Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

"Самые древние люди, присваивавшие имена, как и теперь большинство мудрецов, от непрерывного вращения головой в поисках объяснений вещам всегда испытывали головокружение, и поэтому им казалось, что вещи вращаются и несутся в каком-то вихре. Такого рода изобретатели имен, "словно попав в какой-то водоворот, мечутся там и увлекают нас за собою" (439 с).

Скупец не тратит денег, "боясь пробудить страсть расточительности" (R. Р. VIII 555 а). Тот же глагол "пробуждать" (egeirein) Платон употребляет и для характеристики мудрого человека, который перед сном питается высокими мыслями, "пробуждая" их в себе (IX 571 d). Душа загрязняется телом (VI 511 b); она подобна телу, брошенному в море, когда одни части его сломались, другие стерлись, испортились от волн с прирастанием от частей других тел из раковин, морских мхов и кремней, так что такая душа становится похожа на звериную (X 611 de). Когда чистая душа возвышается над чувственностью, она уходит в подобное ей невидимое место, "божественное, бессмертное, разумное" (Phaed. 80 е - 81 а), "украшаясь свойственными ей украшениями", то есть высшими добродетелями (114 de). Когда же эта душа отправляется в Аид, она совершает свое "омовение" (115 а).

8. Печать и припечатывание

Общая картина познания рисуется у Платона, наподобие оформления восковой массы какими-нибудь печатями (Theaet. 191 с - 195 а):

"Когда в чьей-нибудь душе воск глубок, обилен, легок и благоприлично выработан, так что идущее через чувство напечатлевается в сердце души, как сказал Гомер, намекая на подобие воска [имеется в виду созвучие слов сёr - "сердце" и ceros "воск"]: - тогда знаки, отпечатавшись в нем чисто и будучи довольно углублены, сохраняются долгое время, и такие люди бывают, во-первых, очень понятливы, потом памятливы, поскольку знаков чувства не меняют, но мнят истину; ибо, так как эти знаки ясны и положены на просторе, то скоро все порознь распределяются по всем печатям, носящим имена вещей. И вот кто называется мудрецами... Затем, когда сердце космато, - что восхвалил во всех отношениях мудрый поэт [III 188, II 851, XVI 554 и т.д.], или когда оно грязно и наполнено нечистым воском, либо слишком мягко или жестко, тогда, у кого оно мягко, тот хотя и бывает понятлив, но забывчив; а у кого оно жестко, тот - напротив. Косматые же и каменные, носящие в себе множество земли или грязи, имеют отпечатки неявственные. Неявственны они также и у людей с сердцем жестким, потому что в них нет глубины; неявственны они и у мягкосердых, так как в них знаки сливаются и оттого скоро становятся темными. А когда, сверх всего этого, знаки в них от тесноты совпадают между собою, что бывает в чьей-нибудь душонке маленькой, тогда они оказываются еще менее явственными, чем те" (ср. 200 а-с).

Истинное бытие - это печать, которая накладывается идеями на материю (Phaed. 75 d).

9. Организующее и организуемое

Вся платоновская эстетика пронизана идеей организации, а для организации необходимы активное и пассивное начала. Мы уже знаем, что высший мастер, демиург, творит высших богов, воспроизводя тем самым вечный первообраз, парадейгму{77}. В "Тимее" мы читаем подробный рассказ о том, что этот мастер дает наказ низшим божествам творить все дальнейшее согласно господству высшего и подчинению низшего высшему. Также и в человеке есть высшее начало и низшее начало, между которыми может быть гармония, а может и не быть ее (Tim. 41 а - 44 d). Все "Государство" строится как подчинение низших способностей души высшим с резким осуждением неправильного господства высшего над низшими (таковы тексты - IX 586 е - 587 d и вообще вся критика уродливых государственных форм, во всей этой IX книге). "Политик", "царь", "господин", "домоправитель" для Платона - одно и то же (Politic. 258 е - 259 с).

