И я ненавидела себя за эти мысли, потому что Риз никогда не давал мне никаких признаков того, что я ему интересна, помимо физического влечения и профессиональных обязательств.

Никаких, за исключением мимолетных моментов, когда он смотрел на меня так, словно я была всем его миром, и не хотел моргать.

— Тебе нравится балл?

Возможно, мне показалось, но я почувствовала, как его большой палец погладил мягкую кожу моего запястья.

Тум. Тум. Тум.

— Он хороший. — Я была слишком отвлечена тем, что могло или не могло происходить с моим запястьем, чтобы придумать лучший ответ.

— Просто хороший? — Вот оно. Еще одно потирание большим пальцем. Я могла бы поклясться. — ты провела довольно много времени с графом Фольсером.

— Откуда ты знаешь, кто из них граф?

— Принцесса, я знаю каждого мужчину, который даже думает о том, чтобы прикоснуться к тебе. Не говоря уже о том, с кем ты танцевала. Дважды, — добавил Риз, произнеся это слово смертельно мягко.

Это должно было испугать меня, но вместо этого кожу покалывало, а бедра сжимались.

Что со мной не так?

— Это большой талант. — Я танцевала с Эдвином только дважды, потому что он настаивал, а я слишком устала, чтобы спорить.

Улыбка Риза не доходила до его глаз.

— Итак. Граф Фольсер. Это тот самый?

— Нет. — Я покачала головой. — Нет, если только я не хочу провести остаток жизни, слушая о его одежде и тренажерах.

Риз прижал большой палец к моему бьющемуся пульсу.

— Хорошо.

То, как он это сказал, прозвучало так, будто граф избежал смерти.

— Я должна вернуться к танцам, — сказала я, хотя это было последнее, чего мне хотелось. — Элин, наверное, сходит с ума.

— Сходит?

Я рассмеялась своим первым настоящим смехом за эту ночь.

— Ты ужасен.

— Но не ошибаюсь.

Это был тот Риз, по которому я скучала. Сухой юмор, проблески его скрытой мягкости. Это был настоящий Риз.

— Как ощущается двадцать четыре? — спросил он, когда мы шли обратно в бальный зал.

— Как двадцать три, только более голодный и уставший. А как ощущается тридцать четыре? — За те недели, что мы были в разлуке, ему исполнилось тридцать четыре года. Я думала позвонить ему в день рождения, но в последний момент струсила.

— Как тридцать три, только сильнее и умнее.

Его губы тронула ухмылка, когда я полуудивленно, полураздраженно хмыкнула.

Когда мы вернулись на бал, Элин ждала нас у входа, скрестив руки на груди.

— Хорошо. Ты нашел ее, — сказала она, не глядя на Риза. — Ваше Высочество, где вы были?

— Мне нужно было в дамскую комнату. — Это была лишь полуправда.

— В течение сорока минут? Вы пропустили танец с принцем Димитрием, который только что ушел. — Элин вздохнула. — Неважно. Здесь есть еще потенциальные женихи. Идите, быстрее. Ночь почти закончилась.

Спасибо Богу за это.

Я возобновила свои танцы. Элин следила за мной как ястреб, а я боялась посмотреть в сторону Риза, чтобы на моем лице не появилось что-то, чего я не хотела, чтобы он увидел.

— Неужели я настолько скучный?

— Простите? — Я вернула свое внимание к моему нынешнему партнеру Стеффану, сыну герцога Гольштейнского.

— Вы все время смотрите на меня через плечо. Либо за моей спиной происходит что-то захватывающее, либо мой глубокий анализ архитектурного стиля дворца не такой блестящий, как я думал.

Румянец согрел мои щеки.

— Прошу прощения. — Никто из моих предыдущих партнеров по танцам не замечал моего рассеянного внимания, и я полагала, что он тоже не заметит. — Это было ужасно грубо с моей стороны.

— Не стоит извиняться, Ваше Высочество.- Глаза Стеффана искривились в добродушной улыбке. — Должен признать, я мог бы придумать тему для разговора получше, чем история неоклассицизма. Вот что происходит, когда я нервничаю. Я выбалтываю всякие бесполезные факты.

Я рассмеялась.

— Есть и худшие способы справиться с нервами, я полагаю.

