Могу задавить Мавроди в зародыше и оперативно "выпалывать" его подражателей. Не факт, что МММ не контролировался с самого верха – ничто ведь не мешало закрыть дыру в законодательстве сразу. С другой стороны – это можно списать на извечно‑русское "пока гром не грянет – мужик не перекрестится". Че там еще? Олигархи? Твою мать, я на одних киллерах разорюсь!

Я истерично заржал, роняя слезы. Неплохо ты плечи расправляешь, атлант малолетний! Так и до потравы Ельцина дойти можно. А духа‑то хватит такое проворчивать, душитель папкин? Тут уже такое дело – не попробуешь – не узнаешь. Заводов наоткрывать я точно смогу – и кигуруми, и кроксы, и "Хонду" батя зафорсит активно осваивать открывшийся рыночек. А к заводу – карманный коммунизм – школа, поликлиника, хорошая зарплата, жилье. Ладно, в таком состоянии я все равно ничего толкового не придумаю. Одно ясно – деньги должны быть натурально бесконечными. Придется перестать воротить нос и забить на трепыхающиеся остатки совести. Как там было? "Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице…" Хе, память‑то помнит. А как забыть серию, на которой рос? Еще нужно, чтоб меня воспринимали всерьез, а не как потешного малолетку. Что там, Ферма? Давайте ее сюда. После эпической победы на международной математической олимпиаде никто по идее придраться не сможет. Отболтаться от ученых поможет "Автоучеба". После этого на манеры уже можно откровенно класть – проканаю за эксцентричного гения. Нобелевку за математику не дают, но, мать его, это одна из гигатеорем. А учитывая количество спёртых книжек, которые я буду штамповать, выйдя на конвеерные мощности, я и на нобелевку по литературе могу рассчитывать – нифига себе, мальчк‑гений что творит! Как тут не дать? Самым молодым лауреатом, вроде бы, считается Киплинг – ему было сорок с небольшим. Побью рекорд, стану важный, Стивену Кингу буду щелбаны отвешивать. В душе поднимался азарт – тупо разведу весь мир, как детей.

Я застонал. Придется ускориться и начать реально "потеть". Плакала моя спокойная и размеренная анимежизнь. Нет уж, простите конечно, но ленивая задница типа меня с ума сойдет, если будет работать в турбо режиме без перерывов на "анимеивенты".

Поднявшись со скамейки, пошел домой, пытаясь вспомнить, что из так сказать "материального" можно "придумать". Сушилки для рук! Вот чего не хватало в местных общественных туалетах. Сразу и внимания не обратил, а оно оказывается нифига не древняя технология. Берем. Хэруки будет мной гордиться – это ж сколько деревьев не покрошат на одноразовые бумажные полотенца! Больше в голову нифига не приходит – да и плевать. Люди, как известно, новая нефть, а моя голова – настоящий золотой рудник, главное – правильно ей распорядиться.

– Сын! – Услышал я голос бати из проезжающей рядом машины. Почему бы и нет? Уселся.

– Тяжело, да? – Сочувственно вздохнул батя, похлопав меня по плечу.

– Не то слово, – Не стал я отнекиваться.

– Не переживай, мы обо всем позаботимся. Вот увидишь, с детьми все будет в порядке!

– Даже не сомневаюсь, пап, – Вяло улыбнулся ему я.

– Ты что, курил? – Почувствовал он запах.

– Одну затяжку сделал. Не понравилось – выбросил, – Честно ответил я, – Больше не буду.

– Ладно, не буду тебя ругать, – Усмехнулся он и попытался взбодрить грустного сыночка: – Ну что, купим тебе камеру?

– Еще компьютер надо с принтером, – Попросил я, – Да, знаю, что очень дорого, но мне не для баловства. На нем тексты печатать намного быстрее получается. Еще ошибки не надо корректором мазать, просто кнопку жмешь и все.

– Я знаю, как работает компьютер, – Мягко одернул он меня, – У меня в офисе стоит "Макинтош", и я им успешно пользуюсь.

– Это хорошо, – Улыбнулся я отцу.

– Что ж, поехали в торговый центр, – Повернул он в нужном направлении.

