Ввиду вторичного поражения войска в открытом бою, прав-во Тяньцзо думало защищаться окопами и послало дутуна Сяо Дали стать лагерем на Восток от озера Яо-линь (Хань-линь)[255]. Здесь он был атакован чжурчженями и потерял много людей (солдат и офицеров: цзу-ши), за что и был лишен звания чиновника. На место его был назначен Чжао-тао-ши (инспектор) сев.-зап. дороги Елюй Хань-лидо, а фу-дянь-цзянь (вице-адъютант) Сяо И-ши и тун-чжи нань-юань (Южного департамента) чу-ми-ши-ши Елюй Чжан-ну — помощниками его. Это случилось в том 4-м г. Цянь Тун (1113), в 11 луне, зимой.

В следующую затем луну округи (чжоу) Сянь, Тин и Сян, а также Тели и Уше (улусы, сопредельные с нюйжчженями) взбунтовались и перешли на сторону неприятеля. Такой поступок со стороны вассально-подданических уездов инородцев вызвал со стороны Ляо желание возмездия и усмирения. Но посланные для этого И-ши в Тинь-чжоу, а Шила, Туле и др. к Сяньчжоу были совершенно разбиты Чжурчженьскими войсками, которые уже успели занять сказанные местности.

Видя такие неудачи, император, надеявшийся сначала задавить врага, может быть, под влиянием советов свой жены Вень-фей, единственной энергичной женщины, сохранившей еще некоторое значение при этих смутных обстоятельствах[256], решается, наконец, выступить против напиравшего врага, о чем и издал указ по всем дао (провинциям), а между тем послал Сень-цзяну вести переговоры касательно уничтожения титула Агуды (имени?), т.е. ду-бо-цзи-ле, принятого последним тотчас после смерти его брата Уяшу (1113). Агуда же со своей стороны также посылает сайло (парламентера, уполномоченного) ещё раз сказать, что ежели двор возвратит бунтовщика Асу, то он удалится от Хуань-хунь-фу (см. на карту) в др. земли.

Для обсуждения этого предложения император созвал совет, а между тем ду-тун Ханьлидо, имевший дело с неприятелем Далику (Дарок, Бодуле), был разбит.

Но всех этих поражений было мало для несчастного двора последнего императора династии Ляо: бунты не заставляют ждать себя и внутри империи. Первый восстает Бохаец Гуюй и др. и самовольно принимает титул Да Ван (Великий Ван). Посланный против него Сяо Сяо-фоле сначала (в 3 луне) разбил его, но в след. луну был разбит им, почему нань-мянь (юж. Стороны) фубушу Сяо Тосыхо был произведен в ду-туны и послан против бунтовщика. В 5-й луне Тосыхо разбил его, а в 6-й он уже был захвачен и представлен ко Двору тем же полководцем. Одновременно с этим Двор (в 3 луне) отправил Елюй'я Чжан-цзя-ну и др. 6 чел. курьером (цзи) к чжурчженям, чтобы вести переговоры касательно уничтожения имени (титула) Агуды, так как миссия Сень-цзяну возвратилась, не достигнув цели. В 5-й луне Чжан-цзяну возвратился, но без решительного ответа, и поэтому был отправлен снова, с присовокуплением, что двор желает поскорее принять их в покорность (!). После вторичного безуспешного возвращения посланца император, наконец, объявил офиц. указ по всем дао, что он лично принимает начальство и сам идет против неприятеля. Здесь я, кстати, замечу, что между прав-вом и народом не было солидарности, и в этом глухом, беззвучном состоянии провинции при издании такого указа, видимо, вызванного печальным положением дел, я нахожу поддержку своего мнения. Было много др. факторов при этом падении, которые ясно указывают на эту разладицу между прав-вом и массой. Я постараюсь указать на них, что и будет подробнее изложено ниже. Я возвращаюсь к прерванному рассказу. Однакож, этот смелый шаг стоил императору страшных нрав, усилий: он еще раз посылает Селе предложить нюйчженям: не желают ли они прекратить воину. Когда император снаряжался в поход, то сунский двор, узнав об этом, посылает к нему чиновника с богатыми дарами из серебра и тафты для вспомоществования войскам. В этом поступке Сунцев удивительно как хорошо выказался хитрый кит. ум: этот двор смекнул, что если Тяньцзо разобьет Агуду, то, пожалуй, вздумает нагрянуть и к ним, след., для устранения этого необходимо теперь же действовать, оказать посильную помощь для собиравшихся ополчений, и вот он отправляет посланца о большими подарками, а между тем не забывает и солидарничать с Севером, т.е. чжурчженями, подстрекая их энергичнее нападать на киданей. Таков был Сунский двор в эту эпоху...

