— Сколько же я не ела горячего! — пожаловалась девушка, когда им принесли запечённую с овощами рыбу. Она тут же налегла на блюдо, а Анвиль, что плотно кутал лицо и тело, украдкой наблюдал за ней, не решаясь отведать благородной пищи, от которой валил пар. Он слегка усмехнулся, когда Сандра с жадностью опустошила половину тарелки, и та, заметив, что её энтузиазма не разделяют, подняла глаза.

— В чём дело? Почему ты так смотришь?

— Как?

— Ну я не знаю...

Анвиль чуть приподнял брови.

— Мы как будто бы стали приятелями...

— Приятелями? Не обольщайся.

— Что? Всё ещё считаешь меня чудовищем и ненавидишь?

Сандра медленно дожевала кусок рыбы, прежде чем выдать ответ.

— Даже не знаю. В данный момент скорее нет, чем да, но это пока мы вновь по твоей прихоти не оказались на улице.

— Нам придётся, — с толикой сожаления отозвался Анвиль, наконец-то взявшись за столовый прибор и тоже приступив к еде.

— Вот видишь. Ты всё портишь. Мы не можем быть приятелями.

— Тогда давай хотя бы не будем врагами. Это лучше, чем ничего.

— Ладно.

После ужина они отправились в одну из тех небольших захудалых комнат, какие бывали в дешёвых тавернах. Здесь стояли две узкие кровати и один крохотный столик, отколотый с двух краёв. Благо, на окнах закрывались ставни, и Сандра тут же захлопнула их, поставив на поверхность стола блюдце со свечой. Анвиль уселся на кровать, повернувшись к девушке спиной и освободил от тряпок лицо. Он опустил голову и негромко вздохнул. Сандра уже собиралась отправиться на боковую, но в последний момент передумала и обошла юношу, чтобы вновь взглянуть на его черты в полумраке. Когда-то она очень пугалась этого лика. Юноша поднял на неё глаза, и в тусклом свете Сандре показалось, что на неё смотрит сама преисподняя.

— Я помню тебя при нашей первой встрече... ты был ничего.

Анвиль иронично усмехнулся.

— Ну да... был.

— Не стоит унывать. Это ведь не настоящий ты. И мы оба знаем, что на самом деле ты другой.

— Мне должно быть от этого легче?

— Не знаю. Кажется, да, — Сандра выдержала паузу, а затем вдруг начала стаскивать драгоценный браслет со своей руки. Анвиль не придал этому значения, но как только изделие соскользнуло с запястья девушки, чары, что делали её обворожительной до сей поры, растворились в пространстве. — А вот такая на самом деле я... — сказала она чуть тише, — и если за твоим уродством прячется нечто прекрасное, то настоящая я за бутафорной красотой — лишь тлеющий уголь.

Анвиль внимательно посмотрел на девушку, стоящую перед ним. Да, судя по всему, это была уже не та нимфа, не тот ангел с чистейшей кожей, с блестящими светлыми локонами. Перед ним стояла невзрачная Сандра, обладающая непропорциональными чертами лица, маленькими глазками-бусинками, тонкими, едва различимыми губами. Её кожу покрывали угри. Волосы сделались соломенными, грудь уменьшилась в размерах, и ранее гордо расправленные плечи скорбно ссутулились.

— Ты выглядишь не так плохо, Сандра, — сказал юноша после краткого осмотра. Рядом с ним она по-прежнему казалась красивой. — Не понимаю, что такого безобразного ты узрела в себе, что стоило скрыть за магией.

Удивлённая девушка чуть отступила, с недоверием глядя на Анвиля.

— Что ты такое говоришь? Разве сам не видишь? Не видишь моего неказистого лица? Моей нескладной фигуры? Моих сухих волос? Да разве такая, как я может кому-то понравиться?

— А почему бы и нет?

— Бессовестный лжец! — вскрикнула она. — Сам бы ты никогда на такую не взглянул! И никто бы не взглянул, разве что с отвращением. Ну-ка... попробуй ты надеть мой браслет. Что, если он вернёт тебе твой прежний облик? — девушка приблизилась и нацепила на Анвиля вещицу. Тот напрягся от крохотной мелькнувшей надежды. Что, если и правда сработает? Тогда не будет нужды искать Микаэля. Юноша вопросительно взглянул на Сандру, но та не просияла, а лишь обескуражено осмотрела его.

— Ну что? Сработало?

