Перед единственным окном корректорской стоял новый линотип в контейнере, и с улицы невозможно было разглядеть, есть ли кто в комнате. Гено обычно сперва заходил в корректорскую. И сейчас он поднялся по двум ступенькам лестницы и повернул направо.

За столом, низко склонившись к выдвинутому ящику, сидела Циала. Когда открылась дверь, она торопливо затолкнула ящик и вскинула голову.

— Ах, Гено! — Она с улыбкой оправила платье, одернула его и сказала: — Не надеялась видеть тебя так рано.

— Где Тебро?

— Теброне пошла по воду…[11] С утра ничего не ела — это ее слова, а что там на самом деле, никому неизвестно. Ей кто-то звонил… Нет, нет, шучу, домой побежала. А ты где пропадал столько времени?

— Мир полон опасностей, Циала.

— Что-нибудь случилось?

— Не со мной — с женой.

— Она приехала?

— Приехала.

— Ну и что? Отца еще раз будут оперировать?

— Не знаю, не спрашивал.

— Странный ты человек, Гено. Неужели и правда не спросил?

— Кажется, Мака сама не совсем здорова.

— Ну, что ты!..

— Ладно, оставим в покое Маку и примемся за дело. Оттиски моих заметок у вас?

— Посмотри у Тебро.

Гено выдвинул ящик соседнего стола. В нем тоже лежала раскрытая книга.

— Это вы ловко придумали. Видно, закон запрещает читать книги, но нет такого закона, который нельзя обойти.

— Такова жизнь…

Гено выложил на стол гранки.

— Эту просмотрим, а от второй пока воздержимся.

— Редактор зарезал?

— Нет, воздержался.

— Покажи-ка. Твои заметки всегда интересны.

— Это Тебро так кажется.

— Почему только Тебро?

— Тебро влюблена в меня.

— Ты шутишь, а она, кажется, и вправду влюблена.

— Как некстати я женат…

— Перестань, Гено!

— Я не шучу. Что-то в самом деле неважно.

— Разве можно так говорить о Маке?

— Ладно, ладно. Читай свою книгу. Книга — источник знаний.

— Ну, если источник…

Циала опять склонилась над выдвинутым ящиком.

Гено разложил перед собой гранки, и тут же в глаза ему бросился длинный первый абзац. Он начинал эту заметку с диалога, раскрывая в диалоге заботы чаеводов. Теперь заметка выглядела так: «Ясные перспективы», потом — бесконечная, тяжелая, вялая фраза и сразу же после нее — показатели.

Гено бросил бумаги в ящик.

— Где оригиналы?

— Отнесли в цех, — не поднимая головы, ответила Циала.

Зазвонил телефон.

— Ой, а вдруг это Ираклий Поликарпович! — вскинулась Циала. — Что ему сказать, если он спросит Тебро?

— Скажи, что она где-то поблизости.

— Он зануда, начнет нотацию читать: что же ты не знаешь, где твой коллега… Слушаю, Ираклий Поликарпович… Заведующего типографией?

— Дай-ка мне трубку, — Гено протянул руку.

— Одну минутку, — пролепетала Циала и передала трубку Гено.

— Это Гено Нижарадзе говорит с вами… Да, только что прочитал… Но эти цифры и мне были прекрасно известны… Почему осторожно? Главное я сказал, дело ведь совсем не в цифрах… Я хотел показать людей… Ах, вы считаете, что теперь есть и то и другое? А на мой взгляд, осталась одна арифметика! — и он положил трубку.

— Почему ты с ним так разговариваешь? Он и без того косо смотрит на тебя.

— Пока я здесь, он больше сюда не позвонит.

Приоткрылась дверь, и в комнату, настороженно озираясь, просунулась головка Тебро.

— Ой, Гено пришел! — Она вошла, спиной толкнула дверь. Глаза у нее сияли.

— Как живешь, Теброне? Целую вечность не видел тебя.

Тебро ответила ему взглядом и кивком головы.

— Послушай, что ты там ела столько времени?

— Ради бога, замолчи, Циала!

— А что я такого говорю? Разве Гено не знает, что человек не может без еды?

— Перестань, Циала, прошу тебя!

Гено встал.

— Редактор звонил… — сообщила Циала.

— Редактор?!

— И спрашивал тебя.

— Ты и ему доложила?

