— Но не эти двое, говорю я вам! Таких способностей я не видел ни у кого. Они обладают великой силой предчувствия, почти граничащей с ясновидением. Конечно, это им дано от природы, но в результате упорных постоянных упражнений они развили этот дар во сто крат! Убежден, что они раскрыли следы Гринли, Поллера и Батлера, несмотря на множество отпечатков ваших лошадей. Кто знает, что они теперь делают. Может быть, то, что никому другому и в голову не придет. Да, вот еще что: до сих пор мы не поговорили о Хасти-тине и других разведчиках. Вам известно что-нибудь про них?

— Да. Мы посылали десять разведчиков, восемь сейчас находятся в плену у нихора, а двое других убиты.

— Кем?

— Разумеется, воинами нихора. Об этом сказал этот Нефтяной принц.

— И вы ему поверили?

— Почему же нам не верить? Воинов послали шпионить за врагами, а когда их поймали, то убили. Все очень просто.

— Не так просто, как вы думаете. Я слышал, что этот Хасти-тине был отличным разведчиком.

— Да, несмотря на свою молодость, он был мастером своего дела.

— И вас не удивило, что он был так неосторожен, что позволил себя схватить?

— Что вы хотите этим сказать? — Вольф испытующе взглянул Сэму прямо в лицо.

— Только подвести вас к правде. Нихора ваших шпионов не убивали.

— Тогда кто же?

— Нефтяной принц.

— Нефтяной… принц? — в голосе Вольфа послышалось недоверие. — Вы заблуждаетесь.

— Слушайте, мистер Вольф, Сэм Хокенс не даст себя легко в чем-либо убедить! Мое утверждение основано на фактах.

— Что же это за факты?

— Хасти-тине отлично сделал свое дело. Он выследил вождя нихора, но тут появился человек со стороны, который выстрелил в спину ему и его спутнику.

— Докажите!

— Нет ничего проще. Есть свидетели, которые могли бы помешать, да не успели, потому что все произошло слишком быстро. И эти свидетели находятся здесь.

— Здесь? — удивился Вольф, и его взгляд пробежал по лицам спутников Сэма.

— Да, это мистер Роллинс и мистер Баумгартен. Спросите их, они вам расскажут.

Вольф не хотел верить словам Хокенса, но когда банкир описал ему трагические события того дня, он больше не сомневался.

— Значит, это был тот самый негодяй! — почти крикнул Вольф. — Мы ведь держали его в руках! Он стоял рядом со мной, и я мог спокойно всадить ему нож прямо в сердце. Но мы ни о чем не догадывались, ни о чем…

— Вы даже вооружили парней, хи-хи-хи! — залился своим неповторимым смехом Сэм. — Вы это очень хорошо сделали, воистину замечательно!

— Помолчите, мистер Хокенс! Кто бы мог подумать! Он еще набрался наглости и явился к нам за помощью!

— Ладно, хорошо уже то, что вы забрали у него чек.

— Надеюсь, что мы исправим ошибку. Они обязательно попадутся нам, может быть, уже завтра.

— Хочу вам напомнить, что иногда не все происходит так, как нам хочется.

— Эти мерзавцы идут по нашим следам, и нам ничего не остается, как только подождать их.

— Верно. А если не будет времени? Легко может статься, что кто-нибудь отнимет у вас время. Или же Нефтяной принц опомнится и повернет назад.

— Тогда мы погонимся за ним и не успокоимся, пока не поймаем его! Завтра я вышлю навстречу несколько разведчиков, чтобы выяснить, действительно ли он следует за нами или нет.

— Хм, он увидит этих разведчиков и потихоньку смоется, если не ошибаюсь.

— Этого не случится — я выберу лучших среди наших людей. Ладно, об этом срочно должен узнать наш вождь, немедленно! Поедете со мной?

— Нет, — ответил Хокенс — Пусть он придет сам.

— Он же знаменитый вождь! Пожалуй, вы можете сами разыскать его.

— Что? Вы уже настолько обиделись, что считаете, будто краснокожего надо уважать больше, чем белого?

— Нет, но он же вождь!

— Ну и прекрасно! Он командует своими краснокожими людьми, а я нынче веду белых леди и джентльменов. Я вообще не должен с места трогаться, даже если захочу, потому что Олд Шеттерхэнд определил нам место нашего ночлега возле трех молоденьких деревьев. Мы пришли сюда, здесь и останемся.

