Как не воспользоваться было таким указом И-синь'ю и его клевретам?[385] И вот они снова поднимают дело о заговоре касательно возведения на престол хуан-тай-цзы. Теперь уже им окончательно посчастливилось, и цель была достигнута... Дело началось таким путем: И-сунь не обвиняет сам, нет, он для этого подставляет других, чтобы может быть, этим доставить награды (силу указа) своим сообщникам и т. обр. привязать их к себе, а, с другой стороны, может быть, потому что в случае неудачи лучше отвертеться от наказания от того лица, против которого он интриговал, и который был бы императором — in spe (в будущем). Теперь он подучает обвинять тех же лиц и в том же преступлении другое лицо: Сяо Е-ту-хунь'я, хранителя печатей (казначея, тай-инь-лань-цзюнь), кажется, потому что чин этот б. самый высокий, а Е-ту-хунь был свояком императору[386], след., его обвинение могло быть веским. Составлен был даже реестр всех обвиняемых. Император поверил этому обвинению и назначил И-сунь'я заведывать «розыском». По розыску и докладу И-сунь'я было определено: наказать батогами до смерти. Наследный принц был арестован и заключен в отдельном доме дворца, где должен был совершиться тот же допрос и над ним. Таким образом, по этому делу погибли: Сала, Тобуцзя и пр. 35 человек (теперь, значит, привлечено было к делу еще больше лиц). Все имущество их, а также невольники (рабы), сыновья, все семейство, подверглось закону конфискации (цзи-мо) для награды чиновникам. Теперь должно было совершиться самое следствие над тем лицом, который составлял цельную точку всей интриги И-сунь'я. Для ведения этого следствия был назначен некто Я-ке, тоже один из сообщников И-сунь'я. Когда[387] были привлечены все орудия пытки, наследный принц сказал: «Я назначен наследником престола и помогаю императору в делах, для чего же меня запутывают в эти дрязги между вельможами?» Я-ке[388], как сообщник И-сунь'я и действовавший заодно с ним, конечно, не передал этих слов, а сказал, что наследный принц повинился (сознался) под пытками, т.е. признал себя виновным. Император страшно рассердился на это и сослал принца в Шань-Цзинь (Верх, столицу). Здесь он был заключен в крепких и глухих стенах. И-сунь'ю было мало такого похода, удаления принца, ему нужна была его смерть. Он тайком посылает убийц, которые и исполнили буквально его наказание. Тогдашний Шань Цзиньский лю-шоу (комендант) Сяо Таде донес императору, что наследный принц умер от болезни. Это сильно подействовало на слабого императора: он не вмешивался долго в государственное управление, уподобился неспящему во дворце, верх и низ, говорит история, перестали получать законы.

Из следующей эпохи Тяньцзо мы увидим, что введение старых законов Цзу и Цзунов не принесло благих результатов, что самое приложение их нашло себе место среди серальных интриг, которыми так полны последние два царствования (в цар. Син Цзуна мы также встречаем их), да и тут, кажется, они не имели того значения, на которое надеялся вводивший их Дао Цзун. Важно только одно — что было сознание создать лучший порядок вещей и, задавшись такой мыслью, Дао Цзун, при всех своих недостатках, бесспорно, может стать в ряду лучших государей династии. Это уже не то, что Му Цзун или Тяньцзо (к которому мы сейчас перейдем), для которых государственные интересы сливались в собственные (L'etat c'ert moi), в удовлетворение своих бешеных страстей, нет, в нем, кроме широты и просвещенности взгляда на законодательство, мы замечаем и много дру-гих высоких качеств: заботливость, добродушие[389], гуманность, что, как известно, составляет отл. черты каждого истинного законодателя.

Я нарочно остановился несколько долее на законодательстве и вообще деятельности Дао-Цзуна, объяснении источника серальных интриг при нем и пр., потому что надеюсь, за неимением времени, поговорить об этом в историч. очерке, месте, впрочем, более пригодном, чем здесь.

