Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

"Мне кажется, я говорил так для того, чтобы вполне доказательна была та легкость, с которой боги пекутся обо всем. Ведь если бы кто стал преобразовывать и творить все, не обращая внимания на целое, например, сотворил бы из огня одушевленную воду, из одного многое или из многого одно, то путем первого, второго, третьего возникновения получилось бы бесконечное множество перемен и переустройств. Но все же это удивительно легкое дело для того, кто имеет попечение обо всем" (903 е - 904 а).

"Так как царь видел, что все наши работы одушевлены и что в них много добродетели, но много и порока и что то, что раз возникло, то есть душа и тело, уже не погибает, хотя оно и не вечно, как боги, признаваемые законом, - ведь если бог или душа или тело погибли, то не было возникновения живых существ, - так как он заметил, что все, что есть в душе доброго, от природы всегда полезно, а злое всегда вредно, то, обратив внимание на все это, он и придумал такое место для каждой из частей, чтобы всего более, легче и лучше побеждала во вселенной добродетель, а порок был бы побежден. Для всего этого он придумал и то, какое местопребывание должно переменить и какие места должно населять все, что возникает. Однако причины, производящие качественную в нас перемену, он предоставил воле каждого из нас, сообразно с предметом своих желаний и качеством своей души, каждый из нас по большей части становится таким, а не иным в каждом определенном случае. Это естественно..." (904 а-с).

"Итак, все, что причастно душе, изменяется, так как заключает в самом себе причину изменения; и при этом изменении все перемещается согласно закону и распорядку судьбы. То, что меньше изменяет свой нрав, движется по плоской поверхности; то же, что изменяется больше и притом в сторону несправедливости, падает в бездну и попадает в те места, о которых говорят, что они находятся внизу, и которые называют Аидом и тому подобными именами; их люди сильно боятся, они им мерещатся как при жизни, так и после отрешения от тела. Если же душа, по своей ли собственной воле или под сильным чужим влиянием, изменяется в сторону большей добродетели или порока, то в первом случае она, соединившись с божественной добродетелью, становится в высшей степени божественной и меняет прежнее свое место на новое, выдающееся, всецело святое и лучшее. В противном же случае она переносит свою жизнь в подобающее ей место.

Вот каково правосудие богов, на Олимпе живущих [Od. XIX 43]" (904 с-е).

Что это легкое, веселое и беззаботное правосудие богов состоит из игры в шашки, так что и всему прочему тоже весьма легко, весело, беззаботно и игриво, если оно само того хочет, - это один из основных резюмирующих аккордов философской эстетики Платона.

Так можно было бы представить в стройной логической системе эстетическую символику Платона, если ограничиться самым главным. Но Платон пользуется, кроме этого, еще бесконечным количеством разного рода телесных и материальных символов для разъяснения самых глубоких и самых высоких идей своей эстетики. Нам придется коснуться и их, хотя еще не появилось такого исследователя, который собрал бы всю эту соматическую символику эстетики и философии Платона в одно целое. Претендовать на исчерпывающий характер подобного рода исследования эстетики Платона в настоящее время было бы чрезмерной самоуверенностью. Тем не менее многого из этой области мы все же коснемся.

§6. Отдельные иллюстрации общего соматического прасимвола{73}

1. Вещество. Благовония

Справедливость и прочие добродетели должны быть так же отчетливо представляемы, как отчетливо мыслим мы о числах, величинах и весах (Euthyphr. 7 b-d). Вещи, возникающие как результат становления идей, возникают как золотые вещи, отливаемые в определенную форму (Tim. 50 ab), или как восковые и глиняные - из воска и глины (50 cd). Материя ровно ничего не привносит от себя в идею для того, чтобы идея могла осуществиться в материи наиболее чисто. Так же и благовонные мази составляются из влаги, которая сама по себе уже не имеет никакого запаха, а весь аромат благовонной мази определяется только употребленным здесь благовонным веществом (50 е). Идея, следовательно, есть благовонное вещество.

Променять меньшую красоту на большую значит выменять медь на золото (Conv. 218 е). Отделить от политического искусства все ему чуждое - это значит путем разных больших усилий из металлической смеси получить чистое золото (Politic. 303 de). Хотя справедливость трактуется у Платона и "драгоценнее всякого золота", тем не менее поиски ее сравниваются у него с поисками золота (R. Р. I 336 е). При обсуждении разных видов справедливости и блага Платону хочется, чтобы эти виды отличались между собою так же четко, как серебро и железо (Phaedr. 263 ab).

