Пи*дец.

Конец четвертого тома.

Моя анимежизнь 5: Осеннее небо

Второй день по всем каналам крутили один и тот же репортаж. Начинался он с краткого жизнеописания покойного принца, сопровождаемого траурным закадровым голосом. Далее показывали сцену покушения. Увы, удачного – молодой мужчина умер по пути в больницу, поэтому вся Япония погрузилась в траур. Даже занятий в школе сегодня не было.

И, как всегда в таких случаях, начались стандартные поиски стрелочников, направление которым задал аж сам премьер‑министр всея Японии:

– Это – несмываемое пятно на репутации охраны Императорской семьи и Японской полиции. Министр внутренних дел и его заместители с сегодняшнего (по факту – со вчерашнего, дня убийства Нарухито) дня освобождены от занимаемой должности. Кроме того, в связи с чередой крупных провалов, принято решение освободить от должности главу полиции префектуры Тотиги и его заместителей.

Далее показывали министра внутренних дел – он, стоя на коленях и обливаясь слезами, вымаливал у нации прощение. Точно так же вели себя и мои знакомые копы из Уцуномии.

Следующая часть репортажа посвящалась этой самой «череде провалов» – причём основная роль здесь отводилась рыдающему бате и очень такому траурному Синохаре‑сану. Оба в чёрных костюмах и чёрных галстуках.

– Где была полиция? Где? – С ручейками слёз на впавших бледных щеках вопрошал батя, – Ещё в июле я, как порядочный японский гражданин, отправил письма с информацией, что этот монстр состоит в ультраправой организации "Осенний Шторм". И в полицию, и в школу, и на работу к этому чудовищу! Школа и руководитель отдела банка сразу отписались мне о мерах, которые они приняли. А полиция? Что сделали они? Они хоть читали это письмо? Я уверен, что они выбросили моё письмо в мусорку! Наш несчастный император! Какой позор! Это полиция своими действиями убила его сына. О Боги, полиция убила сына императора!!! – Батя отвернулся, разрыдавшись, но камера так и продолжала снимать его трясущиеся от плача плечи.

Я повернулся к отцу, который как приклееный смотрел в экран. Траурные костюм с галстуком даже дома не снимает. Старика понять легко – день, обещавший стать квинтэссенцией его отцовской гордости, обернулся чудовищным обломом.

Далее выступал Синохара‑сан, монотонным голосом выдающий полный отчет о провалах полиции Уцуномии – немалая часть которых была напрямую связана с добрым мальчиком Иоши. Отдельным пунктом выделили позорное вручение награды клану якудзы. Дали в эфир и кусочек пленки, на которой на меня орет падший коп Абэ. Интересно, где он сейчас? Не удивлюсь, если радуется. Ведь в день убийства принца он не дежурил.

Не остались без кусочка эфирного времени и глава образования Уцуномии с директором Окой.

– Со своей стороны школа сделала все возможное и даже больше. Мы сразу же после получения письма от уважаемого Одзавы‑самы направили копию в полицию, добавив просьбу усилить бдительность, – Вещал мрачный директор, – Теперь на безупречную репутацию нашей школы, славной такими выпускниками как… – Директор привел несколько имен – политики, ученые, спортсмены, – Пало несмываемое пятно! А ведь впереди школьный фестиваль! Как дети могут радоваться празднику после такого?!

Показывали и деда Кохэку и Акиры. Плачущий профессор, стоя на коленях, винил во всем себя. Видите ли, он не осилил воспитать достойного сына, и, как следствие – внука. Журналюги выгораживали его как могли – нашли свидетелей сцены, когда Акира громил машину отца и был изгнан из семьи. Далее дед Кохэку сообщил, что внучку он заберет жить с собой и приложит все усилия, чтобы воспитать ее достойным человеком.

В качестве компенсации журналюги отыгрались на родителях Кохэку – чего мол ждать от семейной пары, где муж – безработный, а жена – вообще кореянка?

Вспомнили и штаты – ведь именно после учёбы в Америке Акира преисполнился западными ценностями: "Успех любой ценой!"

