Я знала, что этот вопрос рано или поздно возникнет. Если честно, я была удивлена, что он не спросил об этом раньше. Но еще больше меня удивляло то, что я сама перестала думать о доме. За последние несколько дней мои мысли ни разу не посетила Земля. Я была целиком и полностью сосредоточена на Ароне.

— Скучаю ли я по Земле? Не знаю. То есть я скучаю по гамбургерам, клубничным молочным коктейлям и машинам… кстати, напомни мне как-нибудь рассказать тебе о машинах. Но это чувство больше напоминает тоску о том, что я когда-та знала. Я знала Землю. Знала, куда там идти. Знала, что делаю, и знала, что влек за собой мой выбор. Здесь я чувствую себя не в своей тарелке. К тому же в Аос есть то, что меня немного пугает. К примеру, медицина. Вы, ребята, всех больных людей лечите методом «прицепить на кожу пиявку», верно? А я не одобряю этого. От представления, кого в этом мире считают гинекологами, меня передергивает.

Арон снова рассмеялся.

— Это значит… «да»?

— Это значит «я не знаю». Или «все сложно». Уверена, со временем найдется много всякой всячины, по которой я начну скучать. Но прямо сейчас? Я ничего не могу придумать, — я была слишком расслаблена, слишком счастлива и слишком довольна, лежа в ванне с Ароном, пока он тер мне спинку. — Разве это плохой ответ?

— Он честный, — произнес Арон, и я ощутила, как он прикоснулся к моему плечу, а затем мгновение спустя прижался к нему с поцелуем. — Знаешь, ты могла бы вернуться в свой мир.

Мое сердце сделало забавное маленькое сальто.

— Вот здорово, действительно можно? Потому что я вроде как твой якорь и наша связь неразрывна.

— Так и есть, но Спидаи умеют многое. Если кто и сможет разорвать связь между Богом и его смертным якорем, так это они.

Это звучало опасно близко к нашей беседе со Спидаем… тогда они пытались манипулировать мной и Ароном, разделив нас и допросив. Почему Арон завел этот разговор именно сейчас? Я повернулась и бросила на Бога встревоженный взгляд.

— Ты опять разговаривал со Спидаями, Арон? Это они сказали, что я могу уйти?

Он выгнул бровь, удивившись моей пылкой реакцией.

— Нет. Я не разговаривал с ними. Я же был рядом с тобой, помнишь?

Точно. Арон уже несколько дней не отходил от меня. Мое учащенное сердцебиение немного замедлилось.

— Хорошо. Просто… я не доверяю им.

— Никто не доверяет, — он указал на свою покрытую шрамами грудь. — Откинься назад, чтобы я мог продолжать мыть тебя.

Я начала двигаться, но затем замешкала, прикусив губу.

— Я не хочу оставлять тебя, Арон. Не хочу возвращаться домой. Я буду с тобой до конца, вернее до того дня, пока ты не покинешь меня.

Выражение его лица стало серьезным. Арон сосредоточился на моих плечах, осторожно поднимая мои мокрые локоны с кожи и перекидывая их на одно плечо.

— Одна моя часть хочет, чтобы это закончилось, потому что в этом мире я бессилен. Меня раздражает мысль о том, что Верховный отец решил «перекроить» мою суть, потому что раньше я был как-то испорчен. Но другая часть… она хочет, чтобы это продолжалось вечно. Только я и ты, навсегда, — он протянул руку и прижал ладонь к моей щеке. — Я даже не представляю, что будет после моей победы, Фейт. Хотя я очень хочу знать. Я жалею, что в моих воспоминаниях нет ничего об окончании Ожидания.

Мое сердце заныло. Я знала, чем все должно закончиться. Если Спидаи не лгали, то ничего хорошего ждать не стоило. Совершенно ничего хорошего.

— Но я Бог, — продолжил Арон тихим, но уверенным голосом. — Я Повелитель бурь и Бог войны. Я перенесу тебя на свою сторону и оставлю при себе, навсегда. Ты смертна и ничего не значишь для остального мира, — он сжал тряпку над моим плечом, из-за чего струя мыльной воды потекла по моей коже. — Но не для меня. Для меня ты — все.

«Все, кроме победы», — хотела сказать я, но сдержалась. Я не желала портить то хорошее, что было между нами. Не хотела портить те прекрасные мгновения, которые мы провели вместе. Я была намерена наслаждаться каждым из них.

