— Легко сказать, ответил! Поначалу я вообще слова не мог вымолвить, только распахнул варежку, чтобы получше напрячь свои полторы извилины, а уж когда вопрос повторили во второй раз, тут-то я…

— Внимание! — шепнул в это мгновение ниам-ниам, правой рукой указывая куда-то в сторону селения. Немцы подняли головы и увидели на тропинке, ведшей от реки к селению, двух хорошо вооруженных мужчин. Они только что вышли из леса и теперь рассматривали пепелище с кучами углей и пепла. В течение нескольких минут оба казались парализованными от ужаса, а затем с громкими криками бросились вперед.

— Двое белых! — провожая их взглядом, сказал Отец Аиста, причем нос его склонился набок, уподобившись голове птицы, которая наблюдает с высокой ветки какое-нибудь подозрительное животное. — Кто они такие и откуда могли здесь взяться?

— Это не европейцы, — ответил Шварц. — Мне кажется, они имеют отношение к поселку: с чего бы иначе они так разволновались при виде пожарища!

— Наверное, так оно и есть. Думаешь, они друзья Абуль-моута? Может, их послали вперед, чтоб они сообщили о его прибытии?

— Очень возможно. Надо понаблюдать за ними!

Он достал свою подзорную трубу и направил ее на нежданных гостей. Те вели себя в высшей степени странно: сначала они беспорядочно метались по пепелищу, затем побежали было по следам ушедших ловцов рабов, но внезапно повернули на запад и скрылись из глаз.

— Они направились в деревню джуров, чтобы узнать у них, что произошло, — сказал Шварц, складывая трубу. — За это время мы успеем разведать, откуда они пришли. Я подозреваю, что внизу, у берега, находится их лодка. Пойдем, посмотрим!

Друзья спустились к воде и действительно увидели маленькую, узкую двухвесельную лодку, которая была привязана лыковой веревкой к торчащему из воды корню. Кроме весел, лежащих на дне, в лодке ничего не было.

— Ну вот, все обстоит именно так, как мы думали, — сказал Шварц. — Эти парни — посланные вперед гонцы Абуль-моута. Теперь они наверняка захотят как можно скорее вернуться к хозяину, чтобы доложить обо всем, что здесь приключилось, и заставить его поспешить.

— Надо им как-то помешать. Может, утопим лодку?

— Нельзя: тогда они поймут, что где-то здесь прячутся их враги. Лучше просто отвяжем лодку и спустим ее вниз по реке. Пусть они подумают, что недостаточно крепко ее привязали!

Шварц распутал веревку и сильно толкнул суденышко, так что оно отплыло на самую середину реки, которая в этом месте была свободна от тростника. Быстрое течение сразу подхватило лодку, несколько раз перевернуло ее, а затем унесло прочь.

Шварц и Пфотенхауер снова вернулись к своему дереву. С возраставшей тоской и нетерпением они ждали прихода Охотника на слонов. Прошел еще час, солнце коснулось горизонта, а Охотника на слонов все не было. Вместо него вдали показались оба ловца рабов. На этот раз они совсем не обратили внимание на пожарище, а бодрым галопом направились прямо к лесу и исчезли за деревьями.

— Они собираются отбыть отсюда, — сказал Шварц. — Сейчас они увидят, что лодки нет, и начнут ее искать. Мы должны спрятаться получше, чтобы не попасться им на глаза.

Лес был слишком редким и не мог предоставить путешественникам надежного убежища. Поэтому все трое взобрались на деревья, чьи густые кроны полностью скрыли их от посторонних глаз. Только они успели это сделать, как с берега послышались разочарованные голоса арабов. Как и предсказывал Шварц, они решили, что плохо привязали лодку, и она уплыла, поэтому даже не стали осматривать окрестности, а все в том же быстром темпе двинулись обратно в деревню. Немцы и ниам-ниам спустились вниз и уселись на прежнее место.

Миновали короткие сумерки, и наступил вечер, затем ночь. Араб все еще не появлялся, и друзья из последних сил старались отгонять от себя мрачные предчувствия. Время шло, вот уже и полночь позади. Наконец немцам почудился звук приближавшихся со стороны равнины шагов.

— Это он! — с облегчением вздохнул Шварц. — Я слышу стук копыт лошадей и верблюдов. Кроме него, некому появиться здесь ночью с этими животными.

