— Прошу прощения за беспокойство, Ваше Величество, но здесь женщина... Мисора, она говорит, что Вы ожидаете, и что я должен пропустить её, иначе нарушу приказ, но я не знал, что...

— Пусть войдёт.

Услышав голос Лонгрена, женщина напряглась сильнее. Стражник кивнул и отошёл от дверного проёма, пропуская Мисору в комнату.

— Вы можете войти.

— Благодарю.

Женщина опасливо шагнула за порог и сразу же почувствовала, как в нос ударил запах гвоздики. Стражник закрыл за ней дверь, и Мисора замерла на месте, не решаясь пройти дальше без разрешения короля.

Фигура мужчины резко проступала на фоне полумрачных хором. Лонгрен стоял у окна и потягивал вино из кубка с позолотой. Он ещё не успел раздеться, но уже распустил волосы, готовясь ко сну. Вид у него был усталым и напряжённым. Скромно горели четыре восковые свечи и тускло освещали роскошное убранство. Однако Мисора сразу же заметила широкий махровый ковёр, кровать с высокой периной и балдахином, грубый дубовый комод и шкаф около него.

— Проходи, — голос Лонгрена прозвучал низко и тихо. Мисора сглотнула и сделала пару шагов вперёд.

— Ваше Величество... — она склонила голову, вспомнив, что обязана проявить уважение, но как всегда сделала это с опозданием. Лонгрен заметил, впрочем, ничего не сказал. Он отпил вина и стал с интересом разглядывать девушку, начиная от лица, и заканчивая пальцами её ног. Этот взгляд казался Мисоре неприятным, будто над её телом мысленно извращались, но избежать его она не могла.

— Говори, — наконец велел король, почувствовав, что молчание затягивается, а женщина и не пытается объяснить, зачем явилась к нему в покои.

— Я кое-что услышала Ваше Величество и решила, что должна рассказать... двое приближенных к вам людей обсуждали приезд во дворец принца Родерика, как я поняла, младшего брата королевы. Они... мягко говоря, недовольны властью. Опасаюсь предположить, что во время приезда принца что-то случится, возможно, убийство или хуже того — мятеж... Кажется, они хотят, чтобы Эндагон начал войну.

Лонгрен не выказал удивления или тревоги. Он отпил ещё вина и поставил бокал на подоконник. Это движение было медленным, и Мисоре показалось, что он раздумывает.

— Это всё?

— Да, Ваше Величество.

— И больше ты ничего не слышала?

— Нет.

Лонгрен приблизился почти вплотную, так, что Мисора почувствовала жажду крови, закипающую в нём. Судя по всему, мужчину охватила ярость, но на лице она не отобразилась. На всякий случай женщина опустила голову и уставилась в пол. Ей было страшно находиться в такой близости.

— Я рад, что ты поделилась. А теперь послушай меня внимательно... — его рука опустилась сначала на женские волосы, затем на шею и слегка сжала её. Мисора почувствовала, что сердце колотится сильнее. — Подданные взаимозаменяемы. Недостойных я при себе держать не собираюсь, и потому хочу, чтобы ты выяснила все обстоятельства, при необходимости убила этих людей, но это не должно выглядеть как убийство. Пусть смерть кажется такой же естественной, как и рождение, понимаешь?

Мисора кивнула.

— Сделай это, и я буду милостив... Королям дано право не только карать, но и миловать, знаешь об этом?

— Да, Ваше Величество...

— Тогда ступай, лисица... и помни: ещё раз попытаешь обмануть стражу, чтобы войти сюда — я тебя убью.

— Поняла, мой король... этого не повторится.

Мисора ринулась к двери, словно ошпаренная. Она хотела побыстрее залезть в свою каморку, чтобы больше не чувствовать угнетающего взгляда, не думать о том, что теперь ей нужно убивать. Женщина едва совладала с дрожью. Её не пугал приказ короля, ведь она уже убивала у него на глазах, убивала не раз, однако Мисору страшила его личность, тон, самообладание. Казалось, что у Лонгрена за плечами нечто похуже смерти.

***

Наоми свернула в коридор как раз вовремя, чтобы заметить выскользнувшую из королевских покоев женщину. Она сразу узнала в ней выжившую рабыню, от чего испытала недоумение, испуг и отвращение. Почему она находилась здесь? Виделась с королём?

