на меня?

— Кто-то вмешался в наш процесс перемещения, — не глядя на меня, ответил Моран, — кто-то невидимый. Этот некто вошел в круг и стал перемещаться вместе с нами. Мы обнаружили его только тогда, когда он попытался переместить нас в другое место. Я противостоял ему. Мы зависли в пространстве межвременья.

— Что такое межвременье?

— Во время долгого пребывания в межвременье чары ослабевают. Поэтому постепенно стал появляться силуэт незнакомца. Тогда-то Пролан и набросился на него с кинжалом, между ними завязалась борьба. Пролан ранил незнакомца, тот в ответ полоснул его по уху. Если бы не хаос межвременья, он бы убил Пролана. Он успел сбежать, мы переместились сюда.

— Сбежал из круга перемещения? — удивленно воскликнул Галвин, — но как такое возможно?

— Это невозможно, — сухо ответил Моран, — так же, как и попасть в круг во время перемещения.

— Но кому-то это все-таки удалось, — прошептала я.

Моран резко взмахнул рукой.

— Довольно об этом, — сказал он, — Галвин, отправь послание королю. Сообщи о произошедшем, но без лишних подробностей. Не забудь сообщить, что нам нужен новый наблюдатель вместо Пролана. Невиновность Елизаветы до сих пор вопросом.