— Нет... ничего не изменилось.

Анвиль, чувствуя, как волна разочарования захлёстывает его, стянул с себя безделушку и вернул её Сандре.

— Пусть будет у тебя. Никакого проку...

— Видимо, проклятье сильнее чар. Мне жаль, Анвиль. Кажется, и правда придётся искать твоего ребёнка.

Девушка натянула браслет и отстранилась. Она смотрела на Анвиля с толикой сочувствия, размышляя, что случись такое несчастье с ней — она и минуты бы спокойно не просидела, пока не нашла способ всё исправить.

— Давай спать. Завтра подумаем, как отплыть отсюда. Возможно, нам вновь придётся хитрить.

Сандра потушила свечу и удалилась к соседней кровати. «Быстрее бы всё закончилось», — подумала она, не желая вновь прятаться, убивать, спать на улице и голодать.

Они молча ехали день, пока солнце не решило отправиться на покой, бросив на дорогу первые вытянутые тени. Леоссар указал направление и не счёл нужным развлекать спутницу болтовнёй. Хаара была того же мнения. Она жутко устала и хотела спать. У неё болела рука, затекла спина, а изнутри билось неугомонное тревожное чувство. «Быть может, я делаю что-то глупое? Если маг окажется прав...» Длительные размышления о злом роке и превратностях судьбы привели девушку к выводу, что она снова боится смерти. Не так сильно, как в лесу, убегая от неизвестных чудовищ, но страх притуплен лишь потому, что они ещё не на месте. «Неужели из Дэррад действительно никто не выбирался? Или так думают непросвещенные? Никто ведь не видел...»

Сойдя с дороги и спустившись в неглубокий овраг, они остановились на привал. Хаара нашла немого хвороста и разожгла костёр. Леоссар, решив, что помощь его не нужна, сел на траву и стал наблюдать. Девушка достала флягу с водой, отхлебнула и, ближе подвинувшись к огню, начала жевать кусок вяленного мяса. Благо, маг догадался взять с собой еды, и Хааре не приходилось делить с ним скудный ужин.

Они ели молча, периодически поглядывая друг на друга. Впрочем, Хааре казалось, что мужчина вовсе не сводит с неё глаз. Каждый раз поднимая голову, она встречалась с ним взглядом, но отчего-то не могла найти в себе силы долго выдерживать его.

Костёр, пусть и тускло, но освещал бледное лицо. Ветки потрескивали, нарушая строгую ночную идиллию. С каждой минутой девушку плотнее стискивали неловкость и тревога. Она сидела в открытом пространстве с незнакомым человеком и хотела спать. Могла ли она позволить себе такую роскошь, надеясь, что маг не убьёт её и не сбежит с лошадью и оружием? С другой стороны, он мог давно это сделать. Вряд ли бы девушка выиграла столь неравный бой. Она уверяла себя, что нужно быть бдительной, но чувства в силу изнурённости всё равно притупились.

— У нас похожие глаза, — вдруг сказала Хаара, заметив отблеск зелёного света возле тёмных зрачков. Это была первая фраза, сказанная за длительное время, и девушке показалось, что она проиграла магу в какой-то немой игре.

— Не совсем, — отозвался он. — Мои как трава, твои — как изумруд.

Хаара слабо усмехнулась и, дожевав мясо, сделала пару глотков воды. Она потянулась за сумкой, чтобы спрятать флягу и сморщилась от боли, пронзившей руку. Сколько бы девушка не пыталась игнорировать её, ломота никуда не исчезала. Не успевали старые раны затянуться, как возникали новые и усугубляли ситуацию. Хаара прижала руку к телу и осмотрела криво срастающиеся пальцы. Разве они смогут уже когда-нибудь крепко держать меч?

— Что с рукой? — спросил Леос скорее из вежливости, нежели любопытства.

— Боевая травма.

— Часто участвуешь в трактирных потасовках?

— Очень смешно, — съязвила девушка.

— Говоришь так, будто вернулась с войны.

— Я и сейчас на ней.

— Неужели? Вдали от поля брани? — мужчина иронично усмехнулся. — И против кого воюем? На чьей стороне сила?

— Против узурпатора.

— Ах вот как... И велика ли ваша армия, принцесса Дефоу?

— Ты издеваешься надо мной? — Хаара в недоумении сдвинула брови. — Я одна на этой войне... очевидно же. Нет никакой армии... ничего нет. Есть только я и моя ненависть.