— Что говорит этот мошенник? — спросил Линдсей по-английски.

— Что нас сейчас бросят в пещеру, — ответил драгоман. — Вам не дадут ни еды, ни питья; вы будете получать лишь побои, пока не подпишете чек. Но вам нельзя этого делать: я только что слышал, что тогда вас убьют. Конечно, мне запретили это говорить, но ведь вы меня наняли, и я служу вам, а не этим мошенникам. Быть может, вам еще удастся бежать.

— Большое спасибо! — коротко ответил англичанин. — Они не получат ни гроша, эти мошенники. Пусть они забьют меня до смерти! Well![1214]

— Ну, что он там сказал? — спросил алим.

— Что ничего не заплатит.

— Скоро он заговорит по-другому. Что ж, вас уведут вниз! Я приду через четверть часа.

Каждому из пленников еще раз обмотали руки веревкой; слуги углежога поползли вперед, взявшись за концы этих веревок. Когда слуги вернулись, я услышал, как за поленницей звякнула цепь; я понял, что закрепили камень, лежавший перед входом.

— Мы не сразу будем вызволять лорда? — тихонько спросил меня Халеф.

— Нет, мы же оставили наши ружья.

— Ну и что? У нас с собой ножи и пистолеты, а у тебя еще и револьверы. Этого хватит.

— Даже если бы удалось прогнать негодяев, в чем я не сомневаюсь, все равно они потом нападут на нас, пока мы будем снимать путы с пленников. Нет, поведем себя осмотрительнее. Пойдем-ка к дубу!

Мы отправились в путь, полагаясь больше на память и осязание, чем на зрение, ведь под деревьями стемнело так, что мы не видели даже руку, поднесенную к глазам. И все-таки через десять минут мы достигли дуба.

Здесь, наверху, тоже царила тьма египетская. Впрочем, мы хорошо изучили маршрут; мы поднялись на дуб и спустились в дупло, как проделывали это вчера.

Теперь следовало избегать любого шороха, ведь алим мог уже оказаться в пещере. Я посоветовал Халефу не переступать с одной ступеньки на другую, а, как я вчера, спуститься, перебирая веревку руками. Я соскользнул вниз, и он последовал за мной.

Когда мы оказались в закутке за стеной, все было покрыто мраком; однако едва я коснулся земли, как вдруг стало светло. Когда я поднялся по нескольким ступенькам лестницы и заглянул в другую часть пещеры, я увидел алима, который стоял перед двумя лежавшими на земле связанными людьми. В одной руке он держал сальную свечу, в другой — плетку. Нож и пистолет он оставил снаружи, потому что они мешали ему вползти в пещеру.

Разговор протекал следующим образом: драгоман переводил англичанину вопросы, заданные по-турецки, а его английские ответы переводил для алима на турецкий язык.

Сперва «ученый» развязал ноги переводчика и сказал:

— Я хочу наполовину ослабить твои путы, чтобы ты мог выпрямиться. Руки, конечно, останутся связанными. Сейчас я спрошу, готов ли он заплатить деньги.

Переводчик растолковал вопрос.

— Никогда, никогда! — ответил лорд.

— Ты все же сделаешь это, мы заставим тебя!

— Никто не может заставить сэра Дэвида Линдсея!

— Если не человек, то плеть, и мы ей решительно воспользуемся.

— Рискни!

— О, тут вообще нет никакого риска!

Он отвесил лорду удар. Халеф толкнул меня — ему хотелось, чтобы я тотчас вмешался, но я не стал спешить.

— Подлец! — воскликнул лорд. — Ты у меня поплатишься за это.

— Что он сказал? — спросил алим.

— Что удары не заставят его покориться, — ответил драгоман.

— О, он запоет по-другому, если получит полсотни или сотню. Мы знаем, что у него миллионы. Он сам ведь это говорил. Он должен нам заплатить. Скажи ему это!

Не оставалось ничего иного, как повторить угрозы, чтобы подвигнуть Линдсея на согласие. Тот упорствовал, хотя и получил еще несколько ударов.

— Что ж, хорошо! — воскликнул алим. — Даю тебе час времени. Потом я вернусь, и ты получишь сто ударов плетью по спине, если не покоришься.

— Рискни! — пригрозил лорд. — Ты получишь втрое больше ударов!

— От кого же? — ухмыльнулся тот.

