Наоми почувствовала, как у неё кольнуло в сердце. На глазах выступили слёзы отчаяния. Неужели она должна совершить такой грязный поступок? Да и сможет ли она своими руками лишить жизни человека?

— Я чувствую, что становлюсь омерзительным созданием... Неужели моя жизнь ценнее, чем жизнь этой девушки?

— Ответьте на этот вопрос сами, моя королева. Ваш долг — продолжить королевский род, обеспечить Ревердас наследником, будущим королём. Можно сказать, в ваших руках будущее целого государства, которое может развалиться из-за распрей и деления власти, когда Его Величество уйдёт из жизни. Неужели вы готовы предать множество людей из-за жизни одной девушки? Причём какой жизни... что ждёт её в стенах этого замка? Она будет отдаваться любому стражнику, который её захочет, будет грязной потаскухой, как большая часть ей подобных. У них просто нет иного пути... нет иных прав. Ваше Величество, вы можете оказать ей услугу, подарив жизнь лучшую, отправив её душу в Аридон и позволив её сердцу перевоплотиться в сердце вашего сына. Вам больше не нужно будет жить в страхе.

— Если я убью её, то сама никогда не попаду в Аридон...

— Геул отпустит вам этот грех. Вы искупите его, принеся в мир новую жизнь. Это можете сделать вы... или та женщина, которой ныне так увлёкся король.

От упоминания ненавистной Мисоры, Наоми скукожилась и снова почувствовала гнев.

— Никогда! Даже если он обрюхатит её, этот ребёнок будет бастардом шлюхи, а не наследником престола!

— Однако она плодовита, и к вашему сведению, уже рожала детей.

— Правда? — Наоми слегка удивилась, а затем ещё сильнее разозлилась на себя и свою нерешительность.

— Если она забеременеет, то ваш муж поймёт — проблема в вас. Что он будет делать, если вы не сможете родить наследника?

От этих слов Наоми совсем приуныла и ещё раз обдумала своё положение. «Я пыталась... я всеми силами пыталась этого избежать, — размышляла она, — я столько натерпелась, и впереди меня не ждёт ничего, если сейчас я отступлю. Разве другая не поступила бы так же на моём месте? Разве я не собиралась вернуть то, что мне по праву принадлежит?»

— Да, — наконец согласилось она, прикрыв лицо ладонями, — ты прав, я должна это сделать. Я готова. Я рожу сына и выращу из этого мальчика достойного человека. Я стану полезной... я обменяю смерть на жизнь.

Вечером этого же дня Наоми велела своей ничего не подозревающей служанке разыскать человека по имени Яр и привести его. Шанэда сбилась с ног, пока искала отдыхающего стражника и в конце концов обнаружила его в тесной столовой, в окружении других мужчин и женщин, за кружкой терпкого сидра и с уже не очень молодой грудастой дамочкой на коленях. Услышав, что его зовёт королева, Яр скорчил мину. Ему хотелось послать и Наоми, и её служанку к чертям, но опасаясь, что слух об инциденте дойдёт до ушей короля, мужчина был вынужден временно покинуть маленькую пирушку. Лонгрен казнил и менее виновных.

Шанэда проводила его к покоям королевы, и когда стражник скрылся за её дверью, удалилась восвояси.

— Ваше Величество... — Яр едва заметно кивнул в знак приветствия, окинув взглядом Наоми, замершую у окна в прекрасном платье из тонкого белого шёлка, украшенного богатым, усеянным камнями поясом. Её светлые волнистые волосы свободно спускались вдоль плеч и грудей, обрамляя ещё юное, но уже менее наивное лицо. Наоми выглядела уставшей, но полумраку комнаты удалось скрыть красноту её заплаканных глаз. Она гордо приподняла подбородок, когда мужчина вошёл, и почувствовала, что имеет крохотную, но всё-таки власть. «Может, я смогу завоевать его преданность, — подумала девушка, ощутив прилив сил, — у женщин вроде меня должны быть фавориты, что в трудную минуту сделают всё ради своей королевы».

— Добрый вечер, Яр. Я рада, что ты пришёл.

— Могу быть чем-то полезен?

— Да, можешь. Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня... одно крохотное дельце, которое должно остаться между нами. Я заплачу тебе двойное жалование, если ты выполнишь всё, что тебе будет велено.

— Я заинтересован, — отозвался мужчина, почувствовав некоторое облегчение от того, что его не намереваются предать суду.