Боги вообще трактуются у Платона как начальники, опекуны и воспитатели. Еще в "Апологии" Сократ уподобляет бога военачальнику, когда говорит, что тот поставил его в строй для занятия философией; при этом Сократ вспоминает свою военную службу в Потидее, Амфиполисе и Делии (28 d - 29 а). Полагая, что опекуном Алкивиада является Перикл, Сократ считает своим опекуном бога (Alcib. I 124 с). В "Евтифроне", как и во всей "Апологии", благочестие Платон понимает не без иронического оттенка; и это продолжается у него во всех произведениях вплоть до "Законов", где законодательный момент, пожалуй, выделен больше всего, и бог прямо-таки называется "царем" (X 904 а). Платон и вообще учит о том, что "о нас пекутся и заботятся боги, и потому мы, люди, - часть божественного достояния", так что "мы находимся под стражей, из-под которой нельзя убегать" (Phaed. 62 b). Бог - владыка (despotes), бежать из-под власти которого "безрассудно" (62 е - 63 а). Он также и "наилучший покровитель (epistates)" (62 d). Боги разделили между собою землю без всяких споров, на основании полной справедливости; а для нас они - как пастухи для стада (Critias. 109 bc). Бог промышляет над целым космосом и разделяет его между отдельными богами-начальниками. Демоны же начальствуют над разными видами живых существ (Politic. 271 d - 273 d). Кронос поставил над людьми "стражей и правителей", которые настолько же выше людей, насколько пастухи выше своих стад (Legg. IV 713 de). Боги - попечители и правители; они настолько же возвышаются над подчиненными им, насколько возничие господствуют над колесницами, насколько кормчие - над судами, насколько полководцы над войском, насколько врачи над больными, насколько земледельцы над растениями и насколько пастухи над стадами (X 905 d - 906 а). Впрочем, боги и демоны - наши "союзники", а мы их "достояние" (906 а). Об юридической связи людей с богами с повторением тех же сравнений мы читаем и еще раз (906 b - 907 d).

Платон любит образ кормчего: кормчий души - разум (Phaedr. 247 с, е); бог правит царем, как кормчий (Politic. 273 d); бог - кормчий вселенной (272 е); справедливый отличает несправедливого, как кормчий или врач отличает возможное от невозможного (R. Р. II 361 а); "пьяный кормчий" разрушает все, чем он управляет (Legg. I 640 е; ср. XII 961 е); управление государством сравнивается с деятельностью кормчего (R. Р. VI 488 а - 489 а); о важной работе кормчего в разных сравнениях мы вообще читаем у Платона не раз (Alcib. II 146 е - 147 a; Euthyd. 279 е; Prot. 344 d; Gorg. 512 а-с; R. P. 1342 de, III 389 с, VI 489 с, VIII 551 с; Politic. 302 a; Legg. II 673 e - 674 c, VI 758 ab, X 902 d). Все это указывает на то, что деятельность богов представляется Платону больше всего под видом деятельности кормчего. Сюда же можно привести и тот текст из Платона, где помощь, которую боги оказывают людям, сравнивается с якорем (Legg. X 893 b). Мореплавательная образность, несомненно, была для Платона весьма важным методом мысли, когда он заговаривал о богах.

Что касается человеческой души, то общее убеждение платонизма сводится, конечно, к тому, что душа как самодвижное начало движет собою тело, которое само по себе лишено способности двигаться. С двумя четкими доказательствами этого тезиса мы уже имели дело (Phaedr. 245 с - 246 a; Legg. X 894 b - 896 b). Поэтому мысль философа не обращает внимания на бытовую сторону жизни, но, по словам Пиндара (frg. 292 Sn.), с презрением носясь всюду, измеряет глубину и поверхность земли, возлетает выше неба в астрономии и, внедряясь совершенно во всю природу каждого существа, вообще не нисходит ни к чему ближнему (Theaet. 173 e - 174 а). Однако весьма мало обращают внимания на то, что душа у Платона вовсе не всегда рисуется в столь возвышенных и торжественных тонах. Все слабости и недостатки душевной жизни были Платону хорошо известны, что и заставляло его иной раз употреблять для изображения души весьма неторжественные выражения.

95
{"b":"830364","o":1}