Он оказался прав, так как вскоре со стороны леса раздался негромкий оклик:

— Эй, люди!

Шварц узнал голос Охотника на слонов, но на всякий случай спросил:

— Кто здесь?

— Это я — Охотник на слонов. Иди сюда!

Оба белых и ниам-ниам последовали его призыву, хотя и несколько нерешительно. Их недоверие оказалось напрасным, так как, обойдя последнее дерево, они увидели двух лежащих на земле верблюдов, возле которых стоял Охотник на слонов.

— Я так и знал, что ты придешь не один, — сказал он, увидев спутников Шварца. — Представляю, какого страху вы натерпелись, пока меня ждали, но выбраться раньше я никак не мог.

— Почему? — спросил Серый.

— Шейх и так был полон подозрений: он видел, как я с вами о чем-то говорил в стороне, а ваш подарок еще больше разозлил его. Он никак не соглашался продать мне животных, а потом пришли люди Абуль-моута и прервали наш торг.

— Так это и вправду были его люди?

— Да. Они должны были объявить ловцам рабов, что он приедет через два дня. Когда они узнали о пожаре, то хотели вернуться к нему, чтобы организовать преследование поджигателей. Но выполнить это намерение им не удалось, так как выяснилось, что они плохо привязали свою лодку и ее унесла река.

— Это мы отвязали лодку и пустили ее по течению, потому что смекнули, кто эти двое и что у них на уме.

— Вы правильно поступили. У джуров нет ни судна, которое арабы могли бы использовать, ни материалов, нужных для того, чтобы быстро построить лодку. Поэтому Абуль-моут еще долго останется в полном неведении относительно того, что здесь происходит.

— А где сейчас этот старый черт?

— В двух днях пути отсюда. Он движется вверх по реке. В Дикине ему удалось нанять два судна, сандал и нуквер, на которых он везет в свой поселок более трехсот хорошо вооруженных нуэров. У него кончился провиант, и он послал вперед двух своих людей, чтобы они доставили ему из дома мясо и муку. Теперь из-за вас они не смогут выполнить это поручение, и Абуль-моуту, судя по всему, придется туго: на его пути больше не осталось ни одного населенного пункта, кроме деревни Магунда, а там ему лучше не показываться, потому что тамошний хозяин — его лютый враг. Чтобы не умереть с голоду, люди Абуль-моута будут вынуждены охотиться и рыбачить, и это, конечно, надолго задержит их приезд. Кстати, если вы собираетесь отправиться на вашей лодке в Магунду, советую вам очень остерегаться встречи с ними. Как только увидите на реке какие-нибудь корабли, вы должны немедленно причалить и спрятаться на берегу, пока они не пройдут мимо.

— Думаю, это не понадобится. Мы тронемся в путь прямо сейчас и будем ехать всю ночь напролет, так что в Магунде мы окажемся гораздо раньше, чем он. Ты небось тоже прямо сейчас поскачешь с моим товарищем в Омбулу?

— Нет, не сейчас, а только на рассвете.

— На рассвете? Но почему? — удивился Шварц.

— По двум очень веским причинам. Вы, христиане, не знаете, что мусульманин должен начинать свои путешествия ровно в час аср, по-вашему, в три дня пополудни. Если же это невозможно, он может в виде исключения выступить с первыми лучами солнца. Но отправляться в дорогу после ночной молитвы закон строго-настрого запрещает. Отступить от этого правила мусульманин может только в случае самой крайней необходимости, сейчас же я таковой не вижу. И даже если бы я согласился выехать немедленно, что бы это дало? Далеко нам все равно не уйти, так как следов ловцов рабов, которые должны указывать нам путь, в темноте не видно! Поэтому давай не будем спорить! Я разрешаю тебе жить по уставу твоей веры, позволь и ты мне соблюдать требования моей!

— Но если мы будем ждать, пока рассветет, джуры снова явятся сюда и увидят меня!

— Они не придут. Они сейчас сидят у себя в деревне и пьют маризу, дурманящие пары которой наверняка заставят их проспать полдня. Шейх и раньше был сильно пьян, к счастью для нас с тобой, потому что иначе он ни за что не согласился бы уступить мне этих двух верблюдов. Один из них вместе с седлом — твоя собственность, ты должен мне за него пять талеров. Это очень дешевая цена, потому что уже близок сезон дождей, во время которого верблюды все равно погибнут, но зато я требую, чтобы твои талеры были не фальшивыми.