Император, у которого кладовые были пусты, конечно, принял это приношение «юж. Соседей» и перед окончательным сбором в поход послал еще раз Ханьлидо против чжурчженей, но Ханьлидо был разбит в деле при озере Тайле (Таймало). Селе, однако, не возвращался. Император сделал следующее распоряжение касательно назначения полководцев и плана войны. Вей чан ши (рында, адъютант) Абу сделан ду-туном среднего войска (центра, чжунь-цзюнь), Елюй Чжань-цзяну произведен в пристава (ду-цзянь) с правом начальствовать 100.000 армией из китайцев и фаней (иностранцев), Сяо Фынь-сянь (министр императора) ду-туном императорского лагеря (чунь-юй-инь), Елюй Чжань-ну (после взбунтовавшийся) заведывать отборным войском (я, зуб) в 20.000 и составлять авангард (сянь-фынь). Остальные войска разделяются на 5 отрядов и составляют центр (чжень-цзянь, прямое); сыновья и младшие братья знатных родов в 1.000 чел. составляют фланг (инь-цзюнь); 100 фу-цзунь-сы (чиновников, сержантов) составляют охранное войско (гвардию, ху-вей). Все эти войска идут к северу от прохода Лочихоу. Другой корпус: ду-дянь-цзянь (пристав-адъютант) Сяо Хушахе произведен в ду-туны, чумичжи се ши (секретарь военного министерства) Чай-и — заведовать кит. пехотой и конницей в 30.000 (Фу-цзянь-хань-бу-ци). Эти войска должны были идти с юга, со стороны Ниньцзяньчжоу (по направлению); с Чан Чунь-чжоу[257] разделяются на отряды и приготовляют провиант на несколько месяцев, покуда не «задуют» чжурчженей.

Покуда собиралось и двигалось это ополчение, Нюйчжени берут Хуань лунь-фу. Посланный для переговоров Селе возвратился с парламентером (сай-ла), который и передал, что нюйчжени готовы прекратить войну, но только в таком случае, если бунтовщик Асу будет возвращен.

Но перед выступлением в поход императору еще пришлось выслушать оскорбление со стороны чжурчженьских полководцев и братьев Агуды: «Могущественный г-рь, говорили Немань (брат Агуды) и Учжи (знаменитый впоследствии полководец), сделался низким: жаловался на нас, а между тем сам желает и ищет войны!» Когда передали это г-рю, тот страшно рассердился и издал указ (чжао), в котором упрекал чжурчженей в проступках: «Чжуржени начинают делать дерзости (го), говорил указ, большая армия да будет карать их за эти слова». Когда Агуда узнал об этом, то в присутствии войск и братьев, изрезав лицо и вздохнув, горько заплакал и сказал: «Вначале с помощью твоей я организовал войско, потому что мы много терпели от киданей насилий, желали сами поэтому основать г-во (ли-го, поставить). Теперь я г-рь (чжу), но вот сам император (шань) выступил в поход: что делать, когда мало людей? Люди погибли в битвах, но что делать? Если убьют меня, ты, мой родович, встретишь покорность, предотвратишь бедствие и обогатишь все войско, деяния кончатся, но только в таком случае приказываю поступать так, как я тебе высказал».

Эта речь Агуды, конечно, не без преувеличения показывает нам, что одной из глав, причин восстания чжурчженей было насилие, жестокость кид. прав-лей. По др. источникам мы знаем также, что посланцы кид. двора к Восточ. морю за кречетами сильно раздражая Сев. (непокорных) чжурчженей своими своевольствованиями в Нингуте. Мы, действительно, с сожалением должны признать, что восточные правители часто способны на жестокость, но это нельзя ставить им в большую вину, если взять ту среду, те условия, в которых живут они, не обладая притом и истинным просвещением за отсутствием лит-ры и письменности. Можно думать, что такая же жестокость Чжурчженей вызвала на сцену и Чингис-хана.