Моя кожа внезапно загорелась, и я споткнулась на секунду, прежде чем поймать себя.

— Вы в порядке? — спросил Стеффан, выглядя обеспокоенным.

Я кивнула, заставляя себя не смотреть на Риза, но я чувствовала жар его взгляда на своей спине.

Сосредоточься на Стеффане. Он был самым приятным партнером по танцам за весь вечер, и он соответствовал всем требованиям, предъявляемым к принцу-консорту: веселый, обаятельный и красивый, не говоря уже о голубой крови. (прим. Принц-консо́рт, реже принц-супруг, — супруг правящей королевы, сам не являющийся суверенным монархом в своём праве.)

Он мне нравился. Он просто не нравился мне в романтическом плане.

— Похоже, наше время подошло к концу, — сказал Стеффан, когда музыка стихла. Ночь наконец-то закончилась. — Но, может быть, мы могли бы как-нибудь сходить куда-нибудь вдвоем? Новый каток на Нюхаузене очень милый, и там подают лучший горячий шоколад в городе.

Свидание.

Я хотела отказаться, потому что не хотела вводить его в заблуждение, но в этом и был весь смысл бала — найти мужа, а я не могла найти мужа, не встретившись с ним сначала.

— Звучит прекрасно, — сказала я.

Стеффан усмехнулся.

— Отлично. Я позвоню вам позже, и мы согласуем детали.

— Это план.

Я осталась произнести заключительную речь, поблагодарив всех за участие, и после того, как гости один за другим стали выходить, я поспешила покинуть бальный зал, стремясь уйти до того, как Элин сможет догнать меня.

Я прошла половину пути к выходу, прежде чем кто-то преградил мне дорогу.

— Ваше Высочество.

Я подавила стон.

— Лорд Эрхолл.

Председатель парламента пристально смотрел на меня. Это был высокий, худощавый мужчина с седеющими волосами и глазами, как у рептилии, холодными и хищными. Он также был одним из самых влиятельных людей в стране, поэтому и получил приглашение, несмотря на то, что не входил в возрастной ценз холостяка.

— Нам с Его Величеством не хватало вас на вчерашней встрече, — сказал он. — Мы обсуждали новый закон о налоговой реформе, в который, я уверен, вы внесли бы большой вклад.

Я не пропустила насмешливый тон. Я иногда присутствовала на еженедельных встречах моего деда с председателем, и Эрхалл неоднократно намекал, что, по его мнению, мне там делать нечего.

Он был одним из тех членов парламента, на которых ссылался Эдвард, когда говорил, что есть люди, которые не хотят видеть женщину на троне.

— Действительно, — сказала я холодно. — Вы уже много лет пытаетесь принять подобное законодательство, не так ли, господин председатель? Кажется, ему не помешали бы новые идеи.

Рот Эрхалла сжался, но его голос был обманчиво легким, когда он ответил.

— Надеюсь, вы получили удовольствие от бала, Ваше Высочество. Охота за мужем, несомненно, является главным приоритетом для принцессы.

Все знали истинную цель бала, но никто не был настолько глуп или нетактичен, чтобы высказать ее вслух… кроме Эрхалла, который обладал достаточной властью, чтобы ему сошло с рук оскорбление наследной принцессы на ее собственной вечеринке. Ходили даже слухи, что он может стать следующим премьер-министром, когда неизбежно будет баллотироваться на этот пост.

Я сопротивлялась желанию дать ему пощечину. Это сыграло бы ему на руку. Никто не будет счастливее Эрхалла, если мой общественный имидж пострадает, что и произошло бы, если бы меня поймали на нападении на председателя парламента в мой день рождения.

— Позвольте мне быть откровенным, Ваше Высочество. — Эрхалл разгладил свой галстук. — Вы прекрасная молодая женщина, но для того, чтобы быть монархом Эльдорры, требуется нечто большее, чем красивое лицо. Вы должны понимать политику, динамику, серьезные вопросы. Ваш брат был подготовлен к этому, а вы даже не жили в Эльдорре последние несколько лет. Не думаете ли вы, что будет лучше, если вы передадите обязанности короны кому-то более подходящему на эту роль?

— Кто бы это мог быть? — Мой голос сочился ядовитым медом. — Кто-то мужского пола, я полагаю.