— Почему именно здесь?

— О причинах я не расспрашивал. Очевидно, у него были веские основания, и мы должны уважать его мнение. Возможно, он уже сегодня сюда приедет.

— Едва ли.

— Он все может, стоит ему только захотеть. Так или иначе, но мы не можем уйти отсюда. Посылайте, стало быть, за Нитсас-Ини, пусть придет!

— Как хотите, настаивать не буду.

Вольф поручил сопровождавшим его индейцам передать сообщение своему вождю, и они исчезли. Разговор до сих пор шел на английском языке, и немецкие переселенцы, будучи не сильны в нем, не знали, о чем шла речь. Фрау Розали поэтому попросила Хромого Фрэнка кратко пересказать его. Фрэнк заговорил по-немецки, а услышав это, и Вольф перешел на родной язык, комментируя пересказ. Этот маленький саксонец нравился Вольфу все больше. Со всех сторон посыпались вопросы, и серьезное лицо седовласого оживлялось все больше с каждым новым выражением Хромого. В конце концов, Вольф не сдержался:

— Вы и в самом деле оригинал, впрочем, так мне про вас и рассказывали. А я еще не хотел верить…

— Рассказывали? Кто же?

— Олд Шеттерхэнд.

— И он меня называл оригиналом?

— Да, или говорил нечто похожее.

— Нечто похожее? Спасибо за колбасный жир без майорана! Я не похож вообще ни на кого. И если обожаемый мной Олд Шеттерхэнд назвал меня оригиналом, я и хочу им быть, потому что это — большая честь для меня. Среди десятка людей немногих можно назвать оригиналами, доказывающими свою подлинность!

Общий смех встретил эти серьезно сказанные слова, и еще добрых четверть часа в глубокой ночной тиши далеко разносились его раскаты, пока от реки не прозвучал на ломаном английском громкий голос:

— Разве бледнолицые потеряли разум или стали бабами, что не могут овладеть собой? За каждым деревом может скрываться враг!

Это был Нитсас-Ини, появившийся в сопровождении нескольких своих воинов. Взял он с собой и белую скво, вероятно, потому, что посланцы сказали ему, что здесь тоже есть женщины. Все находившиеся в лагере поднялись поприветствовать вождя. А он стоял и мерил каждого своим зорким взглядом. Когда он увидел Сэма Хокенса, его суровое лицо приняло более мягкое выражение, и вождь, протягивая руку, сказал:

— Мой белый брат Сэм тоже здесь? Тогда я уверен, что это шумное веселье не причинит нам вреда, потому что Сэм Хокенс не позволит услышать свой голос, если поблизости прячется враг.

Вождь пожал руки Дику Стоуну и Уиллу Паркеру, потом ему назвали имена других. Когда ему представили Адольфа Вольфа, навахо положил руку на голову юноши и сказал:

— Ты — друг моего сына и племянник моего белого брата. Добро пожаловать в палатки навахо! С тобой будут обходиться, как с сыном нашего племени, — а при упоминании имени Хромого Фрэнка вождь даже улыбнулся: — Мой брат Фрэнк знает все тайны неба и земли. Мы сможем многому у него поучиться.

— Это верно, — совершенно серьезно ответил Фрэнк. — Меня радует, что великий вождь навахо знает и признает меня, потому я передам в его распоряжение все мои знания.

Потом Хромой Фрэнк поклонился белой скво и заговорил на родном языке:

— Я очень счастлив, обожаемая дама, что преданнейше познакомился с вами. Когда бы я знал, что вы еще ничего не слышали обо мне, то был бы любезен назвать свое полное имя…

— Не надо, — прервала она его с улыбкой, — я очень хорошо вас знаю.

— Вероятно, по рассказам моего друга Олд Шеттерхэнда?

— Да, но и Виннету время от времени говорил о вас.

— Это меня чрезвычайно радует; тем не менее я предлагаю вам хорошенько парламентарно подумать, что истинная действительность или действительная правда никогда не может быть просто рассказом или описанием. То, что вы тут знаете про меня, это, так сказать, маленький сноп света от фонаря. Позвольте мне только дней на восемь остаться у вас, и тогда вам засветит солнце, под лучами которого все темное просветлеет. Покорнейше прошу вашего разрешения представить вам здешнее общество! Прежде всего вот наша отважная фрау Розали Эберсбах. Потом…