— Вы хотите посвятить его в наши проблемы?!

— Ни в коем случае! Этого человека можно использовать втемную. Поверьте моему опыту.

— Было бы очень хорошо, если бы вы со своей стороны прояснили вопрос о кассете. Вот и первое наше совместное дело, — засмеялся Балаков и приподнял свой стакан. — За сотрудничество!

Они чокнулись.

— Может, чего-нибудь перекусим? — поинтересовался Дергачев.

— С удовольствием. А здесь хорошо готовят?

— Превосходно. — Михаил Павлович изобразил чуть ли не личную обиду и нажал кнопку на столике, вызывая официанта.

Последующие два часа Дергачев и Балаков провели весьма приятно: поглощая изысканную пищу и вспоминая свою боевую молодость. У них обнаружилось очень много общих знакомых, и поговорить им было о чем.

— Нет! Ты пойдешь на этот прием! Пойдешь вместе со мной! Или мы станем заклятыми врагами! — вскричал Вазген Арутюнян, изо всех сил ударяя своей холеной, не приспособленной к физическому труду ручкой по столу.

От резкого движения у него отлетели набок волосы, которые он старательно отращивал над левым ухом и зачесывал через всю голову, дабы прикрыть обширную лысину. Эта деталь прически стала напоминать теперь крыло птицы или плавно покачивавшееся опахало.

Арутюнян вызвал к себе Тамару пять минут назад и, когда она вошла в его кабинет, с умиленной улыбкой сообщил, что сегодня они идут на прием, посвященный юбилею партии «Сильная Россия». Мол, ему позвонил лично Михаил Павлович Дергачев, — тут он поднял указательный палец и многозначительно улыбнулся, — и пригласил их обоих на эту вечеринку.

Ответ Тамары был вполне предсказуемым: она категорически отказалась от столь лестного предложения, добавив, что на вечер у нее совсем другие планы, которые невозможно отменить. Как раз после этого заявления Вазген и впал в состояние неистовства, превратившись из маленького, толстенького, тщательно скрывающего свою плешь добрячка в мерзкого, брызгающего слюной скандалиста.

— Наша фирма может подняться на качественно новый уровень, где делаются большие дела и крутятся грандиозные деньги! Подобный шанс выпадает раз в жизни, не чаще! Ты что, не понимаешь этого?! — визжал он. — У нас еще не было таких клиентов, как Дергачев! А ты морочишь мне голову своими бабскими капризами!

— Никакие это не капризы!

— Тогда, что?! Что у тебя такого неотложного сегодня вечером? А?!

— Я не могу тебе этого сказать.

— Значит, все-таки капризы! — заключил Вазген.

— Есть личные причины для моего отказа, которые я не собираюсь обсуждать.

— Когда речь идет о бизнесе, ничего личного я во внимание не принимаю!

— О каком бизнесе ты говоришь? — все еще пыталась спорить с шефом тоже порядком раскрасневшаяся Тамара. — Пойти и выпить с этим хлыщом, с этим извращенцем бокал вина?!

— Извращенцем? Что ты имеешь в виду? — насторожился Арутюнян, но, впрочем, сразу вернулся к основной теме. — Дергачев сказал, что хочет обсудить со мной… с нами кое-что важное, да и просто пообщаться. В конце концов, он собирается доверить нашей фирме крупный заказ и имеет полное право присмотреться к нам, узнать, что мы за люди. В том числе присмотреться и во время такого неформального общения. В общем, так! — еще раз стукнул кулачком Вазген. — Чтобы ты чего-нибудь не выкинула, мы с тобой будем сидеть на работе до половины седьмого, а потом вместе поедем на прием. И не советую тебе в этот раз идти мне наперекор! Слышишь?!

Продолжать эту дискуссию было бессмысленно. Тамаре оставалось лишь закрыться в своей комнате и попытаться предугадать, что задумал Дергачев. Она помнила предупреждение Зимина быть осторожной, а этот человек знал, о чем говорил. Возможно, как раз сегодня политик попытается реализовать свой злодейский план, цель которого — скомпрометировать ее. А, возможно, ей готовится и кое-что похуже. В любом случае она не питала иллюзий в отношении причин приглашения на прием. И уж конечно это делается не для более тесного знакомства с будущими деловыми партнерами. Подобная версия не выдерживала никакой критики. Только слепой или безумец мог купиться на такую грубую наживку.

