– Пойдемте к ним? Я тоже хочу видеть! – предложил один из племянников.

Дети вприпрыжку бросились к выбитой двери подъезда. «Стойте!» – хотел крикнуть я, но меня словно парализовало, поэтому я мог лишь беспомощно наблюдать, как дети вбегают в темный зев подъезда. Почему‑то я был уверен, что оттуда они уже не вернутся. Паралич прошел, меня забила дрожь.

«Не идет» «Сопротивляется» «Бесполезен» «Не нужен» «Не спасет» «Не помешает» «Все равно надо» «Да, надо» «Амбаджо сказала, что младший…» – едва слышно пронеслись по двору шепотки со стороны дома. Силуэты в окнах зашевелились, и я понял, что надо бежать. Прыгнув на велик, изо всех сил налег на педали, мучительно медленно набирая скорость. Даже не оборачиваясь, я знал, что из подъезда повалили черные тени. Сзади послышались тяжелые шаги, накатило зловоние. Поморщившись, постарался выжать из велика остатки скорости. Внезапно передо мной в свете фонаря возник ехидно улыбающийся безрукий, рожденный вчера годовалый младший сын Аджамбо, смотрящий на меня пустыми глазами, высасывающими всю волю сопротивляться. «Ты не уйдешь…» – этот зловещий шепот оказался последним, что я услышал.

Проснулся в холодном поту, с трудом понимая где я. Лихорадочно озираясь, поискал Чико. Нет! Ее футона тоже нет! Стало страшно. Обстановка совсем незнакомая – татами на полу, футон со мной, небольшой шкаф, цветок в напольном горшке. Точно! Я же в доме Мотидзуки!

Я обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь. Ну и сон, мать его. Что за мерзкая, совсем несвойственная мне жестокость? Неужели глубоко внутри я настолько плохой человек? Да нифига! За обе жизни мне даже в голову не приходила мысль ударить ребенка. Тем более инвалида. И эта Амбаджо… «Господин…» Меня передернуло. Отвратительный, непозволительный расизм! Хорошо, что в конце сна тот  я получил по заслугам. Так тебе и надо, мразота!

Глубоко вздохнув, ощутил духоту. Понятно. В душных помещениях частенько снятся кошмары. Долбаный Кеиджи, выделил мне какую‑то кладовку без вентиляции! Поднявшись с футона, включил свет и посмотрел на часы. 5.40. Нормально, успею принять душ и доехать до дома к половине седьмого. Расположение душа усталый Кеиджи показал мне вчера, поэтом найти его труда не составило. Смывая струями воды остатки гнусного кошмара, погрузился в воспоминания.

* * *

– Твоя доля, Аники! – с поклоном протянул я деньги Кеиджи. Тот покраснел, но не успел ничего ответить, как его лысый телохранитель кашлянул и сказал:

– Многие смотрят, босс. Я возьму деньги, иначе вы потеряете лицо.

Видимо, терять лицо Кеиджи не хотел, поэтому коротко кивнул. Якудзоид забрал у меня «долю», и мы двинули на выход. Покинув прокуренный ангар, направились к машине.

– Что ты наделал?! – прошипел Кеиджи.

– А что такого? – включил я дурачка, хотя прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях.

– Теперь все будут считать, что ты ходишь подо мной! Мне совсем не нужны эти якудза‑штучки! – объяснил друг.

– Вот оно как? – делано удивился я, – Я просто хотел пошутить. Верни деньги.

– Да нафиг они мне не сдались! – потерял самоконтроль Кеиджи.

Я был доволен. Теперь оба городских клана знают, что вот этот панковатый школяр ходит непосредственно под сыном второго председателя клана Синода. Блата и связей много не бывает!

В машине верзила‑телохранитель вернул мне деньги, заодно достал из бардачка черный пакет, протянув мне.

– Спасибо! – поблагодарил я, перекладывая кучу налички из «жилеточного свертка» в пакет. Кеиджи насуплено молчал.

– Ой да ладно тебе, подумаешь, – легонько толкнул я его в плечо, – Мы же не собираемся создавать отделение Синоды в школе.

– Ты не понимаешь, – покачал Кеиджи головой, – Я совсем не хочу влезать в это все. Даже на таком уровне.

– Понимаю и уважаю, – вздохнул я, поклонился, – Прости, Кеиджи. Впредь никаких якудза‑замашек.

Тот горько вздохнул, махнув рукой.

– Чего уж теперь.

Я глянул на часы – 2 часа ночи. Нормально, еще успею подремать пару часиков.

