Телевидение приносило не много доходов, а зачастую вообще было убыточным. Однако оно давало возможность успешно решать различные специфические задачи. В том числе поддерживать крупных политиков на выборах, которые, в благодарность за такие услуги, позволяли этому человеку бесконтрольно обделывать свои дела, принимали нужные для него законы и постановления, проводили в правительство нужных ему людей.

Имея тесные связи с властью, Семен Абрамович, безусловно, прекрасно разбирался, кто есть кто в этой стране и с кем не стоит конфликтовать. Поэтому, когда ему позвонил Зия Умаров и сказал, что хотел бы переговорить, приглашение приехать последовало немедленно. Такие люди просто так на чашку чаю не напрашиваются.

Ольховский и Умаров встретились как старые добрые друзья: обменялись рукопожатием, похлопали друг друга по плечам. И, естественно, общались они на «ты».

— Зия, дорогой, — источал елей Семен Абрамович, — ты прекрасно выглядишь. В тебе не более семидесяти пяти килограммов! Угадал? Угадал! Когда уже я возьмусь за себя?! Впрочем, — он похлопал ладонью по лысине, — такой шевелюры, как у тебя, у меня уже никогда не будет.

— Могу дать адрес первоклассной клиники, где сделают все, что угодно, в том числе пересадят волосы. Но думаю, что тебе это совсем не надо.

— И то правда, — покладисто согласился Ольховский, никогда не комплексовавший по поводу своей внешности.

Они поболтали еще немного, отхлебнули по паре глотков чаю — секретарша принесла его сразу же, как только появился дорогой гость. Наконец, Умаров, с обычной своей холодной, ускользающей улыбкой, сказал:

— Ты знаешь, у меня появилась проблема.

Его собеседник тут же изобразил максимальную сосредоточенность.

— Если ты пришел ко мне, значит я могу эту проблему решить. И будь уверен, сделаю все от меня зависящее.

Умаров слегка кивнул, благодаря за готовность помочь, даже еще не выслушав, в чем дело, еще не зная, каких моральных и материальных жертв это потребует.

— Тебе наверняка известно, — продолжил глава холдинга «Росфингрупп», — что я спонсирую телевизионную игру на твоем канале. Речь идет о «Супершоу».

— Да, — подтвердил Ольховский, — и я очень рад, что мы в этом сотрудничаем. По-моему, программа очень неплохая. Ты как считаешь?

— Неплохая, согласен. Вряд ли где-нибудь можно получить лучшую рекламу. И все же… я думаю, что твои парни поступают со мной не очень порядочно.

— Зия, о чем ты говоришь?! — трагическим голосом воскликнул Семен Абрамович и подался вперед, словно намереваясь немедленно что-то делать, куда-то бежать, чтобы исправить ошибки, допущенные его подчиненными. — Мои парни?! Кого ты имеешь в виду?!

— Элладина и Матусевича.

— Аркадия и Леву?!

— Да. Я дважды выделял для «Супершоу» — в качестве его главного приза — по полмиллиона долларов, не считая мелких брызг. И оба раза твои ребята обещали мне, что деньги никто не выиграет в течение полугода. Но они странным образом уходили уже через пару месяцев.

На лице хозяина кабинета сначала отразилось удивление, а потом глубочайшая досада. Он покачал головой, поцокал языком. Тех нескольких секунд, которые пошли на выражение эмоций, ему вполне хватило, чтобы обдумать ситуацию.

— Я был не в курсе… Как ты понимаешь, это физически невозможно вникать в детали работы всех моих компаний, во все их проекты…

— Понимаю, — покладисто кивнул президент холдинга «Росфингрупп». — Но теперь ты в курсе и, я надеюсь, разберешься со своими людьми. Думаю, ты сам в этом заинтересован.

— Конечно-конечно… Знаешь, мы компенсируем твои потери. Такой вариант тебя устроит? — немедленно принял решение Ольховский.

— Нет! — Умаров не спеша сменил позу, не забыв поправить идеально выглаженные брюки. — Дело не в деньгах. Более того, я готов увеличить размеры суперприза до миллиона долларов. Считай, что он уже на кону. Это, так сказать, материальное выражение моего уважения к тебе. Свидетельство моей готовности продолжать сотрудничество… — И вдруг у него вырвалось: — Даже эти гниды не могут бросить на него тень! Я, безусловно, не отождествляю их с тобой. Но, как ты понимаешь, я не привык, чтобы меня кидали!

