От самоуверенности Белого Бобра не осталось и следа, и он удрученно произнес:

— Уфф! Что же делать?

— Сейчас нельзя зря тратить силы. Поставь двадцать или тридцать воинов на безопасном расстоянии у проходов, чтобы апачи не застали вас врасплох, а остальные пусть отдохнут перед завтрашним сражением. Это мой единственный совет.

На этот раз вождь не спорил. Команчи прекратили стрельбу наугад, не причинявшую апачам никакого вреда, и принялись подсчитывать потери. Мы с Олд Дэтом пошли на поиски Гибсона и Олерта, но те бесследно исчезли вместе с солдатами Хуареса.

— Какое невезенье! — сокрушался я, расстроенный тем, что Гибсону снова удалось ускользнуть. — Негодяй перебежал к апачам, и нам теперь до него не добраться.

— Да, думаю, апачи приняли белых наемников с распростертыми объятиями — ведь это они вступили в сговор с лжетопи и всеми силами помогали им. Не зря же лазутчики сидели у костра белых.

— Да еще, чего доброго, беглецы настроят апачей против нас!

— Нам ничего не грозит. У нас есть тотем Инда-Нишо, он будет получше любой охранной грамоты, а меня Виннету знает. Так что у Гибсона не получится поссорить нас с апачами. А потом уж я постараюсь, чтобы Виннету выдал его нам. Мы потеряем всего один день, не больше.

— А если Гибсон убежит вместе с Олертом?

— Не думаю, что они рискнут пуститься в путь через Мапими без сопровождения. Гибсон храбр, когда за его спиной стоит дюжина головорезов, готовых… Что это?

Его внимание привлек шум, доносившийся от одного из костров. Краснокожие обнаружили раненого белого, перенесли его к огню и, отчаянно жестикулируя, громко спорили, как с ним поступить. Олд Дэт прошел сквозь круг команчей, опустился на колени и осмотрел рану. Бедняге выстрелом в упор разворотило грудь.

— Сэр, — обратился он к раненому, — вам осталось недолго жить. В свой смертный час откажитесь от лжи. Вы помогали апачам?

— Да, — простонал в ответ раненый.

— И вы знали, что апачи нападут на нас этой ночью?

— Знали. Топи нарочно привели команчей в эту долину.

— А Гибсон подавал апачам условные знаки?

— Да, сэр. Он должен был разжечь яркое пламя столько раз, сколько сотен воинов насчитывает отряд команчей. Вы помешали Гибсону и тем самым ввели в заблуждение Виннету, иначе он не напал бы этой ночью и здесь. Сегодня у него только сотня воинов, остальные подойдут завтра.

— Я предвидел, что нас заманили в ловушку, но все же надеялся, что бой будет завтра. Но теперь поздно сожалеть: апачи заняли проходы, и нам отсюда не выбраться. Эта долина станет нашей могилой.

— Она станет могилой апачей! — злобно воскликнул Белый Бобр и в ярости раскроил томагавком голову несчастному белому. — Пусть предатель уходит в Страну Вечной Охоты! Воины команчей не станут ждать прихода апачей. Еще этой ночью мы перебьем всех, кто встал на нашем пути, а завтра снимем скальпы и с тех, кто спешит им на помощь.

Белый Бобр велел разжечь костер и послал за старейшинами племени. Олд Дэта тоже пригласили участвовать в совете. Я с остальными нашими спутниками уселся поодаль и с напряжением следил за старым вестменом. К сожалению, долгое время вожди и старейшины говорили вполголоса, и мы ничего не слышали. Однако по хмурому лицу и резким движениям Олд Дэта я понял, что он не разделяет мнения краснокожих и пытается убедить их дождаться рассвета. Увы, тщетно! Наконец взбешенный упрямством краснокожих, старик вскочил на ноги и, гневно сверкая глазами, вскричал:

— Тогда погибайте! Я много раз предупреждал вас, но вы не слушались моих советов, а я всегда оказывался прав. Вы свободные воины и можете поступать как вам вздумается, но я и мои товарищи останемся здесь.

— Коша-Певе испугался, поэтому не хочет идти в бой вместе с нами, — презрительно сказал один из вождей.

Олд Дэт вздрогнул, словно от пощечины, но сдержался и раздельно произнёс:

— Пусть мой брат сначала докажет свою храбрость. Меня зовут Коша-Певе, и этого имени вполне достаточно, чтобы враги боялись меня.