– А потом высади меня у дома Аоки. Танабата отменяется, – Вздохнул я. Совсем не то у меня состояние, чтобы веселиться. Не хочу лицемерить перед Хэруки, имитируя жизнерадостность. Уверен, она поймет. Приду в норму и наверстаю.

– Почему? Мне кажется, это хороший вариант отвлечься.

– Работать надо.

Так, вилка – в розетке, кнопочка… Ух, шумит‑то как, реликт блин! Ну а что – мощь немереная, семь с чем‑то мегагерц, 512 килобайт оперативки – специальная плата стоит. Монитор – цветной, разрешение аж 320на256 – у нас тут в Японии Pal‑стандарт. Это если 32 цвета выводить. Если 16 – все 640на256. Это ли не мечта? Обошлась вся эта радость больше чем в полторы штуки баксов и называлась «Amiga‑2000». «Ось» загружается с дискеты, с другой дискеты – текстовый процессор, который я и запустил. Ух, мать твою, работает! И даже шрифты красивые есть! Ну‑ка…

Напечатал фразу, «разукрасил» и отправил на печать. Матричное чудо технологий в виде принтера, издавая душераздирающие звуки, ожило и невыносимо‑медленно начало пропускать через свои недра листочек. Вот оно, «бутылочное горлышко», балансирующее мою читерскую (благодаря «автоучебе») скорость набора текста. Ладно, все набранное за день буду отправлять на печать перед сном, а сам…

– Чико, не возражаешь, если я буду ночевать у тебя в комнате, пока это чудо техники, – Кивнул на принтер, – Будет делать свою работу.

Сидящая на кровати и болтающая ножками сестренка, с любопытством взирающая на мои манипуляции, улыбнулась:

– Совсем не против! Получается нечестно, что я у тебя ночую, а ты у меня – нет!

– Спасибо, – Поблагодарил я хорошего ребенка, подхватил вылезший листочек, – А теперь пошли порадуем отца!

Спустившись на кухню, где батя попивал чай (я его заверил, что разберусь с новинкой сам), торжественно вручили ему листочек с надписью «Одзава Дэйчи – лучший отец в мире». Батя подавился чаем, заржал и поблагодарил нас.

Так, теперь камера JVC VideoMovie GR‑C7U. Этот динозавр тоже работает! Для теста заставил Чико облачиться в кигуруми (она типа страшный монстр), поснимал сестренку в доме в разных комнатах и с разной степенью освещения, потом поснимал на улице при ярком солнечном свете, потом поснимал в бане через окно, в темной бане вблизи и подальше, также в темноте, посветив на нее фонариком. Подключив камеру к телеку, все вместе посмотрели на получившийся итог. Ну что, снимать можно. Сцены в лесу получатся еще менее внятными, чем в оригинальном фильме, но и время сейчас менее избалованное "графоном". А не попросить ли мне помощи?

Вернувшись в свою комнату, закрыл за собой дверь, уселся на кровать и прикрыл глаза. «Богиня, ты слышишь меня?».

– Слышу, – Заставив вздрогнуть, раздался голос прямо передо мной. Открыв глаза, увидел Рин Тосаку в своем неизменном, каноничном обличии.

– Можешь помочь?

– Убивать, калечить и промывать мозги не стану, – Скрестив руки на груди, обозначила она рамки, – Твоя свобода выбора заканчивается там, где начинается свобода выбора другого человека, – Пояснила она. Ожидаемо, че.

– Мне нужен какой‑нибудь жуткий монстр, хочу фильм снять, – Попросил я.

– Не проблема, – Пожала она плечами, – Какие пожелания?

– Вот так просто? – Не поверил я.

– Скучно, – Развела она руками.

– Монстр должен быть ростом примерно с человека, антропоморфным, не нарушать авторские права, и, желательно, травоядным, чтобы не пострадали мои детишки.

– Поняла, – Кивнула она, – Смотри.

Отступив на шаг, она открыла круглое «пространственное окно» – иначе назвать эту штуку язык не поворачивался, через которое я разглядел бредущую по каменистому плато на двух когтистых длинных лапах очень морщинистую безголовую серую тварь – она походила на укутавшуюся в крылья летучую мышь, с тем исключением, что передняя часть туловища была усыпана длинными острыми шипами. За ней по земле волочился оканчивающийся мощным костяным крюком гибкий голый хвост.