2. Зрение

Ставя зрение вообще выше всяких других чувственных ощущений (R. Р. VI 507 е - 508 а), Платон очень часто говорит: "око души" (VII 533 d, 540 a; Soph. 254 а); глаз человека видит глаз другого человека, и тем самым душа созерцает самое себя, разум и бога (Alcib. I 133 а-с); у Платона - целая теория перехода душ из области света в область тьмы и от тьмы к свету (R. Р. VII 518 а - 519 b) ; во время своего небесного путешествия душа одно видит, другое не видит (Phaedr. 248 а) или "видит частицу истины" (248 с); душа мудреца имеет хорошее зрение (R. Р. VII 519 а); вечная красота блестит (Phaedr. 250 bc; ср. de); знаменитый пещерный символ весь наполнен у Платона зрительными аналогиями (514 а - 517 с); платоновская эстетика, как мы видели выше (стр. 242), вообще есть философия солнца, так что "глаз есть солнцеобразнейшее из чувственных орудий" (VI 507 b - 509 а){74}. Платоновская эстетика также есть и философия света вообще, как это мы тоже отмечали выше (стр. 241){75}.

Познавательное значение имен зависит от сочетания тех или других звуков, подобно тому как и живописцы для изображения того или иного красочного предмета пользуются смешением разных красок (Crat. 424 b - 425 b). Справедливость можно изучать в отдельном человеке, но это значит пытаться разбирать мелкий текст слабыми глазами; поэтому сначала лучше изучать справедливость в обществе, и тогда это будет равносильно использованию крупного шрифта при помощи достаточного зрения (R. Р. II 368 d - 369 а).

3. Слух

Сочетание логических понятий или невозможность их сочетания совершается так же, как и в речи, - одни звуки приходят в определенное и осмысленное сочетание, другие же не приходят (Soph. 252 е - 253 а). Точно так же сочетания или несочетания понятий подобны таким же результатам в области объединения музыкальных тонов (253 ab). Сущность дела выражается при помощи сочетания букв или звуков не самих по себе, но имеющих значения (Crat. 393 d). Диалектическое изучение одного и многого прямо иллюстрируется у Платона установлением определенного количества звуков, речевых и музыкальных, вместо отвлеченных принципов предела и беспредельного (Phileb. 16 b - 18 b). Справедливость и вообще настроена как благозвучный и гармоничный музыкальный аккорд (R. Р. IV 443de).

4. Питание

Однако душа не только видит солнечный свет истины и мрачные низины лжи. Платон весьма охотно пользуется в данном случае также и метафорами из области еды, питания, голода и насыщения. Душа питается знаниями, а софисты являются в этом смысле торговцами весьма плохой пищи (Prot. 313 cd). Крылья души "вскармливаются и взращиваются" божественным, то есть прекрасным, мудрым и доблестным и тому подобным (Phaedr. 246 de). Боги поднимаются на своих колесницах к небесной вершине на "праздничный пир" созерцания (247 ab). "Мысль бога питается разумом и чистым знанием, как и мысль всякой души... Поэтому она, когда видит сущее хотя бы время от времени, любуется им, питается созерцанием истины и блаженствует" (247 d). "Насладившись (буквально - "наевшись") созерцанием всего, что является подлинным бытием", душа приходит домой; а ее возничий ставит коней колесницы души к яслям, кормит амвросией и нектаром (247 е). Оставшиеся вне подлинной истины души "питаются только представлениями" (248 b). На лугах истины душа находит наилучшее питание (248 bс). При правильном питании душа сохраняет в себе космические обороты тождества и различия; но она их теряет, когда лишается правильной пищи ума и образованности (Tim. 44 с). Голодное тело насыщается хлебом и питьем, а душа насыщается "истинным знанием" (R. Р. IX 585 ab, 586 а). Желания души тоже основаны на своеобразном голоде и насыщении (IV 437 b - 438 b); "ненасытное всю жизнь искание" может приводить к "алчному копанию в своей душе", а также к погоне за разнообразной пищей и питьем, золотом и серебром, за сладострастным пресыщением, наподобие зверя (Legg. VIII 831 d - 832 а). Дурное и безнравственное искусство приводит к тому, что воины "питаются образами зла" и как бы поедают "дурную траву", и в результате такого собирания себе в пищу "многого и ненужного накопляют у себя в душе великое зло" (R. Р. III 401 bс). Правильный ветерок поэзии приводит к хорошему питанию души; а поэтому для души "главнейшая пища заключается в музыке", если кто питается правильно (401 d). Это правильное мусическое воспитание приводит к навыку правильно оценивать прекрасное и им питаться (401 е), и "в музыке есть для этого пища" (402 а).

93
{"b":"830364","o":1}