— Чем я могу служить? — спросил прелат, его голос стал подобострастным. — Прикажите, и все будет исполнено.

— А как ты думаешь, чем ты можешь послужить мне? — лицо Арона Тесака ничего не выражало, но я все равно почувствовала неприязнь Бога.

Дрожа, прелат поднял кубок с пола и протянул тот Богу…

Только для того, чтобы посуду выбили из его рук.

— Неужели я выгляжу так, будто мне нужны твои объедки? — опять же, Арон не повысил голос, но за этими тихими словами следовало абсолютное чувство опасности. Было совершенно ясно, что это был не тот человек, которого можно поиметь.

— Конечно, нет, милорд, — прелат медленно встал и начал с отчаянием оглядываться по сторонам. — Слуги! Самое прекрасное вино для нашего уважаемого аспекта! Сыр! Фрукты! Мясо! Великолепные мантии! Немедленно!

В комнате закипела бурная деятельность. Слуги спешили исполнить приказания прелата, пока остальные солдаты оставались в той же коленопреклонённой позе. В комнате ощущался ужас, а девушка рядом со мной буквально дрожала от страха.

Так как раньше при мысли о своей смерти на рассвете она не дрожала, то это немного пугало.

Возможно, этим людям следовало бы поклоняться более пушистому и доброму Богу. Кому-то с большим сердцем и кто любит обнимашки, а не Богу сражений и бурь.

— Что еще мы можем сделать для вас, милорд? — прелат снова рухнул на колени, прижавшись лбом к полу. — Для Авентина большая честь служить вам.

Я ожидала, что Бог выдаст еще один ядовитый ответ. Вместо этого он задумчиво поднял руку и посмотрел на свою ладонь.

— Очень слабое тело. Почему?

Прелат на мгновение замешкал, когда к нему робко подошла служанка с куском алой материи. Мужчина выхватил ткань у девушки и протянул ту Богу.

— Я не просил об этом, — произнес Арон, в его голосе звучала обида.

— Конечно, н-нет, мой Повелитель бурь. Я просто предвидел ваши потребности, — прелат склонил голову и протянул одежду, а когда ее так и не забрали из его рук, он подождал еще мгновение, а затем попятился, передавая ткань дрожащей Авалле.

Наверное, Боги не любили, когда им приказывали надеть штаны. Это было даже довольно забавно в каком-то сюрреалистическом смысле. Конечно, зная о его наготе, мне захотелось взглянуть на его причиндалы. Но судя по тому, как он сидел, я бы ничего не увидела. Когда еще обычная девушка сможет посмотреть на член Бога? Если Арон действительно был Богом. Я понимала, что меня нельзя было винить за любопытство, тем не менее я не встала с пола, чтобы заглянуть между его ног.

Даже я не была настолько глупа.

— По поводу слабости твоего тела, мой Повелитель бурь, то могу ли я выдвинуть некое предположение? — с каждой минутой прелат становился все более раболепным. Когда Бог махнул рукой, показывая, что мужчина мог продолжать, прелат затараторил: — Об этом говорится в священных писаниях. Как вы знаете, — его голос снова начал дрожать, — в последнем Ожидании, брошенные в мир смертных Боги были вынуждены взять якорь.

Арон Тесак медленно кивнул.

— Якорь. Помню, — он сделал паузу и снова согнул руку, будто не привык к этому… или не привык носить кожу. Через мгновение Арон поднял голову. — И кто будет моим якорем? Ты? — его губы скривились.

Прелат явно не заметил неприязни Арона.

— Если так будет угодно моему Повелителю…

— Не угодно.

В комнате снова воцарилась тишина. От кого-то исходил слабый запах мочи.

— Может, тогда я самостоятельно могу выбрать кого-то? — Арон выплюнул эти слова, будто был оскорблен тем, что ему приходилось даже спрашивать. — Или мне продолжать сгорать от ожидания, кого же ты назначишь моим слугой.

Прелат сел. Его лысая голова покрылась потом и блестела в свете факелов.

— Якорь должен посвятить себя добровольно, Повелитель бурь.

Бог вздохнул, словно был самым обиженным человеком в мире.

— Тогда пусть выйдут добровольцы.