Жаргонное словечко вполне органично прозвучало в устах Умарова и еще раз показало, в каких кругах он обделывает большинство своих делишек.

— Почему ты подумал, что тебя кинули?! — с разочарованием и обидой воскликнул Ольховский. — Возможно, это обыкновенная случайность.

— Маловероятно. Суперприз выигрывали всего дважды, и оба раза это делали студентки МГУ..

— Ну и…

— Мои люди проверили их…. — Он сделал паузу. — Оказалось, они совместно арендуют квартиру в Новых Черемушках! Интересно?

— Что ты говоришь!!

Теперь Семен Абрамович по-настоящему расстроился. Он был бы совершенно другим человеком, если бы хоть на секунду поверил в совпадения.

— Медицинский факт! — подтвердил глава «Росфингрупп». — Более того, девчонки крутят шашни с двумя парнями, тоже студентами университета, которые еще шесть месяцев назад ошивались на телевидении, и именно на твоем канале. Они помогали Матусевичу готовить «Супершоу». Сразу после нового года твой Лева демонстративно выгнал их из своей команды на улицу, а уже вскоре начались эти проигрыши.

— Думаешь, они в сговоре?

— А ты?

Внимательный, ироничный взгляд Умарова не отрывался от лица собеседника.

— Да, все это выглядит очень подозрительно… — закудахтал Ольховский. — Но Элладин… Трудно поверить… Во всяком случае, он мне многим обязан.

— А Матусевич?

— Уф-ф-ф… — Хозяин кабинета надул щеки и долго выпускал из них воздух. — Как я могу знать людей из мира шоу-бизнеса?! Так, иногда пересечемся на каком-нибудь приеме, поболтаем, выпьем вина… и все. И, конечно, я вообще не знаю этих ребят… ну, студентов… Может, с ними как раз и стоит разобраться?

— Ты понимаешь, что этим мальчишкам и девчонкам я легко мог бы свернуть шею, — спокойно сказал Умаров. — Но они, скорее всего, пешки. Их-то, я думаю, как раз и взяли, чтобы прикрыть чужие грехи. К тому же к ним сейчас пристальное внимание, а поднимать шум не хочется.

— Ну так что ты предлагаешь?

— Лучший вариант — вышвырнуть Матусевича на улицу! Просто и эффективно. Таким образом, ты положил бы конец воровству на своем канале и сделал бы мне большое одолжение. Признаюсь, на этого клоуна я очень-очень зол! Давно уже никто не врал мне так в глаза!

Хотя Ольховский обещал решить любую проблему немедленно, он надолго задумался и даже встал из-за стола, чтобы заполнить чем-то паузу. Почувствовав его настроение, Умаров довольно резко сказал:

— Тебе что, жалко этого грязного шакала? Если история о потере денег дойдет до газетчиков, на канал падет пятно. Все спонсоры, рекламодатели навострят уши. Смотри, такая слава тянется много лет…

Это уже было похоже на угрозу, так как подобная информация могла распространиться только с подачи самого главы «Росфингрупп». Договоренность о сроках сохранения суперприза была устная, о ней знали всего три человека, и вряд ли Элладин и Матусевич стали бы об этом болтать — не в их интересах.

Однако Семен Абрамович не только хорошо знал свое дело, но и людей. Он сразу понял, что Умаров ни в коем случае не будет затевать публичный скандал. Для человека с Кавказа, к тому же вращающегося в полукриминальных кругах, хуже любых материальных потерь была бы широко разлетевшаяся новость, что его кто-то обманул или, как он говорил, кинул, что с ним можно так поступать. Это был бы непоправимый удар по его авторитету. Именно поэтому Зия готов был наплевать на свои деньги и даже демонстративно дать еще, сделав вид, что хочет укрепить дружбу с Ольховским. Но в то же время уничтожить Матусевича чужими руками, оставаясь как бы в стороне.

Конечно, Умарова надо было уважить, однако шоумен стоил больших денег. Он являлся лицом канала РТ, и бросаться такими людьми Семену Абрамовичу не хотелось. Мгновенно просчитав все варианты, Ольховский доверительно произнес: