– Так у тебя же дед профессор, на что ты жалуешься? – Не понял я.

– Не твое дело! Меня уже достал этот вонючий офис! Каждый долбаный день, от рассвета до заката, с постоянными переработками! Да я скоро перестреляю там всех! – Ууу, как накипело‑то. Понимаю тебя и даже сочувствую, просто подпиши контракт и стриги купоны. Всего‑то и нужно – смириться с главенством школьника и парой десятков сворованных мной из контрактов неродившихся пока Кей‑поперов пунктов, касающихся дисциплины, общения с прессой и употребления всякого вредного. У меня не так много песен, чтобы первая же подписанная группа в полном составе подохла в гримерке от передоза.

– А, плевать! – Махнул он рукой, – Контракт с "Фабрикой игрушек" можно подписать уже завтра, а сможешь ли ты вообще написать еще хоть одну нормальную песню – еще неизвестно! – Принял он для себя решение, – А ты уже трясешь в воздухе бумажками и приходишь с адвокатом, строя из себя важную птицу! Спасибо, Иоши, – Отвесил он издевательский поклон, – Но твои услуги нам не требуются! Прощай!

Ну ладно, чо. Пожав плечами, вышел на воздух вместе с адвокатом.

– Вот об этом я и говорил, – Сказал он на пути к машине, – Еще ничего не началось, а этот твой Акира уже закусил удила и готов на что угодно. Знаешь, что было бы, подпиши ты с ним контракт?

– Не‑а, – Покачал головой нуждающийся в моральных оправданиях на тему "какой нехороший этот Акира" я.

Мы сели в машину, адвокат завел двигатель и выехал на дорогу. Открыв окно, он вынул из бардачка пачку сигарет, прикурил.

– Дайте мне тоже, – Попросил я. Адвокат машинально протянул пачку, опомнился и с улыбкой погрозил мне пальцем, – Шучу, – Улыбнулся я.

– Так вот, – Выпустив дым, начал рассказывать адвокат, – Он бы постоянно жаловался, какой он гениальный, а его не ценят, постоянно ругался на других участников группы, и, обретя славу, окончательно бы уверовал в свою богоизбранность, при первой же возможности разорвав контракт и переметнувшись куда‑то еще. Судя по тому, что до твего повления в жизни этой группы, – Синохара‑сан ткнул сигаретой в сторону репточки, заодно стряхнув пепел, – У них ничерта не получалось, в итоге он бы сгинул в безвестности, изо всех сил проклиная тебя.

– А так он будет просто проклинать меня, – Вздохнул я.

– Ну, я уже говорил тебе, что невозможно быть добрым для всех. Ты ведь давал ему возможность?

– Давал, – Кивнул я.

– Вот и все! Как там в твоей песне поется? "Сам винова‑а‑ат"! – Довольно похоже протянул Синохара‑сан, и я невольно хохотнул.

По пути попросил Синохару‑сана немного поработать извозчиком, докинув меня до торгового центра. Он не был против, и даже прогулялся со мной до фотоателье. Фоток получилась какая‑то чудовищная стопа, поэтому я попросил меня высадить у дома Аоки, мы попрощались, и я, почти физически ощущая как уходит боль из натруженных мышц от предвкушения встречи с лучшей девочкой, позвонил в дверь.

Открыл ее классический дед, поздоровались, и он повел меня в сад, где одетая в "садовый наряд" Хэруки подравнивала кустик.

– Иоши! – Обрадованно подбежала она ко мне, но обнимать не стала, постеснявшись деда.

– Поможешь разобрать фотки? – Потряс я в воздухе тяжелым пакетом.

– Уже готовы? – Обрадовалась она, – С радостью! Подожди, я переоденусь, – Вручив ножницы деду, она убежала в дом.

– А можно мне попробовать? – Попросил я, глядя как Ринтаро‑сенсей продолжает брошенное девушкой дело.

– Это тебе не землю копать! – Назидательно буркнул он. Ну и ладно, не больно‑то и хотелось!

– Я готова! – Через какое‑то время, которое я тратил на отвлечение деда от важного занятия разговором ни о чем, появилась переодевшаяся в легкий зеленый сарафанчик Хэруки, заодно собравшая волосы в конский хвост. Попрощавшись с дедом, мы пошли ко мне.

– Возможно, в скором времени Кохэку меня возненавидит, – Предупредил я ее по пути.

– Почему? Ты сделал ей что‑то плохое? – Напряглась она.

– Реши сама, – Доверил я ей право делать выводы и рассказал всю историю.

