— Сэр, — начал он. — Я Виннету, вождь апачей…
— Я уже знаю, уже знаю! — скороговоркой выпалил инженер.
— Знаешь? Значит, мы встречались?
— Нет, но здесь есть тот, кто знает тебя и видел через окно, как вы приближались. Я чрезвычайно рад познакомиться со знаменитым Виннету. Садись и скажи, что привело тебя ко мне, а потом я попрошу тебя быть моим гостем.
Индеец сел на стул и спросил:
— Ты знаешь бледнолицего, который живет в Кинсли и которого зовут Бент Нортон?
— Да, очень хорошо. Это один из моих лучших друзей, — пояснил Чарой.
— А знаешь ли ты бледнолицего Галлера, его писаря?
— Нет. С тех пор, как мой друг живет в Кинсли, я ни разу не навещал его.
— Этот писарь приедет к тебе с еще одним белым, чтобы передать от Нортона рекомендательное письмо. Ты должен будешь одного из них оставить в конторе, а другому дать работу. Но если ты это сделаешь, то подвергнешь себя большой опасности!
— Какой опасности?
— Я еще не знаю, но эти двое бледнолицых — убийцы. Если ты будешь вести себя с ними умно, мы вскоре узнаем, что им нужно.
— Может, они хотят убить меня? — спросил Чарой, недоверчиво усмехнувшись.
— Возможно, — совершенно серьезно произнес Виннету. — И не только тебя, но и других. Скорее всего это трампы.
— Трампы? — оживился инженер. — Ага, тогда это уже кое-что! Мы в курсе, что банда трампов собирается у Хвоста Орла. Они имеют виды на нашу кассу.
— От кого ты это узнал?
— От… ну, лучше всего, пожалуй, если я не буду называть этого человека, а просто приведу его.
Лицо инженера сияло от удовольствия, ибо теперь он мог преподнести приятный сюрприз самому Виннету! Он распахнул двери соседней комнаты, из которых вышел Олд Файерхэнд. Если инженер ожидал восторженных слов и излияний, значит, он просто не знал индейских обычаев — ни один краснокожий воин не выразит бурную радость в присутствии других людей. Хотя глаза апача и блеснули, он остался спокоен, подошел к охотнику я протянул ему руку. Тот притянул его к своей могучей груди и радостно воскликнул:
— Мой друг, мой дорогой брат! Как я был поражен, когда увидел тебя за окном! Как долго мы не виделись!
— Виннету видел своего брата на заре, — ответил индеец, — когда он промчался мимо нас в море тумана на той стороне реки.
— И ты не окликнул меня!
— Туман окутал моего брата, и я не мог точно его узнать. Он пронесся, как буря по равнине.
— Я должен был спешить, чтобы прибыть сюда раньше трампов. Дело настолько серьезное, что никому другому я не мог доверить этой поездки — сюда приближаются более двухсот бродяг.
— Значит, я не заблуждался. Убийцы — это разведчики, которые идут впереди остальных.
— Могу ли я узнать, что за дела у тебя с этими людьми?
— Вождь апачей — человек действий, а не языка. Здесь сидит бледнолицый, который хорошо все знает и поведает нам свою историю.
С этими словами Виннету указал на Хартли, который при появлении Олд Файерхэнда поднялся, забыв о ране и усталости, до сих пор продолжая глазеть на гиганта с нескрываемым удивлением. Да, поистине настоящими героями были этот Олд Файерхэнд и этот Виннету! Янки казался таким маленьким и жалким, что почувствовал себя неловко; те же мысли обуревали инженера, по меньшей мере выражение его лица и почтительный вид выдавали его чувства.
Хартли поведал еще раз о своих вчерашних злоключениях, а потом Олд Файерхэнд, насколько можно было кратко, рассказал о встрече с рыжим Полковником на пароходе, у рафтеров и, наконец, на ферме Батлера. Затем охотник попросил описать внешность предводителя, который застрелил писаря, а когда янки удалось набросать характерные черты его портрета, Олд Файерхэнд нахмурился.
— Бьюсь об заклад, это опять Полковник! Выкрасил волосы в темный цвет и снова за старое! Надеюсь, теперь-то он попадется мне в руки!
