Они легли и поползли, очень умно и ловко используя для прикрытия каждое дерево, каждый кустик. Их целью была скала, о которой говорил Виннету. Она казалась скорее длинной, чем широкой и достигала двойной высоты человеческого роста. Сверху она поросла мхом, долгие годы ее устилали опадавшие листья, не тронутые ветром. Естественным путем они превратились в гумус, толстый слой которого виднелся на верхушке камня. Еще больше его скопилось в трещинах. С той стороны скалы, где крались друзья, на грунте выросли кустики, и тоненькие их веточки свешивались с верхнего края каменной глыбы.
Между этим камнем и круто обрывавшимся берегом имелась только узенькая полоска, на которую пробрались оба лазутчика. Площадка, где они оказались, имела в ширину не больше ступни. Если бы грунт не выдержал тяжести двух мужчин, они бы скатились вниз, поэтому, прежде чем ступить на эту полоску, оба вестмена тщательно проверили ее ногами и удовлетворенно убедились, что полоска является частью прочной скалы. После этого охотники решили забраться на камень. Если бы им это удалось, они оказались бы прямо над сидящим вождем.
На поверхности скалы имелось одно местечко, где можно было ухватиться руками за край. Шеттерхэнд вцепился в камень, поднялся на плечи апача и подтянулся вверх. Это было крайне опасное начинание, потому что при малейшей неосторожности, малейшей ошибке он сорвался бы вниз. Подняться рывком тоже было нельзя, потому что тогда белый слишком сильно высовывался, и его могли заметить сидящие с той стороны камня. Забравшись на самую макушку скалы, Олд Шеттерхэнд распластался там и осторожно спустил вниз лассо, уцепившись за которое, и Виннету оказался наверху. Если бы их заметили, они могли бы прощаться с жизнью: впереди три сотни нихора, позади обрыв. Никакое ружье не спасло бы от гибели. Осторожно приподнявшись на локтях, они смогли рассмотреть лагерь.
Горело не меньше восьми костров, на которых воины готовили ужин. Прямо под собой оба разведчика увидели Мокаши с тремя старейшинами. Те обменивались между собой отрывочными фразами. Похоже, четверо сидевших так и не пришли к общему решению. Один из них, седоволосый человек в летах, но еще очень бодрый, сказал:
— Надо поторопиться и поскорее разыскать этих собак навахо. Мы должны сейчас же убить их.
— Успеем, — ответил вождь, — но не так быстро! Мой старший брат не учитывает, что мы потеряем всего только один день. Если завтра захватим бледнолицых, сразу же выступим на навахо. Шакалы-навахо выползут из своих нор не раньше, чем появимся мы. Они не могут оставить лагерь до возвращения разведчиков, иначе с теми просто невозможно будет встретиться. Пусть об этом подумает мой старший брат!
— Я думаю об этом, но бывает лето, а бывает зима, и у каждой вещи в этом мире есть две стороны. Мокаши думает, что навахо будут ждать своих лазутчиков, а я считаю, что не будут. Раз их так долго нет, значит, с ними случилось несчастье. Навахо скоро поймут это и не станут больше ждать.
— Мысли моего брата верны только наполовину. Если бы у врагов появилось подозрение, они поостереглись бы выступать в неизвестность со всеми воинами. Они бы выслали новых шпионов.
— Такой поворот не лучше. Новые разведчики могут обнаружить нас и, вернувшись, сообщить своему вождю. Тогда навахо нападут на нас, а мы к этому не подготовлены.
— Мы подготовимся, мы ведь всегда выставляем посты.
— Большой риск. Лучше бы Мокаши отказался от своего нового плана, иначе вместо того, чтобы мы застали их врасплох, это сделают они!
Он говорил резко, в непривычном для общения с вождем тоне, поэтому Мокаши ответил:
— Голову моего брата годы покрыли снегом. Он видел больше зим, чем я, и многое пережил. Он может, не смущаясь, говорить обо всем, даже если это не совпадает с моим мнением. Но вождь не он, а я. И хотя я выслушиваю мнения старых воинов, решаю все-таки я, поэтому все должны следовать за мной!
— Ты прав, — опустил голову старик. — Мы должны исполнять твою волю!
— Да, и ты увидишь, что я избрал лучший вариант. У нас в руках разведчики навахо. И это еще не самое важное.
