– Вот как? – Президент поднялась со стула, – Меня зовут Такерада Сакура, я президент литературного клуба. Присаживайся, Кобаяси‑сан.

Девушка послушно присела.

– Хочешь чаю? – Продемонстрировала навык работы с журналистами Сакура‑семпай. Как и ожидалось от дочери главы префектуры. Шучу, простое гостеприимство.

– Свободную прессу не подкупить! – Изрекла Кобаяси‑сан, широкой улыбкой дав понять, что шутит, – Спасибо, с удовольствием выпью чашку.

Пока закипал чайник, мы все представились.

– Итак, Такерада‑сан, расскажи немного о вашем клубе! – Отхлебнув чайку, девочка приготовилась записывать.

– В нашем клубе царит дружелюбная атмосфера, мы регулярно читаем друг другу свои произведения, обсуждаем и пытаемся помогать друг другу творчески развиваться. Нашим куратором является завуч Такеши‑сенсей, которому мы очень благодарны за незримую поддержку и отсутствие ограничений нашей творческой свободы.

Вот уж воистину «незримая» поддержка!

– Отлично, отлично, – Покивала гостья, – Чем конкретно занимается каждый участник клуба?

Мы по очереди рассказали, девочка записала. Потом, хитро сверкнув глазами, повернулась ко мне:

– Одзава‑сан, позволь задать несколько вопросов персонально тебе!

– Хорошо, – Не стал я отказываться.

– Ни для кого из жителей префектуры не секрет, что ты внес основной вклад в раскрытие «мусорной» схемы городского совета, – Девочка выжидающе посмотрела на меня.

– Не думаю, что это как‑то касается нашего клуба, – Сложил я руки на груди. «Рабочая» очень удобно ложится на повязку с лангетой.

– Ты ведь его участник, так что касается! – Заявила Кобаяси‑сан.

– Основную работу сделал Такерада‑сама, нынешний глава префектуры. Опытный управленец и хороший человек, – Знаем мы этих энтузиастов от прессы. Напишет, что школьник делает всю работу за чиновников, а у меня потом будут проблемы, – Мое участие ограничилось лишь привлечением внимания к проблеме.

Девочка приуныла, но прилежно записала.

– По школе гуляет много слухов. Например, один из них касается вас с Аоки‑сан, – Девочка покосилась на немного напрягшуюся Хэруки, таинственно понизила голос, – Говорят, что вы поймали маньяка.

– Такие вопросы лучше задать полиции Уцуномии. Извини, никакие слухи комментировать я не стану.

– Ой, да ладно тебе! – Деланно рассмеялась она, – Дай немного материала для начинающего журналиста!

– Тебе сказали писать про клуб, а ты роешься в грязных слухах, – Укоризненно покачал я головой, – Ты что, в будущем планируешь устроиться в никчемную «желтую» газетенку?

– Как грубо! – Надулась Кобаяси‑сан, – Поимка маньяка парой школьников – настоящая сенсация! Почему я должна игнорировать такое?

– Потому что этим занимаются состоявшиеся журналисты. А ты пока только в начале пути. Я понимаю твое желание разобраться в такой «горячей» теме, но сначала научись качественно выполнять задание редактора!

– Одзава‑сан, оказывается ты такой скучный, – Приуныла Кобаяси, – Ладно, тогда… – Она снова переключилась на Президента, – Сколько предзаказов альманаха вы уже получили?

Сакура‑семпай подошла к тетрадке, полистала.

– Тысячу сто двенадцать.

– Ничего себе! – Оживилась Кобаяси, записала, – А как обстоят дела с материалом?

Мы отчитались о прогрессе – лучше всего дела ожидаемо обстояли у меня, тупо из‑за нереального для японского школьника количества свободного времени. Девочка записала.

– А можете предоставить для газеты какие‑нибудь короткие стихотворения? – Попросила она Мурату с Исидой. Те охотно согласились, порылись в сумках и передали начинающей журналистке пару листочков. Та поблагодарила, и тут мне пришла в голову идея:

– А еще литературный клуб сочинил песню, которую теперь исполняет довольно популярная в нашей префектуре группа «Альдекальдо».

– Хо! Знаю таких! – Отреагировала Кобаяси, – А есть запись? Можно было бы прокрутить ее по системе оповещения на одной из перемен, во время минутки новостей.

