Я лишилась руки. Черт.

Мой живот объяло холодом. Я больше не ощущала нож в животе. Уже нет. Да и боль куда-то пропала. Все казалось… очень холодным. И далеким. Я попыталась пошевелить здоровой рукой, но это было все равно, что сдвинуть глыбу льда. Моя плоть не поддавалась.

Я то приходила в сознание, то снова отключалась. Сейчас было не важно, кто из двух якорей умрет. Мы обе умирали… но кто из нас переживет другого в предсмертной агонии. Истеку ли я кровью до того, как она сгорит заживо? Кто знал.

Кого это… волновало. Внезапно мне показалось, что это не имело большого значения.

Мое сердце медленно билось. Мучительно. Мои внутренности сводило судорогой. Ножевое ранение в живот было серьезной штукой.

Накатывала тошнота, но у меня не было сил. Ох, Боже, все опять охватило болью. Я застонала и ощутила, что моя кожа покрылась потом. Ужасный способ умереть. Я думала о мужчине с перерезанным горлом. Думала о женщине, горящей заживо из-за «Божественного Огня». Думала о бедном Витаре. И Солате.

Черт, похоже, не существовала легких способов умереть. Только еще более ужасные.

«Женщина».

Я повернула голову, пытаясь оглядеть палатку, и заметила, что один из ковров до сих пор горел, а на нем лежал обугленный, неподвижный труп Наэри. Она больше не кричала. И была совершенно молчалива. Однако «Божественный Огонь» продолжал полыхать, распространяясь на кровать, сжигая шелк, будто тот был пропитан бензином, и треща.

Ха.

По крайней мере, осталось недолго. Если рана в животе не убьет меня, то это сделает огонь.

Я закрыла глаза, представив лицо Арона, и почувствовала… счастье.

Я справилась. Я спасла его.

Надеюсь, он будет помнить, как сильно я любила его высокомерную задницу.

Только поэтому я пошла на риск.

Не могла по-другому. В этом парне не было ничего нормального, скромного или покладистого. Арон считал, что весь мир принадлежал только ему. Он был кровожаден и мог вести себя как придурок. Но также Арон был заботлив, нежен и добр ко мне. Я так скучала по тем мгновениям, когда просыпалась в объятиях Арона и видела его улыбку. Я не представляла себе жизнь без его смеха, высокомерия и самоуверенности.

Вот по чему я скучала больше всего в этом мире. Дело не в том, что я умирала в чужой стране. Дело в том, что я умирала, когда только обрела мужчину, пробудившего во мне жажду к жизни.

Для меня Арон всегда останется кем-то большим, нежели просто Богом. Он был моим Ароном. Только моим Ароном.

И он победил.

Я положила ладонь на свой раненый живот, и меня охватило странное умиротворение.

— ФЕЙТ!

Душераздирающий рев вырвал меня из спокойного сна. Я очнулась и застонала от боли, опаляющую руку и леденящую живот. Почему я была до сих пор жива?

Кто-то дернул меня за платье, а потом приподнял.

— Фейт, — произнес знакомый голос. Большая ладонь убрала волосы с моего лица. — Нет, Фейт. Ты не можешь умереть сейчас. Я не допущу этого.

Арон. Мой Арон.

Я больше не злилась на него из-за поведения гедонизма Арона. Все в порядке. Он так расстроился из-за моей смерти, что я поняла — он любил меня и только меня. Я улыбнулась. Ну, или попыталась. Было такое чувство, что мое лицо больше не подчинялось мне.

— Эй…

— Фейт, — прошептал он, прижимая меня к себе до боли, но я не стала возражать. Мне нравилось, как Арон обнимал меня. Он был весь в крови и саже, а в его разноцветных глазах сверкало безумие. — Ты не посмеешь. Не посмеешь. Я не допущу этого…

— Я всегда знала, что умру, Арон, — выдавила я. Черт, было трудно говорить. Мои легкие были тяжелыми, а язык — вялым. — Знала. Спидаи… тоже знали, — мое зрение затуманилось, но я все равно изо всех сил пыталась сосредоточиться на его красивом и совершенном лице. Он был Богом войны… прекрасным Богом войны. Я улыбнулась. — Просто я должна была убедиться, что ты останешься последним.

К черту гедонизма Арона и его якоря.