— От эфенди, о котором мы говорили по дороге сюда.

— Этот чужак никогда не узнает о тебе, хотя ты ехал к нему на встречу.

— Он непременно меня найдет!

— Что ж, разве он всеведущий? Он даже не знает, что ты его ищешь.

— Он узнает в Ругове, что я там был и расспрашивал о нем. Когда он узнает, что я внезапно исчез, то отправится по моим следам, и они приведут его сюда.

— Твои следы? Как он их найдет? Никто не представляет, где ты. Вечером ты исчез, и с тех пор тебя не видел никто, кроме наших друзей.

— Он заставит этих людей признаться.

— Он узнает только, что тебя отвели в сторожевую башню. И то это ведомо лишь двоим: мне и Жуту.

— Ничего страшного! Он все же выяснит это. Куда вам двоим до него и маленького хаджи!

— Не говори так, собака! Он не сумеет тебя обнаружить. А если бы и сумел, то с ним было бы все кончено. Он попал бы нам в руки и мы забили бы его плетью до смерти, Так что, не прельщайся этой безумной надеждой! Тебя не отыщет здесь никто, и ты спасешься, лишь подписав чек на требуемую сумму. Чтобы ты убедился в этом, я скажу тебе, что этот эфенди в эту минуту непременно уже брошен в ту же самую башню, из которой я забрал тебя, — он и трое его спутников. И мы никогда не предложим им откупиться; они так и не увидят свободу; они погибнут.

— Что ты выдумываешь? — вскричал англичанин, когда ему перевели эти слова. — Вы не те люди, чтобы схватить моих друзей. И даже если бы вам удалось это, они оставались бы в путах не дольше, чем им хотелось бы.

— Ты становишься смешон! Я докажу тебе, что эти люди будут валяться в пыли, чтобы вымолить наше прощение. Мы бросим их вместе с тобой в эту яму, и ты умрешь с ними, если и впредь будешь скупиться. Я даю тебе час времени. Одумайся и выбери единственное, что может тебя спасти. Не думай, что ты сумеешь отсюда ускользнуть. Со всех четырех сторон ты окружен скалами; пол и потолок здесь из скал; выбраться и проникнуть сюда можно лишь через этот лаз. Но он будет закрыт, а вы — закованы, поэтому вы ничего не сумеете предпринять. Чтобы облегчить участь драгомана, я развяжу ему ноги; он не вправе отвечать за то, что ты упорно отказываешься выполнить мою просьбу.

С этими словами он лег на землю и пополз к выходу. Мы услышали, как лаз загородили камнем и закрепили цепь.

Несколько мгновений царила тишина; потом мы услышали голос англичанина:

— Славные дела!.. Не так ли? Как?

— Да, — согласился переводчик. — Я не верю, что удастся спастись.

— Тьфу! Сэр Дэвид Линдсей не умрет в этой яме, затерянной среди скал.

— Так вы хотите откупиться?

— И не думай об этом. Как только негодяи завладеют деньгами, они убьют меня.

— Совершенно верно. Но как же мы выберемся? Я уверен, что здесь лишь один вход и выход. И даже если бы был другой лаз, наши путы помешали бы нам освободиться. Так что придется отказаться от всяких мыслей о спасении.

— Non-sense![1215] Мы выберемся на свободу!

— Каким образом!

— Мы выйдем отсюда.

— И кто же нас выведет?

— Мой друг, которого эти подлецы называют немецким эфенди.

— Вы же слышали, что его самого схватили!

— Не выдумывай!

— Не будьте так уверены! Вы знаете, как с нами все получилось. У нас не было времени даже защититься.

— Ему это и не потребуется. Он не так глуп, как мы, чтобы угодить в эту ловушку.

— Даже если они ничего ему не сделают, мы не можем на него рассчитывать. Он никогда не узнает, что с нами случилось и где мы находимся.

— Да вы его просто не знаете. Он наверняка придет!

— Я сомневаюсь в этом. Это было бы чудом из чудес.

— Хотите поспорить?

— Нет.

— Почему нет? Я утверждаю, что он внезапно проберется сюда. На что мы хотим спорить?

Сэр Дэвид Линдсей использовал даже этот повод, чтобы заключить пари; это было его страстью. Но переводчик поступил так, как имел обыкновение делать я; он не согласился, а промолвил в ответ: