— Билета мы не нашли, — вздохнул Виталий.

— Ну, может, выбросил по приезде.

— Может, и выбросил, — с сомнением кивнул Виталий.

Уловив это его сомнение, Войцеховский досадливо вздохнул.

— А может, и пустая вообще версия, шут её знает.

Досада его, кстати, была вполне искренней, потому что Дима, несмотря на все свои недостатки и сомнительные склонности, был наделён способностями к розыску и отсюда неугасаемым к нему интересом.

— Всё может быть и даже вполне возможно, — твёрдо произнёс Лосев. — И тем не менее железный есть закон: любую версию надо отработать до конца, прежде чем её отбросить. До самого конца. Любую версию. — Он вдруг улыбнулся и мечтательно добавил — А эта мне чем-то нравится, если хочешь знать.

Внезапно он даже проникся симпатией к этому «тушканчику», как мысленно окрестил Войцеховского, уловив его нетерпеливое желание действовать. И тот эту мгновенную симпатию тотчас ощутил.

— Зря ты на меня, Виталька, бочку катишь, — сказал он проникновенно. — Ей-богу, зря. Все ведь сейчас, как могут, крутятся. Когда ещё мы продовольственную программу выполним и есть будем от пуза. А человеку ведь каждый день чего-то надо. Я же на вокзале служу, я же вижу, какой народ к нам приезжает и зачем. Приезжает с пустыми чемоданами и кошелками, а уезжает с полными. Да мы ещё три Москвы вокруг себя кормим, это же не секрет. А я себе что позволю? Килограмм колбасы из подсобки за наличный расчёт взять? Нашёл преступника.

— Не в том дело, — упрямо возразил Лосев. — Разжижаешь характер, вот что. Уступчивым делаешься в разные стороны. И кончим об этом. Не дурак ты, подумай. — И уже совсем другим тоном закончил: — Нет, версия у нас с тобой наметилась интересная, что там ни говори, — и весело подмигнул.

В тот же вечер состоялось короткое совещание у Цветкова, где собралась вся группа Лосева. После сообщения Виталия о его поездке на вокзал Фёдор Кузьмич сказал:

— Версия эта и мне нравится. Что весьма опасно, я тебе скажу. Рано ей нравиться. Напутать тут можно.

В это время к Виталию подсел опоздавший Петя Шухмин.

А Цветков между тем продолжал, обращаясь уже ко всем присутствующим, но в то же время как бы размышляя про себя:

— Это дело на раскрытие пойдёт туго, ещё раз говорю. За тем убийством ещё чего-то нехорошее стоит, вот что. По этим двум запискам чувствуется. Подозрительные записки. Но ничего мы не узнаем, пока убийство не раскроем и убийц не задержим. Вот так.

— Их двое было, — заметил Откаленко. — Одного приметы есть.

Никогда он раньше не выскакивал со своими замечаниями. «Пройдёт, — подумал Виталий, которого слегка коробила эта перемена в его друге, и снисходительно отметил про себя: — От счастья, видать, ошалел. Как мальчишка». Словно Игорь был не старше, а моложе его, вдруг как бы стал моложе.

— Видимо, было двое, — задумчиво согласился Цветков, по привычке раскладывая на столе перед собой остро отточенные карандаши. — Видимо. И приметы одного из них тоже есть. Всё верно. Теперь нужны версии, по которым работать будем. Вот одна — это железная дорога. Ничего версия, перспективная. Но этого мало. Город тоже должен что-то дать, какие-то ниточки для поиска.

— А он уже кое-что дал, Фёдор Кузьмич, — сказал Лосев. — Двух свидетелей Денисов всё-таки раскопал.

— А нужны сейчас версии, — покачал головой Цветков. — Нужны линии поиска.

— Ну, понятно, — не уступил Лосев. — Я вот о чём думаю. Вы смотрите. Мы точно знаем, когда эти двое вышли из буфета. Через пять минут, считайте, они сели в какую-то машину. Это было, выходит, в двадцать минут первого ночи. А труп во дворе бросили через двадцать минут. Тот старик, которого Денисов нашёл, точно назвал время, он сына ждал. Значит, за двадцать минут…

— Скорее пятнадцать, — перебил его Откаленко. — Они в машину не через пять минут сели, могли и разговоры быть.

— Хорошо, за пятнадцать минут, — согласился Виталий, — они совершили убийство и проехали путь от вокзала до того двора. Так?