Странный приступ ревности охватил Наоми, хотя она понимала, что Лонгрен не опустился бы до того, чтобы спать со служанкой. «Я ведь гораздо моложе и приятнее её», — подумала девушка, и гордо приподняв подбородок, направилась к спальне.

— Ваше Величество... — стражник почтительно склонил голову, и Наоми ненадолго притормозила. Она посмотрела на лестничный пролёт, куда мгновение назад юркнула Мисора, затем перевела любопытный строгий взгляд на стражника.

— Что эта женщина здесь делала?

— Не знаю, Ваше Величество, она пришла по указанию короля.

— Вот как?

Этот факт вызвал ещё больше раздражения, но Наоми не выдала себя и, беззаботно улыбнувшись, прошествовала в комнату. Лонгрен пристально наблюдал за чем-то из окна, и даже не обернулся, услышав, как скрипнула дверь. Наоми выжидала с минуту, но муж так и не подал признаков заинтересованности. Это девушку удивило и одновременно озадачило. Она прошла к кровати, развязала пояс, затем скинула с себя одеяние. Лонгрен не повернулся, хотя всё наверняка слышал и понимал. «Что с ним такое? — недоумевала Наоми. — Это как-то связано с рабыней? Неужели он взял её, пока меня не было? Неужели её грязное тело...нет, не может быть». Кровать была идеально заправлена. Девушка приблизилась к Лонгрену и осторожно коснулась его плеч.

— Тебе даже не интересно узнать, кто вошёл, — полушёпотом упрекнула она его. В присутствии мужа Наоми всегда чувствовала себя скованно, как будто была в опасности, хотя пыталась растворить в себе это, выпустив наружу любовь или хотя бы страсть.

— Я знаю, что это ты.

— А если не я?

— Сюда бы никто просто так не вошёл.

— Совсем никто? И до меня никто не входил?

Лонгрен повернулся, окинув Наоми осуждающим пытливым взглядом. К своему разочарованию девушка заметила, что на её тело он смотрит со скукой, совсем как в первый раз, как во все их следующие разы.

— Я некрасива?

Она посмотрела на него с надеждой, но почувствовав, что утешительного ответа не получит, решила сменить тему. Ей захотелось плакать, но девушка сдержала себя от этого позорного желания.

— Возьми меня, — сказала она как можно увереннее, хотя не и жаждала отдаваться процессу. Ей нужно было только одно — забеременеть, и отступиться от этой цели она не смела. Больше всего Наоми пугало то, что Лонгрен перестанет её хотеть, и тогда судьба её будет решена. Благо, король не выказал отрицания. Он обхватил девушку руками, приподнял и, поднеся к кровати, грубо бросил на неё. Наоми почувствовала страх и облегчение одновременно. Ещё одна попытка. «Мне не понадобится ритуал, — убеждала она себя, — я смогу родить, никого не убивая».

Блэйр уже привык к тому, что ежедневно в одни и те же часы его уводили из камеры на тренировку с Джавахой, и как будто смирился с новым типом размеренной жизни. Однако сегодня за ним не пришли, и мужчине это показалось странным. Он плохо спал ночью. Перед глазами мелькали образы магов, кровавая картина с участием Косого. Стражники вытащили тело после ухода Белого ока и, понося их, на чём свет стоит, с трудом отмыли камеру. Под звуки щётки скребущей пол Блэйр думал, что справедливости в случившемся самосуде не было, но задавать вопросы не решался. Соседи из других камер притихли, лишь иногда кто-то противно сопел или кашлял. Мужчина надеялся, что кто-нибудь начнёт обсуждать случившееся, но все сделали вид, будто ничего не произошло. В конце концов, он и сам смирился. Косой не был ему другом или хорошо знакомым человеком. Он был убийцей, и Блэйр утешал себя тем, что преступник заплатил за грехи.

Когда стража, наконец, приблизилась к камере, мужчина немного расслабился и встал с кровати. В последние дни у него побаливала шея, и Блэйр уповал на то, что не застудил её. Это могло сыграть с ним злую шутку. Он ждал с нетерпением встречи с Джавахой, ибо желал расспросить сициланца о веррах, но как оказалось, вести к тюремному учителю его сегодня не собирались. Вместо этого Блэйра провели уже по знакомому коридору, как в первый день, когда он познакомился с Арравелом Н’Гором. С тех пор они не виделись, хотя мужчина был уверен — встретиться придётся ещё не раз. И он не прогадал.