Теперь я перейду к рассмотрению законодательной деятельности последнего императора династии Ляо. По падении ея власть перешла к Северной Ляо (Бей-Ляо, Чунь), а затем Западной (Си-Ляо, Елюй Даши), но о законодаельной сфере этих последних до нас ничего не дошло, в. вероятно, потому что они не создали ничего нового, оригинального в этой сфере, а довольствовались уцелевшими кодексами той династии, которую они сменили, и на предсмертных моментах которой я и останавливаю внимание читателя.

Последний представитель этой династии, император Тяньцзо (1101-1125) родился в 10-й луне 1-го года Тай-ань (императора Дао Цзуна), т.е. по нашему летоисчислению — в 1075 г., от Шунь Цзуна (Жуя), убитого интригой И-сунь'я, и, по смерти императора Дао Цзуна (1101), вступил на престол (26-ти лет от роду). Познакомимся поближе с его внутренним состоянием, посмотрим: как сложился его характер, что он вынес из окружавшей его среды, какое имел образование.

Смертью Жуй'я, как я уже говорил выше, император Дао Цзун был сильно опечален и, по красивому выражению истории, уподобившись неспящему во дворце, весь отдавшись своему горю о потере единственного сына[390], долго не вмешивался в государственное управление. Понятно, что, лишившись своего любимого сына, против которого он, однако ж, был так недружелюбно настроен, Дао Цзун должен был, по общечеловеческому закону реакции, перейти к противоположному чувству, к чувству любви, симпатии к семейству погибшего сына. Но эта любовь, желание обласкать оставшееся семейство могло вполне раскрыться только после падения всесильного министра, ибо мы видим, что когда император, тотчас после смерти Жуй'я, пожелал обласкать его жену, то И-сунь не только не советует делать это, но даже посылает убийц, которые, однако ж, не исполнили его поручения и возвратились обратно.

В этот сезон печальных событий при дворе, во время смерти Жуй'я, Яньси было только 3 года. В самое горячее время восприятия мозга, в период младенчества, мимо него прошло много кровавых драм: смерть отца, гонение и притеснение от И-сунь'я, чуждая обстановка и воспитание у каких-то незначительных родственников вместе с сестрой Янь-шоу[391]. Все это не могло не влиять пагубно на молодую восприимчивую натуру будущего императора. Впоследствии, по падении И-сунь'я, когда он стал воспитываться при дворе, над ним разыгралась интрига какой-то Яньго-фу-жень (госпожи Яньго, т.е. с титулом Яньго), матери Хуй-фей'и, жены Дао Цзуна, наконец, общая мрачная обстановка: частые бунты (Могусы 1094, Босомо, Далада, Деле, Чжуньбу, Мо-р-цзи, Этекер, Чачали и пр.), грозное настроение северных границ (доклад Но-янь'я в 4-й год Шоу-лунь), болезненное настроение самого императора — все это в совокупности не могло не создать в нем того Тяньцзо, который так ярко отметил себя в истории и в своей законодательной деятельности.

Правда, среди всех непогод, обрушившихся на него и пагубно влиявших на его характер, с падением И-сунь'я, он был не забыт императором. С падением министра мог только вполне развернуться весь натуральный характер чадолюбивого Дао Цзуна. Он переносит всю свою любовь на будущего императора, назначая для него особенных воспитателей и введя его в сферу государственного управления. Первым воспитателем его б. назначен Хуа-ке (о нравств. качествах которого я, однако ж, ничего не могу сказать), а затем ГО. Это было на 8-м году жизни Яньси (1083), а через 2 года (1085) он уже допущен к соуправлению. Государь заботился о его образовании: заставлял его делать переводы из Тан-шу (перевод: «Песнь о 5 сыновьях»). Затем назначает его чжи-чжун-чень-сы-ши (прав. пр. места чжи-чжун-чень-сы) (1087), а в 1090 г. (7-й год Да-Ань) он уже назначен главнокомандующим и чумиши С. и Ю. департаментов. В 6-й год Шоу-лунь (1098) он получил титул: чжу-да-цзян-цзюнь («верховный вождь»).