Мой брат не знает, что навахо известно о нашем приближении.
— Уфф! Кто же мог об этом сказать?
— Те трое бледнолицых, что убежали от нас.
— Уфф! А ведь правда! Если только они поскакали к навахо…
— Больше им некуда скакать. Возможно, они уже встретились, и тогда навахо немедленно снялись с места и выступили против нас.
— И зная это, Мокаши ждет того, чтобы враги напали на нас? Разве мой брат забыл старое правило войны: побеждает тот, кто выступит раньше!
— Я знаю это правило, но сейчас оно неприменимо. Наверняка навахо устроили лагерь в хорошо защищенном месте. Значит, победа не будет легкой, прольется много крови. Пусть лучше они приходят и нападают на нас в месте своей гибели.
— Значит, Мокаши ожидает врагов? Это не входило в наш план.
— Сначала я хотел ошеломить навахо, но теперь это уже невозможно. Значит, надо менять план. Мы спрячемся здесь, на Зимней Воде. Когда придут навахо, мы позволим им спуститься с высокого берега в речную долину и тогда нападем на них. Они не смогут защищаться — мы загоним их в тесную расщелину, зажатую высокими скалами.
— Уфф! — воскликнул старик и, судя по выражению лица, приободрился.
— Теперь мой брат согласен со мной? — спросил вождь.
— Да, новый план Мокаши хорош, и я думаю мы сумеем его осуществить, если только не встретится неожиданное препятствие.
— Есть только одно препятствие, и завтра утром мы его преодолеем.
— Понимаю. Ты имеешь в виду бледнолицых, едущих следом?
— Да. Они преследуют нас. Они хотят разыскать навахо. Они могут выдать врагам наше место, если прорвутся. Мы должны задержать Виннету и Олд Шеттерхэнда со всеми их людьми.
— Их придется убить?
— Да, если вздумают сопротивляться.
— А если не вздумают?
— Тогда возьмем их в плен и отведем к нашим женам, старикам и детям, когда будем возвращаться с победой. Когда вместе с добычей мы получим Виннету, Олд Шеттерхэнда и прочих знаменитых охотников, слава о такой победе дойдет до любого индейского костра!
— А что мы потом будем с ними делать?
— Пока не знаю. Все решит совет. В любом случае, если совет не приговорит их к смерти у столба пыток, они не получат свою жизнь просто так; они должны будут отвоевать ее.
— Уфф! Виннету и Олд Шеттерхэнд бьются за свою жизнь с нашими воинами! Такого зрелища еще не видел народ нихора.
Глаза двух других стариков буквально засветились блаженством. Оба восхищенно воскликнули «уфф!», а Мокаши, довольный их согласием, продолжал:
— Зимняя Вода лучше всего подходит для ожидания врагов. Здесь без труда и риска можно напасть на них и уничтожить. Мои братья увидят завтра утром, как легко мы захватим бледнолицых, хотя и ведут их знаменитейшие вестмены.
При этих словах старик снова задумался и сказал:
— Мокаши действительно верит в удачу?
— Да.
— Если там находятся такие известные вестмены, то план может легко сорваться. Олд Шеттерхэнд и Виннету догадаются обо всем, что хочет сделать Мокаши.
— Я знаю, что они очень умны и умеют читать чужие мысли. Но наш план им не разгадать. Они считают, что мы уже выступили против навахо. Они не догадаются, что мы ждем их здесь.
— Хотел бы я, чтобы так случилось, но все время думаю о том, что с нами произошло. Ни у одного орла нет таких зорких глаз, ни у одного мустанга — таких чутких ушей, как у Олд Шеттерхэнда и Виннету. Ни одна лиса не хитра так, как они. Разве мы не поймали их? Разве не связали? И все же нам пришлось их освободить! А кто нас заставил? Да все те же двое, связанные и невооруженные! Если мы сможем поймать их завтра, а потом еще и удержать, то надо действовать совсем не так, как в прошлый раз.
— Теперь будем умнее. Мы уже сегодня сделали все, что предписывает разум. Мы даже стали лагерем здесь, наверху, а не у воды, где обязательно оставили бы следы. Когда бледнолицые завтра приедут туда, они не увидят ни единого следа и, ничего не подозревая, поскачут вниз. Они подъедут к водам Челли, чтобы напоить своих лошадей: тут-то мы и нападем на них.
