— Вы думаете, они это сделают?

— Если они умны, то — да.

— А почему же они не захотят остаться? Неужели мне придется вдвоем с Юдит жить среди индейцев?

— Что им делать у юма? Впасть в дикость? Тем более, что на всех немок не хватит индейских вождей. С них хватит того, что они увидели, как здесь обращаются с немецкими работниками. Я переведу людей через границу, в Соединенные Штаты, а вождь, конечно, не позволит, чтобы вы пошли с нами.

— И это нельзя ставить ему в вину. Если его золото и серебро хранятся здесь, а к тому же ему выпало счастье получить в жены молодую и красивую женщину, а тестем его становится человек, которым он может восхищаться, то зачем же ему отпускать их, а тем более самому ехать в другую страну, где ему не удастся найти золото, спрятанное в его землях?

— Значит, вы останетесь у юма — это я и хотел знать. Как я слышал, все ваши спутники бедны и приехали сюда безо всяких средств, исключая вас самого и Геркулеса. Я слышал, что вы привезли с собой кругленькую сумму. Это верно?

— Конечно, верно, — усердно поддакнул он. — Это было прекрасное, настоящее золото в круглых, звонких монетах, оно хранилось в кошельке, который изготовила мне из шелковых ниток Юдит, дочь моего сердца.

— И велика была сумма?

— Четыреста восемьдесят долларов, которые у меня отобрали обманом. Похитил их старший Уэллер. Теперь вы, проявив мужество, схватили вора, так будьте же так добры и отберите у него похищенное, потому что иначе я буду совсем нищим.

— Это ваш кошелек? — спросил я, вынув из кармана и протянув ему кошелек, отобранный мной у Уэллера.

— Это он, он! — торжествующе закричал он, вырвав кошелек из моих рук. — Да, это он! Я сейчас же пересчитаю деньги, чтобы увидеть, не украли ли у меня хотя бы одну золотую монету.

— Не кричите вы так! Уэллер еще не знает, что я отобрал у него деньги, и не стоит стремиться к тому, чтобы он поскорее узнал об этом.

Не сказав мне ни слова благодарности, он отошел с дочерью в сторонку и, сев на корточки, занялся пересчетом денег. Ну, а я повернулся к переселенцам и произнес перед ними краткую речь, в которой пытался доказать им, что ничего лучше они не смогут сделать, кроме как поскорее покинуть эти места, а потом предложил:

— Отсюда я отправляюсь вместе с Виннету на Рио-Песо, то есть в Техас. Места там, правда, мрачноватые, но много хорошей земли, да и климат там здоровый. Я предлагаю вам пойти вместе с нами. Посоветуйтесь, а потом скажите мне свое решение.

Я удалился на некоторое время, чтобы они могли обсудить мое предложение. Когда я вернулся, один из немцев, выбранный переселенцами в качестве их представителя, сказал:

— Ваше предложение очень хорошее, и мы бы охотно его приняли, но это невозможно. Во-первых, мы не можем уйти, потому что начнется длительный процесс против Мелтона и Уэллера, на котором мы должны будем выступить свидетелями.

— Необходимости в этом нет. Мелтона я выдаю в руки юма, и они устроят над ним процесс безо всяких свидетелей. Что же касается Уэллера, то я не знаю, чем все кончится. Из своего ружья я попал ему в предплечье, а раны в здешнем климате всегда опасны для белого. Кроме того, со мной едут полицейские из Уреса и тамошний высокий чиновник, они ожидают нашего прибытия. Если вы дадите свои показания этим людям, то ваше присутствие на суде станет ненужным. Ну, какие еще есть препятствия для нашего совместного путешествия?

— Выдержат ли наши жены и дети такое тяжелое путешествие через ненаселённые места?

— Конечно, но сначала им надо хорошо отдохнуть от перенесенных лишений. Все не так плохо, как вы думаете. Пойдем мы не быстро, так, чтобы вы могли успевать за нами. Лошадей для вас я одолжу у индейцев. Кроме того, при мне находится несколько фургонов с провизией и другими полезными вещами. Голода вы испытывать не будете.

— Конечно, когда вы так все красочно описываете, то просто заслушаешься. Только интересно мне, что вы скажете о главном, то есть о деньгах. Откуда мы их возьмем?

— Ну, это мелочь; здесь никаких трудностей не предвидится.