— Мы вытащим тебя отсюда, — пообещал он, вновь погладив меня по волосам своей чудесной ладонью. — Ты будешь жить. Это приказ.

Я вскрикнула от боли, когда Арон прикоснулся к кинжалу в моем животе.

— Не надо, — выдохнула я, задыхаясь. — Слишком больно.

Было бы ожидаемо, если бы Арон проигнорировал мою просьбу, но его прохладные пальцы снова прикоснулись к моему лицу.

— Хорошо, — это прозвучало… смиренно.

И я испугалась.

— Арон… мертв? Плохой Арон?

— Мертв, — успокоил он. — Отдыхай, Фейт. Я рядом, — его голос был такой нежный. Арон поцеловал меня в лоб, осчастливив. Ох, я любила его поцелуи.

Я спасла Арона. Может, мои губы и не реагировали, но мысленно я улыбалась. Лед в моем животе, казалось, начал подниматься, уже достигнув шеи, поэтому я внимательно посмотрела на Арона. Я хотела в последний раз хорошо рассмотреть его, прежде чем все исчезнет. Чернота опять угрожала поглотить мое зрение. Осталось недолго. С моей смертью Арон вернется в свою крепость в Эфире, чтобы править как справедливый, твердый, сострадательный Бог бурь. Может, останется малость высокомерным, но это неплохо. Все перечисленное были всего лишь частями его обаяния.

— Ты… не забудешь меня, правда? — тьма немного расступилась, и я увидела его губы. Прекрасные, очаровательные губы.

— Я никогда тебя не забуду, — хрипло пообещал он. Я ощутила, как его губы коснулись моих. — Никогда, Фейт. Я люблю тебя.

Я знала, что Арон говорил это только для того, чтобы порадовать меня. Но ему стоило уяснить, что я смирилась со всеми его заскоками. Все хорошо. Арону не нужно было притворяться. Моей любви хватало на нас обоих.

— Боги не любят, — напомнила я. — Все… в порядке.

Я умирала с улыбкой на устах.

Смерть… это странно.

Я думала, что здесь встречу свет. Ну, знаете, что-то вроде идти-навстречу-свету. Вместо этого все было каким-то серым. Туманным и серым. Я сидела на каменной скамье в окружении других людей, но чувствовала себя одинокой.

Брошенной. Как я уже упоминала, было странно.

Я сидела, сложив руки на коленях, и пыталась понять, сколько прошло времени. Рана в животе исчезла, ничего не болело. Тем не менее я была уверена, что мертва. Мимо меня проходили люди, незнакомцы за незнакомцами, мужчины и женщины. На их лицах было такое же озадаченное выражение, как и мои нынешние чувства. Потерянные и сбитые с толку. Будто эмоции были чем-то очень далеким, принадлежащим кому-то другому.

А еще я видела сквозь этих людей, поэтому точно знала, что мы были мертвы. Все были серыми и воздушными. Если это не было огромной неоновой вывеской о факте смерти, то у меня больше не осталось вариантов.

Я подумала об Ароне, моем Ароне, и поймала себя на том, что улыбаюсь. Наверное, он сейчас злился на меня… если, конечно, помнил. Но я ни о чем не жалела. Я бы поступила так же еще сто раз, потому что любила Арона, а ради любимых можно было и рискнуть. Даже сейчас печаль и боль от его потери были какими-то далекими. Должно быть, так влияла на меня смерть. Здесь ты не заботился… ни о чем.

— Фейт? — позвал меня приглушенный голос, который звучал смутно знакомо.

Я встала и стала рассматривать море дрейфующих нематериальных незнакомцев. Один из них, одетый в доспехи и с мечом в руке, шагал вперед.

Витар.

— Ох, вау, привет.

Он улыбнулся, и я подошла, чтобы обнять его… но наши руки прошли сквозь друг друга. Ничего неожиданного.

— Грустно видеть тебя здесь.

— Это было неизбежно. Мне жаль, что тебя съел гигантский озерный червь, — я так хотела прикоснуться к нему, пожать ладонь, но мои пальцы просто проходили сквозь его тело. Неожиданно еще один человек вышел вперед. Солат.

— Привет, друг. Прости меня.

— Все в порядке, — заявил Солат и не солгал. Здесь, в загробном мире, ничего не имело значения.

— Где мы? — спросила я, с любопытством наблюдая, как вокруг нас столпилось еще больше людей.