– Я переночую у тебя? – спросил я друга.

– Само собой, – кивнул он.

– Отлично. Кстати, сколько времени у тебя уходит на домашку?

– Часов 5–6, ‑ ошарашил он меня. Охренеть. Волнение Кеиджи на тестах могло создать ощущение, что он тупой, но первое место класса в школьном рейтинге дает понять, что он неплохо справился. Значит остальные ученики тратят на домашку примерно столько же. Для статистики все‑таки спрошу остальных. Спасибо за «автоучебу», Богиня! Я бы точно вылетел из школы без нее.

– Покажешь, где телефон? Вызову с утра такси. Меня‑то никто от школы не освобождал, надо переодеться.

– Зачем? – удивился Кеиджи, – В гараже всегда дежурит водитель, скажешь ему адрес, и он увезет куда надо.

Удобно! Подъехав к дому Мотидзуки, не стали въезжать в главные ворота. Логично, никакого гаража в «переднем» дворе я не видел. С другой стороны дома тоже были ворота. Увидев нас, их открыл одетый в пиджак безликий якудзоид. Их клонируют, чтоли?

Въехали в гараж, я с интересом осмотрелся. Помимо завезшей нас «Тойоты», в гараже еще был легковой «Ниссан» и какой‑то микроавтобус, чьего логотипа я не видел из‑за падающей тени. Проведя меня чередой коридоров (путь я запомнил), Кеиджи указал на ванную, потом отвел в комнату, ткнул пальцем в разложенный футон, сонно попрощался и в сопровождении телохранителя покинул меня.

* * *

Закрыв душ, вернулся в комнату, оделся, подхватил пакет с наличкой. Спать хотелось, но не настолько, чтобы прогуливать школу. С первой попытки отыскал дорогу к гаражу, вошел в дверь. Дремавший на стуле «пиджачный» якудзоид подпрыгнул, глубоко поклонился мне.

– Одзава‑сама, я отвезу вас домой.

Хо‑хо! Целый «сама»! Вот это я понимаю сервис!

– Буду благодарен, – небрежно кивнул я ему, назвал адрес и сел в услужливо открытую снова согнувшимся в поклоне якудзоидом. Стало неловко – к подобострастию я не привык. Успокоил себя тем, что это не подхалимаж, а соблюдение строгих правил, нарушив которые якудзоид потеряет лицо и обесчестит себя. Если японцев такое устраивает – чего мне‑то нос воротить?

У дома попрощался с водителем, машинально хотел сунуть ему денежку, но вовремя одернул себя – обидится же.

Покинув машину, посмотрел на окна родного дома – вроде никого. Посмотрел на окна Сэкеры‑тян – шторы плотно задернуты. Нормально. Быстро дошел до теплицы, сунул пакет с деньгами за Гандама – очень неловко будет объяснять отцу, почему его сын странно оделся и ушел в ночь, вернувшись с половиной миллиона. Ох и напридумывает он вариантов!

Открыл дверь ключом, зашел в коридор, учуял вкусный мясной запах. Понятно, батя готовит завтрак. Это я вовремя!

– Доброе утро, отец! – разувшись и пройдя до кухни, окликнул я его. Он обернулся, открыв рот уставился на мой прикид, – Что готовим?

– Где ты был? – не стал он отвечать и пошел в атаку, – Что это за вид?!

– Ночевал у друга. У Кеиджи – помнишь, я рассказывал тебе, что он хочет стать полицейским? – попытался я успокоить отца. Будущий коп это ведь хороший друг для сына?

– Есикава‑сан говорила мне, но надо было позвонить! – укоризненно ткнул он в меня пальцем.

– Я не знаю твоего рабочего телефона, – пожал я плечами. Батя замолчал, похлопал глазами.

– Черт, совсем забыл тебе его дать… – покаялся отец, встряхнулся: – Не переводи тему! – опять подрубил он воспитание, – Почему ты одет как клоун? И что это за футболка? Ты что, коммунист?!

– 9 мая же! День победы над фашистской Германией! Просто отдаю дань уважения стране, внесшей основной вклад в победу над мировым злом, – отмазался я, садясь за стол.

– Они были нашими врагами! – окрысился батя.

– Как и США. Напомни, кто скинул на нас атомную бомбу, а потом, по сути, оккупировал? Сколько там их военных баз на нашей территории? Однако это не мешает Японии поддерживать взаимовыгодные отношения с американцами. Почему к СССР должно быть другое отношение?