Старик вернулся к нам и сел, молча ожидая конца совета. Через несколько минут краснокожие поднялись и направились было к нам, как вдруг из темноты раздался громкий голос:

— Белый Бобр, посмотри сюда! Мое ружье готово отнять у тебя жизнь!

Мы все повернулись на голос и в полумраке увидели стоящего во весь рост Виннету с ружьем на изготовку. Стволы почти одновременно изрыгнули пламя, Белый Бобр пошатнулся и медленно опустился на землю. Рядом с ним как подкошенный рухнул еще один из вождей команчей.

— Так погибнут все лжецы и предатели! — донеслось из темноты, и в следующее мгновение вождь апачей исчез в ночи.

Все произошло так быстро, что команчи не успели даже схватиться за оружие, и только оправившись от потрясения и неожиданности, с криками устремились в погоню за дерзким противником. Мы подошли к костру. Олд Дэт наклонился к вождям команчей, неподвижно лежавшим на траве. Оба были мертвы.

— Невероятное мужество! — с восхищением воскликнул Ланге-отец. — Этот Виннету — сущий дьявол!

— То ли еще будет, — мрачно предрек Олд Дэт. — Бойня только начинается.

Не успел он закончить, как ночь огласилась диким воем.

— А вот и доказательство моей правоты, — произнес старик голосом, в котором не было и следа торжества. — Виннету не только убил двоих вождей в их же лагере, но и заманил в засаду тех, кто бросился за ним в погоню. Стрелы апачей остры и бьют точно в цель.

К крикам краснокожих присоединился сухой треск револьверных выстрелов.

— Это Виннету, — сказал Олд Дэт, по звукам рисующий картину боя. — Команчи пытаются взять его в кольцо, но ему удалось прорваться. Никто не может противостоять ему.

Старый вестмен был невозмутим и спокоен, словно театральный зритель, знающий чуть ли не наизусть содержание разыгрываемой на сцене драмы. Вскоре вернулись команчи — без Виннету, зато с убитыми и ранеными, которых они несли на наспех сделанных из копий носилках.

— Какое же решение приняли команчи на совете? — полюбопытствовал Ланге-отец.

— Не теряя времени, пробиваться на запад.

— Какая глупость! Ведь они непременно наткнутся на апачей, направляющихся на помощь Виннету!

— Вы ошибаетесь. Команчи не глупы, а безрассудны, хотя, может быть, это одно и то же. Ими движет жажда мести, и они надеются, что смогут пробиться, пока основные силы апачей не подошли, чтобы соединиться с отрядом, который ведет Ават-Вила, сын Белого Бобра. Но ночью, в кромешной тьме, им не удастся выбраться из ловушки. Следовало бы дождаться рассвета, как я им предлагал, чтобы хотя бы оценить силы противника. Нас, конечно, их распри не касаются, мы не будем принимать участия в сражении.

— Команчам это не понравится.

— Мне совершенно безразлично, понравится им это или нет, я не собираюсь прошибать головой стену. Ну-ка, прислушайтесь, что они еще затеяли?

В ночи послышалось громкое заунывное пение краснокожих: команчи оплакивали павших товарищей.

— А вот это уж действительно глупость! — не сдержался Олд Дэт. — Вы слышите шум у проходов? Виннету воспользовался тем, что воющие команчи глухи, как токующие тетерева, и валит деревья, закрывая все выходы из долины. Готов поклясться, что теперь ни одному команчу не удастся уйти живым. Поделом вору и мука — они сами виновны в том, что в мирное время напали на стойбища апачей, а в форте Индж подло убили послов.

Наконец-то погребальные песнопения прекратились, и команчи собрались вокруг нового верховного вождя.

— Кажется, они все-таки собираются штурмовать проходы, — заметил Олд Дэт. — Мистер Ланге, возьмите вашего сына и Сэма и сходите за нашими лошадьми, как бы краснокожие сгоряча не увели их. А мы пока останемся здесь. Судя по всему, новоиспеченный вождь захочет поговорить с нами.

И на этот раз вестмен оказался прав: как только наши товарищи ушли, новый вождь команчей медленно и с видом превосходства приблизился к нам.

— Воины команчей садятся на коней, а бледнолицые не трогаются с места. Почему?