Хэруки сочувственно меня обняла:

– Жалко. Но не переживай, она очень понимающая, – Успокоила она меня.

– Пойдем домой? – Вдохнув пробивающийся сквозь табачный перегар чудесный цветочный аромат ее волос, предложил я.

– Пойдем! – Охотно согласилась она.

– А чем тебе не нравится мой сериал? – Наклонившись вперед, чтобы заглянуть мне в глаза, спросила она по пути. Это о строчке из первой песни: «Паршивый мираж твоего сериала».

– Он никакущий, – Пожал я плечами. Наткнулся как‑то по телеку – классическое «телемыло» про школьников и их любовные треугольники, – Серый и унылый. Извини, – Немного поклонился я с виноватой улыбкой.

– Ничего! – Покачала она головой, – Ты не обязан любить все, что нравится мне! – Улыбнулась лучшая девочка.

Когда мы подошли к ее дому, я, как и в прошлый раз, решил сдать ее «на руки» Ринтаро‑сенсею. К моему удивлению, звонить в дверь Хэруки не стала, вместо этого открыв дверь своим ключом. Взяв меня за руку, втащила в темный тихий коридор. Закрыв за моей спиной в дверь, она прижалась ко мне и прошептала на ухо:

– Дедушка уехал в Токио.

Меня словно ударило током, по спине побежали мурашки. Неужели?..

Не веря в такую удачу, впился в губы Хэруки. Она обняла меня за шею, я подхватил ее за бедра и, в кромешной темноте, ориентируясь по памяти, понес к лестнице, разрываясь между желанием побыстрее добраться до кровати и нежеланием запнуться и рухнуть на Хэруки. Где‑то на заднем фоне мелькнула мыслишка, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и нам помешают в последний момент, но я отогнал ее прочь. У нужной двери Хэруки сняла руку с моей шеи и открыла дверь. Света уличных фонарей хватало, чтобы разглядеть цель. Подойдя к кровати, уложил на нее девушку. Она завела руку за голову и сняла заколку, распустив хвост и тряхнула головой, разметав волосы по подушке. Дыхание перехватило – как она прекрасна! Дрожащими от нетерпения руками стянул с нее футболку, жадно приник к идеальной формы груди. Хэруки издала стон, схватила ладонями мое лицо и потянула вверх. Наши губы встретились снова, девушка стянула футболку с меня. Я расстегнул пуговку на ее шортах, просунул руку в трусики, где было жарко и влажно. Хэруки застонала снова, эротично закусив пальчик. Долой преграды! Стянул с нее шорты вместе с трусиками – девушка охотно помогла, сама нашарила в темноте ремень моих джинсов, но расстегнуть не смогла. Сделал это сам, заодно прихватив из кармана всегда имеющуюся при мне «резинку». Вот и пригодилось! Раздражающая пауза не затянулась надолго, и вот я уже навис над ней, целуя губы, шею и грудь, рукой лаская самое чувствительное место. Решив, что она готова, направился прямо к цели, и мы наконец‑то слились воедино. Хэруки пискнула, я остановился, давая ей привыкнуть, продолжая покрывать поцелуями доступные мне части любимого тела. Девушка обхватила мою спину руками, и начала двигаться сама. Не желая отставать, начал медленно двигаться, постепенно наращивая амплитуду, пребывая на седьмом небе от ощущений и вслушиваясь в ласкающие слух стоны. Поняв, что все закончится слишком быстро, призвал на помощь математику, мысленно начав возводить цифры в третью степень. Гребаная автоучеба, вот сейчас ты мне совсем не нужна! Хэруки впилась ногтями в мою спину и с громким стоном выгнулась дугой. Теперь можно расслабиться.

Перестав двигаться, поднял веки и увидел ее сияющие глаза.

– Я люблю тебя! – Выдохнула она.

Проснувшись, с улыбкой вытянул левую руку. Пусто! Что за непорядок? Открыв глаза, понял, что в широкой кровати я лежу один. Вчера мы с Хэруки решили занять пустующую комнату ее родителей – кровать Хэруки одноместная. Похоже, уже проснулась. Сладко потянувшись, поморщился – сорванное горло болело. Попробовал поговорить – голос хрипловат, но при мне. Поднявшись, культурно застелил кровать и достал из шкафа кимоно отца Хэруки – она вчера разрешила, заодно выдав мне зубную щетку, пообещав постирать мои вещи и приготовить завтрак. Такая милашка!

