Я посмотрела на его красивое лицо, на шрамы, пересекающие левую сторону, на ярко-зеленый глаз.

— Как…

— Это менее известная легенда, потому что Рагосу не нравится, когда ее рассказывают, — Арон свирепо ухмыльнулся. — После передачи меча Калосу я отправился в подземный мир и забрал у Рагоса глаз в уплату за тот, который потерял.

Я в ужасе сосредоточилась на Ароне. Так вот почему его глаза были разных цветов?

— Ты не знала? — он провел большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Я молча покачала головой. По какой-то причине я не находила эту историю ни смешной, ни занимательной. Мое сердце болело за Арона. Как же ему было тяжело. Неудивительно, что он не доверял другим Богам. Не после потери глаза… и кражи чужого. Ужас.

— Если другие Боги обращались с тобой подобным образом, как ты можешь ожидать помощи от Спидай, Арон?

Он крепко сжал мое бедро, словно хотел успокоить.

— Не все Боги считаются моими врагами. Многие не осмелились бы перечить мне.

Я подумала о Тадэхе и о том, как она робко предложила Арону заключить союз, но он отшил ее. Арон ни в малейшей степени не доверял ей.

— Но ты доверяешь этим Богам? Спидаям?

— Они не принимают ничью сторону, — он пожал плечами. — Спидаи дадут ответы, которые я ищу.

— И это здорово, но если другие твои аспекты загорелись той же идеей?

Губы Арона растянулись в жесткой, суровой улыбке.

— Значит, мы все одновременно окажемся в одном и том же месте.

Я оттолкнула его руку от своего бедра, потому что внезапно перестала чувствовать себя комфортно.

— Я очень надеюсь, что это говорит высокомерие, потому что я действительно, на самом деле не хочу умирать, Арон.

К моему удивлению в его глазах полыхнули эмоции. Он обнял меня еще крепче, чем раньше, а на его лице появилось ярое выражение.

— Никто не тронет тебя, Фейт. Я никогда не позволю причинить тебе вред.

Я окинула его взглядом.

— Ты не вправе обещать нечто подобное. Существуют еще два аспекта, которые могут убить тебя. Ты не можешь гарантировать мне безопасность, Арон. Нет, если мишенью буду я.

Он стиснул зубы. На мгновение мне показалось, что он собирался затеять спор, но вместо этого Арон резко вскочил на ноги. Прежде чем я успела возразить, он унес меня в нашу палатку. Внутри было так же холодно, но для меня подготовили постель на льняном брезенте, чтобы защитить от промозглой земли, вот туда-то Арон и положил меня. Бог опустился на колени так, чтобы мы были на одном уровне, а затем обхватил ладонями мое лицо, заставляя меня посмотреть на него.

— Фейт, — пробормотал он. — Я знаю, что ты волнуешься. Знаю, что ты чувствуешь себя одинокой и брошенной. Но я никогда, никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

— Потому что я связана с тобой, — нервно пошутила я.

— Потому что ты моя, — поправил он. Его пальцы погладили мои щеки. — Моя спутница. Моя женщина. Мой якорь. Моя Фейт. Я буду защищать твою жизнь ценой своей собственной.

— Арон, — я прижала ладони к его, так как чувствовала, что он не понимал, насколько я была потерянной. — Моя жизнь принадлежит тебе. Наши судьбы переплелись с того момента, как я вложила свою руку в твою. Но если я умру, то неизвестно, что со мной случится. Ты вернешься в свой Эфир, в свою крепость бурь, а я попаду… куда? Я даже не знаю, существует ли загробная жизнь в этом мире именно для меня. Если ты умрешь, то окажешься на один шаг ближе к своей конечной цели, а я полностью исчезну.

Он отрицательно покачал головой.

— Фейт, ты не понимаешь. Я перестану существовать, если умру. Все, кем являлся этот аспект, — он ткнул себя в грудь, — будет удалено из памяти цельного Бога.

— Тем не менее ты выживешь. Арон все еще будет существовать.

— Но я уже не буду прежним. Он уже не будет прежним. Он не познает, что значит остановить дождь для голодающего фермера и его жены. Не познает, каково это мчаться прочь от разрушенной Цитадели, и как из его спины выковыривают осколки стекла. Не познает, каково прижимать тебя к себе.