— Тебе придется остаться в моем мире, — продолжил Арон, когда я устроилась на его груди. Он опустил тряпку в воду и провел той по моей груди, уделяя особое внимание соскам до тех пор, пока они не затвердели. — Ты останешься здесь со мной?

— Навсегда, — пообещала я, и это было правдой.

Прошла неделя. А может, больше. Я потеряла счет дням. Все, в чем я была уверена, — это в собственном счастье. Ну и пусть, что мы находились в жуткой башне, где за каждым углом прятались Спидаи. У нас закончился запас еды, прихваченный в дорогу, поэтому мы стали поглощать то, что было в стручках, которые Спидаи разбросали по всей башне.

Каждое утро я просыпалась в объятиях Арона. Каждую ночь я засыпала в объятиях Арона. Каждый день мы проводили вместе… занимаясь любовью, разговаривая и смеясь.

И это стоило всего пережитого. Я бы не заметила, даже если бы прошло миллион дней. Лишь бы они все были вот такими.

Было легко забыть о мире за пределами башни. Легко забыть, что там, на этой странной планете, бродили десятки аспектов, стремящихся покончить с любым, кто обладал таким же лицом. Легко забыть, что наши жизни были — и все еще находились — в опасности. Здесь мы ощущали себя в безопасности, к тому же никто не хотел пересекать горы и то ужасное озеро. Я до сих пор не совсем понимала, каким образом наши валесы с припасами попали на эту сторону озера. Каждый раз, когда я спрашивала, Арон лишь смеялся и говорил, что было нелегко.

Впрочем, как бы это ни произошло, все не имело значения. Если так выглядело счастье, то я собиралась держать его обеими руками.

Но однажды утром я проснулась от звона мечей. И от мужского смеха. Место Арона в постели рядом со мной пустовало, из-за чего я нахмурилась, встала и натянула халат. В нашей комнате не было окон, но я осознавала, что звуки доносились снаружи. Выйдя в коридор, где был большой, покрытый паутиной балкон, я наткнулась на Юленну. Она наслаждалась фруктами, держа в руках полуоткрытый стручок.

— Привет, Фейт, — весело поприветствовала она, когда я зашла на балкон. — Голодна? — она протянула мне фрукты.

Похоже, стручки были более безобидны, чем я первоначально предполагала. Те, что мы вскрыли, содержали разнообразные овощи и фрукты, хотя в некоторых была птица или рыба, которых заживо замуровали в паутине. Как я поняла, пауки приносили еду для Спидай… которые не ели.

Все очень странно.

Во всяком случае, эта еда была как никогда кстати. Я не чувствовала ничего опасного в том, чтобы взять горсть маленьких, фиолетовых, похожих на вишню фруктов и закинуть несколько в рот. Мужчины устроили спарринг на улице. В одной руке Арона был длинный меч, вторая рука была скованна за спиной, а глаза завязаны. Он сражался одновременно с Керреном и Маркосом, ловко побеждая. Каждый раз, когда один из солдат наносил удар, Арон инстинктивно парировал выпад. Я заметила Солата, наполовину скрытого большим щитом, готового нанести удар и подкрадывающегося к Арону. Прежде чем солдат успел приблизиться, Арон развернулся, выбил щит, а затем вновь занял стойку, чтобы блокировать следующую атаку Керрена.

Все мужчины смеялись. Я услышала, как Маркос ухмыльнулся и признал поражение.

Арон тоже улыбался. Его лицо светилось чистой, неподдельной радостью. Иногда я забывала, что он был Богом войны. Арон любил драться. Керрен подошел к Арону и помог ему снять путы. Арон стянул повязку и сразу же посмотрел на балкон, а в частности на меня.

Он довольно улыбнулся.

Я помахала в знак приветствия и наклонилась к Юленне.

— Что происходит?

— Мужчинам было скучно, поэтому они затеяли спарринг. Арон, должно быть, услышал их разговор и присоединился. Они дерутся уже несколько часов, — Юленна взяла еще один фрукт и изящно откусила кусочек. — Мужчины хотят подготовиться к битве.

Битва? Мое хорошее настроение испарилось. Арон о чем-то разговаривал с солдатами, указывая на оружие. Затем Бог обратился к Керрену, демонстрируя, как двигать мечом и как блокировать удары. Было ясно, что Арон находился в своей стихии.