Точно! На переменах же регулярно оживала система оповещения, и какие‑то школьники зачитывали школьные новости, объявления и полезные советы типа тщательного мытья рук.

– Записи нет, но постараемся сделать в ближайшее время, – Пообещал я. Хайпа много не бывает. Да и реакция обычных школьников интересна – на концерте публика была уже изрядно разогрета, а потому не объективна.

– Желательно до конца этой недели, – Попросила Кобаяси и пояснила, – Газета выйдет в следующий понедельник, поэтому желательно поместить в ней анонс. Иначе все ОЧЕНЬ удивятся! – Улыбнулась. Так‑то милашка, но ее желание «копнуть» под меня немного расстраивает.

– Постараемся, – Кивнул я. Девочка попрощалась и покинула клубную комнату.

Вскоре после этого, немного обсудив происшествие, по домам собрались и мы, оставив на телефоне Исиду и решившую составить ему компанию Мурату. Тили‑тили‑тесто! Рад за ребят.

Клуб английского решил пропустить – ну его нафиг. По пути домой мы с Хэруки, не удержавшись, снова посетили старый дом, откуда выбрались только через полчаса, изрядно растрепанными, но очень довольными. Надо было сразу использовать его, а не сарай. Блин, скоро и эта возможность отпадет. Неудобно быть школьником без отдельной жилплощади.

* * *

Вечером, позвонив Кохэку, взял у нее телефон Акиры, за который пришлось расплатиться рассказом, чего это мы удумали. Новость о том, что «Альдекальдо» прокрутят по школьной связи, ее очень обрадовала. Любит братика‑то.

С Акирой договорился легко – они и сами собирались записать новую песню. Предложил оплатить кассету – он отказался, но попросил еще одну песню. Да без проблем! Договорились, что в воскресенье я схожу к ним в одиночку, не беспокоя ребят. Пусть занимаются домашкой. «Валета и Даму» сливать без Мураты и Исиды нечестно, поэтому отдам музыкантам что‑нибудь другое.

Телевизор был обнаружен в комнате отца. Оказалось, батя купил портативную антенну и теперь смотрит телек перед сном. Ладно, в подвал буду таскать магнитофон.

Во вторник вечером отец привез обновленный торт «Единорог». Матрица скрипела, трещала по швам, но не допустила пробоя, потому что торт остался черным, но покрылся сусальным золотом и приобрел нарисованные гриву, рот и ноздри. Этакий мощный маскулинный скакун. Батя пояснил, что у японцев конь считается символом богатства, власти и процветания. Прекрасно сочетается с фаллическим символом в виде рога. Получив мое одобрение, батя решил заказать увеличенную в несколько раз копию, воткнув в рог бенгальские огни, и представить его коллективу на ближайшем корпоративе. Кондитера пришлось записать в соавторы, но на этот счет я совершенно не парился. Чем лучше у бати дела на работе, тем лучше и нам с Чико.

Учебная неделя пролетела практически незаметно. В среду Кохэку вручила мне кассету с «Ёкаем», и я передал ее журналистке, встретив в столовой. В четверг, когда мы с Хэруки после клуба, где ребята учились, а я писал «Звездные врата», подошли к нашему старому дому, узрели около него фургон для переезда. Вот облом! А нужны ли вообще отмазки, чтобы ходить в сарай? Там, конечно, не так удобно, но необходимый минимум взаимодействия с лучшей девочкой получить можно. Проверили, и на выходе наткнулись на недовольного деда.

– Ну и что вы там делали? – Спросил он.

– Важные дела, – Развел я руками, – Ринтаро‑сенсей, мы регулярно будем сюда ходить. Наши важные дела воистину бесконечны. Так, Хэруки? – Улыбнулся я мило смутившейся девушке.

– Так! Не мешай нам, деда! – Кивнула та.

Подмигнув охреневшему от такого поворота деду, я пошел домой.

Утром субботы с торжествующим рёвом я снял лангету. Рука уже давненько восстановила подвижность, но рекомендации врача надо выполнять. Тут же побежал в подвал тягать гантели. Расстроился – мышцы рук у Иоши и без того были дряблые и несолидные, а за время травмы деградировали еще сильнее. Ничего, машиной за один день не становятся.