Кохэку… И как смотреть ей в глаза? Никогда больше не буду втягивать в свои дела родных и близких дорогих мне людей. Стоп, а разве у меня есть другие знакомые? Да пофиг, с этого момента буду полагаться на Рику‑сана – пусть находит персонал, на который мне плевать. Нет, конечно, если кто‑то из них помрет, я расстроюсь, но уровень эмпатии‑то совсем другой. Примерно как с Нарухито – на членов правящих семей за историю человечества совершено столько нападений, что как‑то даже и все равно. У Императора запасной сыночек есть, династия не прервалась. Этот может даже и пополезнее будет – что‑то в моей версии реальности я не слышал о славных делах покойного Нарухито. Да ещё и проблемы там какие‑то с наследованием по мужской линии были. Вроде дочка у него была, или две? Понимаю, что император не правит, но пользу человечеству‑то принести теоретически может?

А вот Кохэку – совсем другое дело. Жила девочка, училась спокойно, а тут вжух – и ты сестра убийцы наследника. Зная страсть аборигенов к молчаливой "травле" – такого повода отточить технику "коллективный игнор" они не упустят. Тут и встает главная дилемма – попадаться ей на глаза я не хочу – совесть жрет и хочется немедленно искупать свою вину перед ней всем, чем только можно. Начну это делать – обидится. Да и знает она, что Иоши кругом виноват. Хэруки, кстати, сегодня с самого утра села на велик и поехала к подруге – дед Кохэку живет за городом. На рисовой ферме, да. Но не попадаться на глаза Кохэку не выйдет – одноклассники, дэс! Кроме того, если к массовому игнору добавлюсь стыдливо прячущий глаза я – это вообще атас. Стыдно, но в глубине души я надеюсь, что Кохэку пошлет меня куда подальше.

Далее по телеку началось перекладывание ответственности – у Акиры мол нашли много тяжелой музыки, поэтому не мешало бы усилить за ней контроль. Само собой, не могло у Акиры не найтись и нескольких жестоких фильмов и томиков манги. Земля тебе пухом, "Биочервь".

В общем, по телевизору поливали грязью всех подряд, коме истинного виновника тех событий. Меня, вместе с другими награждёнными грамотой, жалели. Ах‑ах, бедные дети! Лучший день в их жизни и так закончился. Травма на всю жизнь. Ах‑ах.

Мне бы так уметь, но увы, вся эта ситуация – из‑за меня, и только из‑за меня. Мой поход по Окинаве, мой глумеж над Акирой (глумеж, чего уж тут), моя правительственная награда, мной порожденный Герострат. Мое проклятие…

Зябко передернув плечами, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Нет, проклятие‑ это уже перебор. Обычный научно‑фантастический эффект бабочки – Иоши оказывается не там, где должен тогда, когда не должен – и реальность движется немного по‑другому. Акира "ломается", а Император решает "обкатать" наследничка в таком милом и со всех сторон положительном деле как награда деточкам – по телеку сказали, что это оказался первый и последний официальный визит Нарухито как наследника. Первый блин всегда комом.

Хохотнув, успокаивающе махнул сидящему слева от меня бледному, заплаканному бате – горюет второй день, бедняга. А что же будет дальше? Может уровень прилетающей мне "жести" как‑то зависит от моих усилий? Раньше я старался что‑то делать гораздо меньше, чем теперь – в итоге мне прилетало, но хотя бы никто не умер! Даже маньяк до сих пор жив – ждет исполнения приговора в камере смертников. А теперь Иоши вышел на "пападанческие" мощности – и вот уже наследник Императорского престола лежит и булькает кровякой. А если я еще пару фильмов сниму, да еще "Гарри Поттер" выстрелит? На Уцуномию ядерная бомба прилетит?

Зазвенел телефон, батя снял трубку и через несколько секунд позвал меня – звонил Федор.

– Да, дядь Федь, – Поприветствовал его я. Да, со времен совместной построки теплицы и беседки он – дядя Федор.

– Привет, Йошка, я тут телевизор включил, а там столько лиц знакомых. Убили кого‑то чтоли?