— Тогда заплатит за все! — проговорил инженер. — Более двухсот трампов! Сколько же это бесчинств, смертей и пожаров! Господа, вы наши избавители, и я не знаю, как мне отблагодарить вас! Этот Полковник каким-то образом узнал, что я получаю деньги за большой перегон, а потом распределяю их среди моих коллег для выплаты строителям. Но теперь я предупрежден, пусть только сунется сюда со своими бродягами!
Дело вовсе не безопасное! — предостерег Олд Файерхэнд. — Двести отчаянных бездельников все же кое-чего стоят!
— Возможно, но я могу за несколько часов собрать тысячу строителей!
— И все они будут хорошо вооружены?
— У каждого есть какое-нибудь огнестрельное оружие. В конце концов, возьмут заступы или лопаты.
— Заступы и лопаты против двух сотен флинтов? За подобное кровопролитие я бы не хотел нести ответственность.
— Ну, тогда я вызову из Форт-Уоллеса сотню солдат.
— Ваше мужество похвально, сэр! Но хитрость здесь эффективнее силы. Если можно уничтожить противника хитростью, зачем же я должен рисковать жизнью стольких людей?
— Какую хитрость вы имеете в виду, сэр? Я много слышал о вас и охотно последую вашему совету. Вы совершенно другой человек, нежели я, и если вас устроит, я тотчас готов передать вам командование своими людьми и руководство обороной этого места.
— Ну, не горячитесь, сэр! Нам нужно все взвесить. Прежде всего, трампы не должны догадаться, что вас предупредили. Они не должны, следовательно, знать, что здесь есть мы, и не должны видеть наших коней. У вас найдется укрытие для лошадей?
— Спрятать их я могу хоть сейчас, сэр.
— Но так, чтобы при случае они были у нас под рукой.
— Конечно. К счастью, вы прибыли так рано, что никто из рабочих вас не видел, ведь от них разведчики тоже могли что-нибудь узнать. Мой негр — парень верный и молчаливый; он укроет животных и позаботится о них.
— Хорошо, дайте ему соответствующие указания. А сами займитесь этим мистером Хартли — он ранен я нуждается в опеке. Постелите ему где-нибудь, но никто не должен знать о его присутствии. Никто, кроме вас, негра и доктора! Доктор, пожалуй, у вас есть?
— Да. Я его сейчас же позову.
Инженер удалился вместе с янки, охотно последовавшим за ним, ибо чувствовал себя скверно. Когда вскоре инженер вернулся и сказал, что о раненом и конях позаботятся, Олд Файерхэнд заметил:
— Хотел бы я, однако, избежать всяческих совещаний в присутствии этого псевдофармацевта, ибо не доверяю ему. В его рассказе остается неясным один нюанс. Я убежден, что он послал на смерть того бедного писаря, чтобы спасти свою шкуру, а потому не очень хочу иметь дело с подобными людьми. Сейчас мы одни и каждый знает, что может положиться на другого…
— Так вы хотите сообщить нам о вашем плане? — заинтересованно спросил инженер.
— Нет. О плане мы сможем говорить лишь тогда, когда узнаем намерения трампов, а это произойдет не скорее, чем сюда прибудут их разведчики и побеседуют с вами.
— Верно. Надо запастись терпением.
Тут Виннету сделал рукой знак, который означал, что он другого мнения:
— Каждый воин может либо нападать, либо защищаться. Если Виннету не знает, как защищаться, и сомневается, может ли он вообще это делать, он атакует сам! Так быстрее и надежнее!
— Значит, мой краснокожий брат ничего не хочет знать о планах трампов? — спросил Олд Файерхэнд.
— Он их узнает, но почему вождь апачей должен ждать и действовать в соответствии с их планами, когда ему легче вынудить их действовать по его усмотрению?
— Так, стало быть, у тебя есть идея?
— Да. План пришел мне в голову во время ночной скачки, и я дополнил его, когда услышал, что намереваются делать трампы. Эти ничтожества не воины, с которыми можно сражаться честно, а бешеные псы, которых надо уничтожать дубиной! Почему я должен ждать, пока такой пес укусит меня, если я могу убить его прежде одним ударом или задавить в капкане!
— Ты знаешь такой капкан для трампов?
— Знаю, и мы расставим его. Эти койоты придут, чтобы ограбить кассу. Если касса здесь, они придут сюда, если где-нибудь еще, они отправятся туда. Если деньги повезут на Огненном Коне, трампы сядут на него и поедут навстречу своей гибели, не причинив ни малейшего вреда живущим здесь людям.