— Ну-ну, правильно рассуждаешь, — одобрительно кивнул Цветков и отодвинул от себя карандаши. — Давай дальше, давай.

— Считаю, надо нам тот путь тоже проехать. Угадать его и посмотреть вокруг. Вдруг да они там где-то наследили. Не на прогулку ведь ехали. Сначала человека убили, видимо, прямо в машине, а потом труп везли, искали, как избавиться от него скорее. Сильно должны были нервничать, бояться, и чёрт их знает, что могли в таком состоянии делать. Ведь аховое состояние было. Не всякая психика выдержит. Так что поискать их путь стоит, я полагаю.

— Что ж, тут улов вполне возможен, — согласился Цветков. — Сейчас мы силы распределим. Кто у нас путь тот будет искать?

— А я бы ещё кое-что предложил, — снова вмешался Откаленко. — Вот машина их. Она, выходит, ждала около вокзала. За рулём видели того, в зелёной курточке, но он же и в буфете оказался. Что же получается, смотрите, — Игорь непривычно загорячился. — Либо он, который в куртке, встретил того маленького, ну, жертву свою, на перроне и они вместе в буфет пошли. Либо если они вместе приехали в Москву, то машину к вокзалу пригнал второй. Но потом за руль сел первый. Почему, спрашивается?

Все с интересом слушали Откаленко, а Петя Шухмин, когда Игорь задал свой вопрос, пробасил:

— А может, машина его с утра, допустим, у вокзала ждала? Сам он её там оставил. И все дела.

— Тогда как они со вторым встретились, у вокзала? — спросил Откаленко. — К определённому часу?

— Да хотя бы. У машины и встретились.

— Тут, по-моему, всё равно, у машины тот, второй, стоял или за рулём сидел, дожидался, — вступил в разговор всегда спокойный и рассудительный Валя Денисов. — Важно, что в любом случае его, этого второго, там могли видеть.

— Вот! — запальчиво воскликнул Откаленко. — Я к тому и веду.

— Но тут ещё один момент есть, — возразил Виталий. — Поважнее. Если за рулём был тот, в зелёной куртке, то выходит, убийца — второй. Он и труп во дворе выбросил. Значит, он главный, он самый опасный.

— Эх, знать бы мотив, — вздохнул Откаленко.

— Портфель — вот мотив, — убеждённо ответил Лосев. — Что-то там было.

Откаленко, снова оживляясь, сказал:

— Но я о машине начал. Надо вечером, в районе от двадцати трёх до двадцати четырёх часов, поработать на стоянке у вокзала. Кто-нибудь мог запомнить те «Жигули», как считаете, Фёдор Кузьмич?

— Хм, — покачал головой Цветков и задумчиво почесал карандашом за ухом. — Возможно, милые мои, возможно. Во всяком случае, всё надо изучить, любую тропку, любую щёлку. Только так. Вы сыщики, профессионалы самой высокой пробы, в столице работаете. А потому сперва у вас должна работать голова, а потом уже ноги.

— А когда надо, то и руки, — серьёзно добавил Лосев.

— Вот руки пускать в ход надо аккуратно, — Цветков погрозил карандашом. — Тем более с оружием. Это у нас чаще всего результат какой-то ошибки, просчёта, неловкости.

— Ну, бывает же и необходимость, Фёдор Кузьмич, — не утерпел Виталий. — Сами знаете, с кем дело порой имеем. А у нас, между прочим, столько инструкций да правил надо выполнить при каждом выстреле, столько объяснений и взысканий тебя ждёт в случае чего, что и в нужный момент боимся оружие применить. Это уж слишком, я считаю. Отсюда и жертвы у нас.

— Ждёшь, пока сначала по тебе выстрелят или ножом ткнут, — тут же подхватил Игорь Откаленко. — А потом изволь сначала в воздух выстрелить.

— Всё тут предусмотрено, милые мои, — неуступчиво и сурово возразил Цветков. — И ничего. Столько лет, значит, управлялись. С самыми отчаянными иной раз. Банды были такие, что вам и не снились. Я уж не говорю про двадцатые, тридцатые годы. Перед войной, однако, изрядно их извели, мало кто и уцелел. Ситуация позволила.

— Да, нахватали, говорят, тогда врагов народа выше головы, — хмуро отозвался Игорь Откаленко.

— Выше, выше, — горестно кивнул Цветков. — Развёрстка была, месячный план по разоблачению. Не выполнил, значит, сам враг народа.