— Хотела, но Гено забрал трубку и из-за тебя поругался с Ираклием Поликарповичем…

— Что вы ему сказали? — Тебро с благодарностью взглянула на Гено. — Не надо ссориться с ним из-за меня.

— Она шутит. Редактор спрашивал не тебя, — просто сказал Гено.

Он протиснулся между столом и стенкой и, коснувшись плеча Тебро, сказал:

— Шутки шутками, а мне пора.

— Вы сегодня не зайдете больше? — не поднимая головы, спросила Тебро.

— Возможно, вечером. Все зависит от того, на чем мы порешим с Поликарпычем.

— Если вздумаешь менять работу, ищи три места, так и знай! — крикнула ему вслед Циала.

— Да я уж совсем журналистом заделался, теперь меня не исправить.

В типографии заработали машины — застучали, залязгали, загрохотали, перебивая даже громкие голоса.

Гено вышел на улицу, отломил веточку кипариса, растущего у дороги, и забросил ее в распахнутое окно. Он знал, что не сможет зайти вечером. Он спешил домой. Что же все-таки стряслось с Макой?..

Редактор не счел нужным продолжать разговор о заметках. До двух часов он просидел в своем кабинете, потом уехал по срочному делу и больше уже не вернулся. В половине пятого Гено вышел из редакции и направился домой.

На улице все еще было жарко. Высаженные вдоль тротуара китайские розы не защищали от солнца, но Гено шел медленно. Он уже миновал автобусную остановку. Вдруг остановился, обернулся — никого. «И чего я в такую жару пру пешком?» Кто-то помахал ему из промчавшейся машины. Он не узнал и не подумал, кто бы это мог быть. «Дойду до следующей остановки, а там сяду в автобус». Он пошел дальше.

«Жарко, Сейчас бы холодного «Боржоми», но где его возьмешь. Хотя в ларьке за типографией найдется припрятанный для своих». Ему не хотелось идти туда.

Свернул налево, подумал зайти в магазин под общежитием. Улица поползла в гору. Прибавил шагу. Сверху очертя голову неслись на самокатах два черных полуголых мальчугана. Они промчались у самых ног, только ветром по коленям обдало. У заднего, в рыжей выгоревшей майке, шея напряглась от усилий, он отчаянно колотил ногой по земле. Гено остановился — догонит ли? Оба исчезли из виду. Он нагнал старушку в черном и девочку. Девочка несла две кошелки. Одна, с длинными ручками, почти тащилась по земле.

Перед магазином в тени акаций стояли начальник городской пожарной охраны Корнели Бенидзе и инженер Аполлон Месхи.

— Какими судьбами? Откуда? — удивился Гено, увидев их вместе.

— Один — строит… — начал Аполлон.

— Другой — защищает от огня и дурного глаза.

— Так что общего у нас много, — заключил Аполлон.

— Бог в помощь! — Гено хотел пройти дальше.

— Ты хоть спроси, как мы, что мы, живы ли! — осклабился Бенидзе, преграждая ему дорогу.

«А-а, они навеселе», — понял Гено и остановился.

— Да что спрашивать. Вы и строите, вы и защищаете. Думаю, что у таких героев жизнь без неурядиц.

— Строительство редакции… — начал Месхи, улыбаясь до ушей, но, видимо, вспомнив что-то, понизил голос. — Строительство редакции, дорогой… темпами не похвастаемся, но то, что делается…

Начальник пожарной охраны не удержался, чмокнул свою ладонь и задрал большой палец:

— На ять!

— Погоди, Корнели! Я строю, а тебе откуда знать, хорошо ли?

— А вот знаю… Хоть убей меня, а знаю.

— Когда я строил этот дом, — Месхи широким жестом указал на общежитие, — я хотел снести все эти акации…

— Если б ты это сделал, Корнели Бенидзе перестал бы с тобой здороваться, — сурово отрезал Корнели.

— Всего доброго! — сказал Гено. — Мне пора.

— Если Гено… — Бенидзе не вспомнил его отчества, думал, что Гено подскажет, и выжидающе смотрел ему в лицо, но Гено покачал головой: ни к чему, мол. — Если Гено не обидится на нас…

— Жарко, — прервал его Гено, зная, о чем пойдет речь.

— Пиво…

— Я — за! — поддержал Месхи, подняв руки. — По одной с прицепом…

— В другой раз.

— По одной, уважаемый Гено, только по одной! Вот тут же, рядом, прямо на ящиках.