Покинув ванную, отправился искать лучшую девочку. В коридоре первого этажа почувствовал характерный запах краски для волос и услышал музыку – играла моя «демка». Понимаю!

– Если собрался подслушивать, лучше иди сюда! – Услышал я из гостиной голос Кохэку, сдобренный хихиканьем Хэруки. Ругаться будем? Ох, не хотелось бы.

Дойдя до гостиной, поздоровался с девушками – одетая в оранжевую футболку и джинсовые шортики Кохэку красила волосы одетой в халатик Хэруки. Какая милая картина.

– Извини за поведение моего брата, – Вздохнув, прервала процесс и слегка поклонилась Кохэку. Э?!

– Ты‑то тут причем? – Ответил я и уселся на диван, – Ты что, на меня не сердишься?

– Ты‑то тут причем? – Процитировала меня Кохэку, возя кисточкой по волосам подруги, – Ты ведь давал ему шанс?

– Давал, – Кивнул я и расслабился. Кохэку и вправду понимающая.

– «Сам винова‑а‑ат!» – Протянула она с грустной улыбкой. Похоже, я «зафорсил» настоящий мем. Вздохнув, девушка начала грустно вещать: – Вчера я решила успокоить Акиру, поэтому поехала домой с ним. По пути он полевал тебя грязью, – Глянула она на меня, – «Это должны были быть мои песни! Что этот сопляк себе позволяет?! Я еще покажу ему, чему стою!». Потом он переключился на меня, требуя, чтобы я немедленно послала тебя подальше. Ненавижу, когда мне указывают, что делать! – Раздраженно фыркнула она. Хэруки сочувственно погладила лежащую на плече руку подруги, Кохэку благодарно улыбнулась, снова вздохнула и продолжила: – В общем, мы разругались, и этот ублюдок выгнал меня из машины, представляешь? – Я представлял, – Хорошо, что до дома было недалеко. Когда я подошла к дому, брат крушил машину отца, а тот стоял на крыльце и орал, что Акира ему больше не сын. И все это – на глазах у соседей! Так что моего «милого братца», – Ехидно выделила голосом фразу Кохэку, – Выгнали из дома.

– Он что, жил с вами? – Спросил я.

– Все, что у них с Сарой было, они вложили в репетиционную базу, когда приехали в Японию. Я была рада – его отъезд меня очень обидел. Он ведь и вправду был хорошим братом. Потом получили работу в банке и копили на первый взнос за дом. Все шло неплохо, но… – Она посмотрела на меня.

– Но появился я, – Закончил я за нее.

– Я тебя не виню! – Напомнила она, ткнув в меня пальчиком, – Это могло произойти когда угодно. Так вот, – Вернулась она в «режим монолога», – Когда его поманили контрактом, он продал принадлежащую ему и Саре часть оборудования, снял все деньги с их семейного счета и потратил на покупку тех убогих песенок и оплату студии и музыкантов, заодно наорав на отца, что вырученные за продажу ресторану мяса марлина деньги тот потратил на машину.

– Марлин что, настолько дорогой? – Опешил я.

– Я думала, ты знаешь, – Опешила Кохэку.

– Иоши в основном покупает курочку по акции и редко обращает внимание на остальное! – Пояснила подруге Хэруки. Та хохотнула.

– Я думал, за запись и прочее платит лейбл, – Вернул я разговор в изначальное русло.

– Видел бы ты его контракт, – Презрительно фыркнула Кохэку, – Даже я, совершенно не разбираясь в теме, такое бы не подписала! В общем, терпение Сары иссякло, и сегодня утром она улетела в Америку. Вот по ней я действительно буду скучать, – Грустно добавила она.

– Жесть, – Не смог я найти ответа лучше.

Заиграла «песня № 4», и девушки навострили ушки. Я не мешал.

– Это прекрасно, Иоши! – Шмыгнула носиком Кохэку, когда песня закончилась.

– Спасибо! – Поблагодарил я.

– Ты должен запретить «Альдекальдо» петь «Вдову» и «Ёкая», – Внезапно сказала она, сверкнув глазами.

– Зачем? Пускай поют, мне не жалко, – Отмахнулся я.

– Мой брат – член «Аки но Араши», – Пояснила она, – Прости, что не сказала об этом раньше, до вчерашнего дня ни я, ни мои родители об этом не знали, – Поклонилась она.

– Я не знаю, что это, – Развел я руками, – Секта чтоли?