У меня перехватило дыхание.

Он погладил мое лицо.

— Однажды я сказал, что ты мое сердце, Фейт. Я не шутил. Ты показала мне другой взгляд на жизнь, и не только потому что тебе нравится спорить, — его губы изогнулись в намеке на улыбку. — Я учусь у тебя. Учусь думать о том, как мое присутствие влияет на других. Думать о том, как стать лучшим Богом для моих верующих. Каждый день, который я провожу здесь, в царстве смертных с тобой, меняет меня, Фейт. Я не хочу потерять это. Не хочу потерять тебя, — теперь он улыбнулся по-настоящему. — Именно поэтому я всех одолею.

По какой-то причине я тоже боялась смерти Арона. Я думала, что он был вечен… но лжец Арон был уничтожен, а я знала, что он отличался от моего Арона.

Мой Арон тоже мог умереть.

— Итак, — через мгновение заявила я и прочистила горло. — Думаю, нам придется вдолбить их задницы в землю.

Арон довольно рассмеялся.

— Теперь ты говоришь также, как я.

Я была практически уверена, что это было не так, но все равно приняла комплимент.

***

В эту ночь я так и не смогла заснуть. И дело было не в холоде. Дело было в том, что каждый раз, когда я закрывала глаза, то видела умирающего Арона. Он превращался в сноп искр и исчезал, как плохая фотография полароида. Я видела, как это случилось с его соперником. Лжец Арон держал меня за руку и смотрел в глаза.…

А потом просто исчез.

Перестал существовать.

Я ужасно боялась, что это произойдет и с моим Ароном. Конечно, я беспокоилась и о собственной безопасности. Это данность. Я уже настолько долго жила с этим страхом, что даже чувствовала себя комфортно. Не новое ощущение. Не свежее. Моя собственная безопасность была старой новостью, а вот Арон волновал меня все больше.

Если у нас ничего не получится, то мы оба пропадем.

Ладонь Арона заскользила по моей талии.

— Засыпай, Фейт. Тебе нужно отдохнуть.

Мне нужен был отдых, потому что я являлась его якорем. Его связью с царством смертных. Я должна была поддерживать свое здоровье ради нас обоих. Несмотря на это…

— Мне страшно, Арон.

Он погладил меня по руке, успокаивая.

— Если бы ты не боялась, то я бы назвал тебя дурой.

Ха. Никаких высокомерных заявлений. Никакого высокомерного позерства. Так или иначе, это заставило меня чувствовать себя лучше. Когда я была рядом с ним, то ощущала безопасность. Будто все будет хорошо, даже если мы смотрели в глаза неизбежной гибели.

Арон заставил меня задуматься, что, может быть, у нас был шанс. Просто нужно было поработать мозгами.

Три дня в горах казались мучительно долгими. Три дня холодных привалов, три дня в седле, три дня мокрой одежды и безжалостного ветра. Мои губы потрескались. Моя задница потрескалась. У меня все потрескалось. Если и было что-то, чему я научилась в этом мире — осознание, что не являюсь любителем прогулок на свежем воздухе.

Потом я пожалела о своем нытье, потому что как только ландшафт изменился, я поняла, что предпочла бы остаться в горах.

На третий день пути ближе к вечеру я увидела равнину. Она исчезла из виду, когда мы повернули, а затем через некоторое время вновь вернулась. Мрачная серая совершенно плоская равнина, у которой не было ни конца ни края.

А за ней, вдалеке, возвышалась тонкая светлая башня.

— И это все? — спросила я, указывая пальцем. — Это та самая башня?

Арон хмыкнул.

— Я никогда не приближался к ней по суше, но, полагаю, так и есть.

Было в этой плоскости, которая тянулась на многие мили, что-то до жути знакомое. Тишина.

— Это похоже на сухие земли? — спросила я, думая о Цитадели Тадэхи и о том, как та вытягивала все живое из окружающих земель. — Здесь все погибло?

— Это озеро, — поправил Арон.

— Но в остальном все похоже, не так ли? — я прекрасно осознавала, что… здесь не было жизни.