В комнате царила абсолютная тишина.

Никто так и не вышел, чтобы послужить Богу. Сначала я никого не осуждала… Арон вроде как был мудаком. Но поскольку гнетущее молчание затянулось, то я с удивлением задумалась, почему вообще никто не вызвался стать добровольцем. Неужели это была такая уж плохая сделка? Прелат не озвучил, что такое быть этим якорем.

Вообще ни слова. И это меня немного беспокоило. Возможно, это было еще одно причудливое слово для обозначения «жертвы».

Пока тянулись долгие секунды, а лицо Бога становилось все разгневаннее, буря над нашими головами начала набирать обороты, гремя и грохоча, как будто скоро на нас собиралось обрушиться все небо. Как по мне, то это не помогало ситуации. Арон не получит слугу, если все будут слишком напуганы, чтобы говорить.

— Никого? — произнес Бог. Я практически чувствовала, как от его голоса исходил холод.

Я задумалась о верной смерти, которая ожидала меня на рассвете. Я не хотела умирать здесь.

В моем сознании всплыли воспоминания о барабанах и голосе, которые я слышала в своей квартире. Меня привели сюда не просто так. Может, вот она цель. Арон был ужасен, но мне и раньше доводилось работать на засранцев-боссов.

Ну что, в конце концов, он со мной сделает? Убьет? Так я все равно должна была умереть на рассвете. Вполне возможно, этот абсолютно разъяренный хренов Бог и был королем Пентаклей, с которым я должна была встретиться. Может, Арон был единственным, кто мог отправить меня домой.

Я вскочила на ноги.

— Я сделаю это.

Люди в комнате дружно ахнули, из-за чего я задалась вопросом, а не ошиблась ли я.

Тем не менее я продолжала стоять, не желая отступать. Я сделала выбор. Если я и попала в этот дерьмовый мир по какой-то причине, то, может, она заключалась в этом парне, сидящем на троне и пялящимся на меня во все глаза.

Бог оглядел меня с головы до ног.

— Ты?

Наглый придурок.

— Я. Может, я и не великий слуга, но иду на это добровольно, — я зашагала вперед, переступая через съежившихся людей. Мне казалось, что я шла прямо к своей смерти, тем не менее я продолжала твердить себе, что всему виной был только страх. — Ведь в этом заключалось твое требование, верно?

— Ты хочешь служить мне во всех отношениях? — тон его голоса выражал высокомерие, а лицо — насмешку. А еще это звучало так, будто служение ему будет иметь многочисленные последствия, а мне оставалось только догадываться по его интонации, о чем именно шла речь.

Но все мысли вели меня к одному выводу.

Я изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой и веселой.

— Это как-то относится к моей заднице? Потому что я привыкла яро оберегать ее.

Арон фыркнул, впервые проявляя хоть какие-нибудь эмоции, кроме отвращения. Его разноцветные похожие на клинки глаза сосредоточились на мне. На мгновение мне показалось, что он собирался выдать какой-нибудь мерзкий комментарий, как и прелату.

Вместо этого он протянул руку ладонью вверх. Ожидая.

Я с трудом сглотнула и задумалась, не бегу ли я в ловушку. Должна же была быть причина, по которой никто больше не захотел рискнуть.

Но у меня не было выбора, поэтому я глубоко вздохнула, зашагала вперед, поднялась по ступенькам и вложила ладонь в его руку.

ТРЕСК.

Шипящая вспышка молнии. Это походило на удар электрического тока.

Сила пронзила мое тело. Я смутно осознала, как ахнула и распласталась на земле, рухнув к ногам Арона. Ударившись подбородком о его лодыжку, я соскользнула по мраморной лестнице на несколько ступенек вниз.

Никто не пришел мне на помощь.

Впрочем, все произошло за одно мгновение. Моему ошеломленному сознанию казалось, будто мир рухнул, принося странное удовольствие, смешанное с болью. Словно меня раздробили и переделали на космическом уровне, а затем снова вернули в человеческую форму. Все так болело.

Затем все снова обрело фокус, мир стал ясным.

Я не замечала тишины комнаты, пока не услышала низкий приятный голос. Арон.