В половине седьмого за Тамарой зашел Арутюнян, и они вместе спустились на лифте вниз. Для разъездов по городу у риелторской фирмы имелась служебная машина с шофером — не новый, но вполне приличный темно-вишневый «форд». На нем они и отправились отмечать юбилей дергачевской партии.

По дороге Вазген все время молчал, демонстрируя, что он еще сердится и его лучше не трогать. Но скорее это была всего лишь профилактическая мера, дабы у Тамары опять не появилось желания перечить, расстраивать любимого начальника.

Прием проходил в ресторане «Гранд-опера», и перед ним выстроилась длинная очередь из лимузинов приглашенных. В узком переулке обгон был невозможен, и машины, даже случайно попавшие сюда, медленно двигались одна за другой. Лучшим вариантом для Арутюняна и Тамары было бы выйти из своего «форда» и оставшиеся метров сто преодолеть пешком. Однако Вазген настоял на том, чтобы подъехать ко входу в заведение, где выряженный в какие-то барские одежды швейцар распахивал дверцы автомобилей.

В самом ресторане тоже было уже довольно тесновато и множество голосов сливались в один сплошной гул, стлавшийся над головами приглашенных вместе с сигаретным дымом. Пахло дорогими духами, спиртным и хорошей едой. Сквозь толпу, деликатно изгибаясь, пробирались официанты, разнося подносы с выпивкой и закусками.

Дергачев стоял недалеко от входа в большой компании гостей. Он о чем-то оживленно рассказывал, помогая себе руками, однако увидев Тамару, немедленно извинился перед собеседниками и подошел к ней — честь, оказываемая не многим. С Арутюняном он прежде общался только по телефону, да и то всего один раз, но теперь, будучи представленным, изобразил крайнюю степень удовлетворения, словно давно мечтал об этой встрече. Ну а Вазген вообще находился на седьмом небе.

— Рад! Очень рад! — приторно улыбаясь, раз за разом повторял он, сгибаясь в пояснице.

— Я тоже… Я тоже… — едва успевал вставлять в этот речитатив политик.

Впрочем, первое общение с Дергачевым в этот вечер оказалось недолгим — не более трех-четырех минут. Он сослался на необходимость встретить других гостей и ушел, пообещав обязательно подойти для серьезного разговора. Эти слова больше были адресованы Арутюняну, чем Тамаре, и привели Вазгена в неописуемый восторг.

Чтобы не видеть, как любимый шеф довольно потирает пухленькие ручки, Тамара вскоре улизнула от него. Она готова была сопереживать чужому счастью, радоваться за других, но только почему-то не в этот раз. Взяв у одного из официантов бокал красного вина, она пошла по залу.

Первым делом ей бросилось в глаза большое количество до боли знакомых лиц. Она неоднократно созерцала их прежде на телевизионных экранах, на фотографиях в газетах, на глянцевых обложках журналов. Не было никакого сомнения, что поздравить партию «Сильная Россия» со славным юбилеем приехал весь столичный бомонд.

В углу ведущий известного «ток-шоу» любезничал с какой-то симпатичной женщиной — он наклонялся к самому ее уху, и, скорее всего, не из-за стоявшего в ресторане шума. У бара один из вице-спикеров Государственной думы задумчиво пробовал только что выданный ему стакан со спиртным, словно проверяя: не обманули, не подсунули какую-то гадость? Чуть дальше влиятельный бизнесмен, миллиардер, всегда мелькавший на встречах предпринимателей с президентом или премьером, обнимал кого-то, как подвыпивший дворник.

Вряд ли все эти люди приехали сюда, чтобы продемонстрировать свои общие политические пристрастия. Скорее их объединяло другое — успех, умение сделать деньги, и не важно как: занимаясь продажей бюстгальтеров, искусством или политикой. Внешне они демонстрировали друг перед другом уважение, но, возможно, мелькнуло в голове у Тамары, кое-кто из них уже заготовил партнеру нож или видеопленку с пикантной записью.