Никогда еще в жизни я не говорил о денежном вопросе с таким равнодушием и таким удовлетворением, пожалуй, я сам себе казался, по крайней мере, богатым наследником. Глаза всех мужчин удивленно уставились на меня, а представитель переселенцев изумленно воскликнул:

— Так-таки и никаких трудностей? Вам-то, может быть, все кажется просто, а вот нам нет. Для нас деньги — главный вопрос. Так что мы не можем говорить так, как вы. У нас ничего нет, а деньги могут понадобиться на такое переселение немалые, причем платить за все нужно уже с сегодняшнего дня.

— С сегодняшнего дня? Почему же это?

— Ну, вот вы говорите о фургонах, нагруженных всем необходимым для жизни. Нам же надо все это купить, никто эти вещи нам не подарит.

— О, я подарю их вам!

— В самом деле? Ну, тогда, конечно, другой вопрос. Ну, а как обстоит дело с лошадьми, на которых мы поедем? Их-то мы не получим даром, как провизию!

— Конечно, нет. Но мы возьмем их на время. За маленькое вознаграждение, за несколько подарков мы получим их от наших краснокожих друзей.

— Кто же им даст это вознаграждение? Кто купит подарки?

— Конечно, я.

— Черт возьми еще раз! Да вы стали просто богачом! А когда вы пришли к нам на судно, то казались беднее нас.

— Я просто притворялся. Вообще-то можно быть богатым, совсем не имея денег, есть разные виды богатства. Но — к делу! Есть еще затруднения?

— Есть еще одно, и самое большое: нужно еще заплатить деньги за землю, о которой вы говорили. Мы же должны будем купить ее?

— Конечно. Но и на это вы получите от меня деньги.

— Да вы, видно, подпольный Ротшильд?

— Сегодня — да, в порядке исключения.

— Тогда, конечно, мы свободны от материальных забот, и мы пойдем с вами. Вы дадите нам деньги для обустройства на месте, а мы будем работать очень старательно и вовремя будем платить аренду, а со временем, может быть, и отдадим весь долг.

— Аренду? Отдадите долг? Вы заблуждаетесь. Я не приму никакой арендной платы, о возврате же долга и слышать не желаю!

Мой собеседник удивленно посмотрел на меня, огляделся вокруг, словно не веря своим глазам, потом снова уставился на меня и спросил:

— Правильно ли я вас понял?

— Вполне.

— Но это немыслимо!.. Это — настоящий подарок, по-другому-то и назвать нельзя ваш поступок!

— Да, это и должно стать подарком: я дарю вам деньги, а назад их не требую.

— Но, выходит, вы действительно так богаты, что можете лишиться такой суммы?

— Напротив, я так беден, что ничего не могу лишиться, даже если подарю полсотни тысяч талеров или полторы сотни тысяч марок. Но сегодня, к счастью, я в состоянии разделить среди вас около пятидесяти тысяч талеров.

— Пятьдесят тысяч талеров! О, небо! Какая огромная сумма денег! Где же вы их вдруг достали?

— Вы это узнаете позже, а сейчас надо решить еще несколько вопросов… Вы все бедняки, но все-таки кое-что имели, не так ли?

— Да. Некоторые из нас имели маленькие домики, хотя их стоимость была и не очень велика; другие владели рабочим инструментом, мебелью, одеждой и так далее.

— И все это вы, уезжая, конечно, продали? Сколько же вы за это получили?

— Да почти ничего. Когда люди узнавали, что мы должны уехать и не можем взять нашу собственность с собой, они очень мало за нее предлагали. И все деньги, что мы получили за свою пожитки, были полностью потрачены в пути.

— Значит, вы лишились не только родины, но и своего имущества. Сюда вас завлекли лживыми обещаниями, а потом бросили в шахту, где вы должны были бы работать задаром, голодать и чахнуть, а по прошествии непродолжительного времени умереть в нищете, или, скорее, сдохнуть, как дикие звери. Почувствуете ли вы себя вознагражденными за муки и лишения, если Мелтон и Уэллер сядут в тюрьму? Возместит ли кто-нибудь ваше здоровье, вернет ли ваше имущество?

— Конечно, нет!

— Да ни один суд не заплатит вам за лишения и страдания. Что бы произошло, если бы я не занялся вашей судьбой?