– Да уж, сложная ситуация, – Вздохнула она, – Не хотелось бы терять лучшую подругу из‑за глупости ее брата! – Подвела она итог.

Приятно, что в ее голове и мысли не возникло "потерять" меня, но лишать ее единственной подруги – настоящее скотство. Что ж, остается надеяться на благоразумие Кохэку. До сих пор она вела себя вполне адекватно – если, конечно, не брать во внимание ее специфическую интимную жизнь.

– Как тебе первая тренировка? – Спросила Хэруки.

– Весело! – Улыбнулся я, – Тренер – настоящий цундере! – Хохотнул я.

– Что такое «цундере»? – Не поняла она.

Я объяснил, Хэруки посмеялась.

– Как твоя книга? – Спросил я.

– Почти готова, дня через три можно будет отнести в школу. Сходишь со мной?

– Конечно! А как твоя подработка?

– Пойду устраиваться в следующий понедельник. А твоя?

– Видишь, как все завертелось с этой музыкой, – Развел я руками, – Боюсь, скоро у меня совсем не останется свободного времени.

– Даже на меня? – Грустно спросила Хэруки.

– Ради тебя я всегда пошлю все дела куда подальше! – Опроверг я ее опасения.

– Я рада, но лучше не надо. Просто найди в своем плотном графике несколько свободных вечеров, супер‑занятая Хацуне Мику! – С ехидной улыбкой подколола она меня.

– Обязательно! – И не подумал обижаться я, – Мы ведь ходили всего на одно свидание, это не порядок! Еще надо будет сходить на какой‑нибудь концерт.

– Я выписываю музыкальный журнал, там есть раздел с афишей по разным городам. Уцуномия тоже есть, если найду что‑нибудь стоящее, обязательно приглашу тебя! – Пообещала она, – А пока – придешь к нам послезавтра? Чико‑тян тоже приглашу.

– Хочешь отметить день рождения? – Улыбнулся я. Послезавтра Хэруки исполнится шестнадцать лет, и она достигнет возраста согласия по законам моей бывшей родины. Не то чтобы меня это особо заботило, но некоторый дискомфорт от вбитого в подкорку ментального блока все‑таки имелся.

– Не то чтобы отметить, просто небольшой праздничный ужин. Я постараюсь как следует! – Пообещала она вкуснятинки.

– Тогда – с меня тортик! – Улыбнулся я.

– Договорились! – Улыбнулась она в ответ.

Надо бы поторопить Есикаву‑сан с кигуруми‑цветочком. Моим подарком будет божественный артефакт в виде ножика, а кигуруми подарит Чико.

Увернувшись от катящего в телеге к покрывающейся крышей буквально на глазах бане черепицу строителя (он извинился), зашли домой, где на мое ритуальное приветствие никто не ответил. Это шанс! Прижав Хэруки к себе, поцеловал, проведя рукой по ножке и направляясь под подол сарафанчика. Хэруки схватила меня за руку и остановила.

– Иоши, мне сегодня нельзя… – Пряча взгляд и немного краснея, смущенно пояснила она. Ладно, это уважительная причина. Какое там сегодня число? Десятое? Запомню.

Убрав руку с ножки, обнял за талию, поцеловал еще раз.

– Тогда действуем по первоначальному плану! – Улыбнулся я ей, и мы прошли на кухню, где поставили на плиту чайник и принялись разбирать фотки.

– Смешно получилось! – Хихикнула девушка, показывая мне фотку, где мы с Чико с открытыми ртами показываем на Ринтаро‑сенсея. Я хохотнул – и вправду получилось неплохо.

– А вот эта получилась очень романтичной, – Показал я ей фотографию, где Кейташи и Кохэку, сидя на смотровой, со счастливыми лицами смотрят на закат.

– Но мы получились лучше! – Показала мне Хэруки наш «селфач» с маяка.

– Мы с тобой всегда самые лучшие! – Улыбнулся я ей.

– И самые добрые! – Улыбнулась она.

– И самые скромные! – Мы посмеялись и дали друг другу «пять».

Раздался звонок в дверь. Похоже, Чико и Есикава‑сан. Нормально, помогут с фотками. Открыв дверь, удивился, увидев на крылечке одетого в шорты «хаки» и черную футболку гитариста, за спиной которого висела упакованная в чехол гитара. Рядом с ним, с красиво упакованной коробочкой в руке, стоял одетый в красные шорты и красно‑белую «гавайку» барабанщик «Альдекальдо». Кажется, кто‑то решил выбрать правильный стул!