— Мне нужно, чтобы ты похитил девушку. Её зовут Дэфара. Она дочь той женщины, что тебя сюда привела.

Яр слегка приподнял брови, но промолчал, дождавшись, пока Наоми договорит.

— Никто не должен знать об этом. Ты отведёшь её в одну из пустующих камер, что находятся в подземелье под замком, свяжешь и оставишь там. Когда всё будет готово, сообщишь мне, получишь деньги и забудешь о том, что это происходило.

— Я вас понял. — Коротко отозвался мужчина, решив из приличия не интересоваться мотивами королевы. — Это всё?

— Это всё, — подтвердила Наоми. — Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

— Думаю, проблем не возникнет.

— Тогда ты можешь идти.

Мужчина ещё раз кивнул, прежде чем покинуть спальню, и Наоми проводила его неоднозначным взглядом. «Стоит ли ему доверять?» — думала она, и всё-таки надеялась на то, что её чары могут оказаться не менее пленительными, чем чары Мисоры. Разумеется, в этом она глубоко заблуждалась, но какая девушка не хотела чувствовать себя прекрасной и желанной в глазах всех мужчин?

***

В то время Мисора уже ускользнула в сад и на одной из самых дальних скамеек, где её никто не смог бы увидеть в такой час, она дожидалась прихода Микаэля. Пока что женщина сама не понимала, чего хочет добиться от этого юноши, что был моложе почти на два десятка, но интрижка будоражила, и вот вскоре она увидела приближающийся к скамейке силуэт.

— Ты всё-таки пришёл... — насмешливо заметила она, когда Микаэль остановился напротив. Было заметно, что юноша нервничает, и скованная поза выдавала весь его страх и неуверенность.

— Я не мог не прийти.

— Почему же? Я не королева, чтобы выполнять мой приказ.

Микаэль невинно улыбнулся. Его освещённое луной лицо показалось ей сначала наивным и бесхитростным, но уже через минуту оно приобрело черты самоуверенного ловеласа. От таковой перемены Мисора почувствовала себя неловко, но улыбнулась, чтобы не выдать чувств. Так ей нравилось даже больше. Пусть этот юноша будет беспощаден к ней. Тем более желанный он плод. Как бы невзначай женщина коснулась рюшки на декольте.

— Раз пришёл, мог бы принести мне какой-нибудь цветок. Ты никогда не ухаживал за женщинами?

— Я... просто... простите, не подумал.

— В другой раз будь внимательнее. Если, конечно, другой раз настанет. — Она поднялась и протянула ему руку. Нужно поиграть с ним. Показаться своенравной. Предстать женщиной, чьего внимания нужно добиваться. — Ну что же... пройдись со мной, у нас не так много времени.

Микаэль залился краской, но сумрак спрятал смущение на его лице. Он осторожно взял Мисору под руку и ещё сильнее сжался от её близости, от бархатного прикосновения её рукава, от мелькнувшей в лунном свете прядки волос. Женщина заметила, что он сконфужен и обворожён, чем осталась довольна, и увлекла его за собой, тихо начав вести незамысловатый диалог, полный лести, кокетства и лжи.

Покрытый белёсым мхом,

По тропке лесной он шёл.

Пришелец, навеянный сном

Под руку ребёнка вёл.

Покойный Эдгар оказался прав: путь занял несколько дней и на дороге неоднократно встретились неприятные препятствия. В какой-то момент продолжать двигаться вдоль реки стало невозможно. Впереди деревья спутались непроходимой копной. В таких зарослях не пролезла бы даже малютка Делэль, а идя в обход, они рисковали заблудиться или же надолго лишиться источника пресной воды. Гелата приняла решение: вброд перейти на другой берег. Она не очень хорошо плавала, но уповала на удачу и помощь Энэйн. Альбиноску девушка перенесла на руках, отчего схватила головокружение и была вынуждена просидеть целый час. Несколько раз её мучил внезапно налетавший кашель. На ладони, которой она прикрывалась, оставались кровавые следы. «Всё нормально», — убеждала она себя и шла дальше. Один раз Гелата неудачно оступилась и едва не вывихнула лодыжку. Ей хотелось заплакать о досады, бросить всё, утопиться. Куда, в конце концов, она идёт? Но заметив на себе грустный и недоумевающий взгляд Делэль, девушка перевела дух и успокоилась.