— Поцелуй меня, Анвиль.

Юноша почувствовал, как его кинуло в жар, и почти вжался в подоконник, у которого стоял.

— Нет.

— Почему? Я всё-таки безобразна?

— Нет. — Только повторил он, почувствовав, как усилился пульс, как нервно стал вырываться из лёгких воздух.

— Тогда почему нет?

— Потому что ты не можешь просить меня об этом. Я должен быть тебе отвратителен. Ты должна отворачиваться от меня, как и всякий, кто видит.

— Может, я тебе и должна, но точно не это.

— Прекращай, Сандра... прекращай издеваться.

— Это ты прекращай! — вспылила девушка и запустила в Анвиля браслет. Тот ударился о стену и покатился несколько метров по полу. — Я или нравлюсь тебе, или нет. Если нет, то почему бы мне не пойти на эту чёртову сделку?

Юноше казалось, что он сейчас сгорит на месте, превратится в кучку пепла от её взгляда, от внезапно полыхнувших розовым оттенком щек. Он боялся себя...боялся того, о чём она попросила, боялся признаться себе в том, что ещё не всё утратил. Его лицо взмокло под маской. Он осторожно приблизился к девушке. Ноги его были ватными. Анвилю чудилось, что он попал в неправдоподобный сон, что скоро он проснётся и увидит, как Сандра отворачивается от него, как он противен ей.

— Скажи, что ты передумала, — попросил он с каким-то отчаянием, но девушка лишь качнула головой. Как будто перестав чувствовать собственное тело, юноша осторожно снял маску и ещё раз посмотрел на неё. Он желал увидеть эту эмоцию. Хотя бы испуг, хотя бы толику неприязни, но Сандра ничего не показала.

— Тогда обещай, что никуда не пойдёшь.

— Обещаю, — ответила она тихо. Анвиль осторожно наклонился к ней. Он всё боялся, что она отстранится, боялся, что это какая-то жестокая игра. Он вспомнил мимолётное прикосновение её губ, и внезапно осознал, что сам жаждет этого. Её рот был горячим. Она открыла его, едва Анвиль решился на этот шаг, и увлекла за собой на кровать. Её настойчивый язык едва не свёл юношу с ума и уже в следующее мгновение он целовал её без опаски, наслаждался тем, как ноги её скользят вдоль его бёдер, как она отрывисто дышит и прижимается к нему. На какое-то время он потерялся, забылся, растворился в ней, и уже не помнил о проклятье, о Микаэле, о торговом судне. Его мир сошёлся в одной точке — и этой точкой была Сандра.

Утром они покинули приглянувшееся на пару ночей место. Леоссар избавился от палатки так быстро, что Хаара недоумевала: куда делся столь массивный предмет и шкуры, на которых приходилось спать. Лишь мгновениями позже она вспомнила про трюк с оружием в таверне и предположила, что маг проедал то же самое.

— Как тебе это удаётся? — поинтересовалась девушка, когда они уже снарядили лошадь и двинулись в путь.

— Собрав энергию, можно создать предмет, а разобрав — разрушить его. Всё просто, в теории... у тебя на такое сил вряд ли хватит.

— Значит, ты можешь создавать любые предметы?

— Практически... — отозвался Леос с некой неохотой.

— А животных или людей?

— Нет... Я маг, а не бог. Для создания чего-то живого одной энергии будет мало. Конечно, сделать оболочку при правильном подходе возможно, но она тут же начнёт разлагаться и никогда не сможет ожить, поэтому подобное занятие — пустая трата времени.

— Но Шархадарт могут создавать живых существ. Что, если они ваша совершенная версия?

— Совершенные маги? — Мужчина усмехнулся. — Не знаю. Я никогда не видел их, и не имею представления откуда они взялись. Может, легенды не врут, и они дети богов?

— Тогда почему живут не в их обители? Дэррад... он напоминал мне живого монстра. Звучит нелепо, но лес как будто бы дышал и всё время следил за мной.

— Думаю, там есть какое-то растение, вызывающее галлюцинации, а это значит, что не всё, что ты видела, было на самом деле. Это как со временем.

— Может, там просто иное течение времени и галлюцинации здесь не причём? — В голосе Хаары прозвучали нотки раздражения. Ей не нравилось то, что Леоссар подвергал всё сомнению, хотя вот она, — прямое доказательство реальности происходящего. Она видела лес, видела Шархадарт, получила новые руки в обмен на десять лет и душу, после чего вернулась в Ревердас, а какой-то маг всё ещё смеет думать о галлюцинациях.

— Тебя там не было, и ты не можешь об этом судить.

— Здесь ты права, — согласился Леоссар и оставшуюся часть пути они провели в молчании. Хаара впала в раздумья. Это был жаркий летний день. Вокруг тянулись зеленеющие холмы, постепенно сравнявшиеся и превратившиеся во вспаханные, засаженные поля. Дождей давно не наблюдалось, и от потрескавшейся сухой дороги в воздух поднималась пыль. Рин шла неспешно, с трудом переставляя копыта от веса двоих людей, что не желали передвигаться пешком. Благо, поселение, о котором упоминал Леос, действительно оказалось неподалёку, и уже через четыре часа они въехали в небольшой, но на удивление шумный город, кишащий пёстро разодетыми людьми. Хаара быстро догадалась, что здесь проходит какое-то празднество. Главные улицы были украшены флагами и лентами. На площади развернулась крупная ярмарка, окраину которой заполонили труппы бродячих актёров и бардов. Отовсюду слышалась музыка, хохот, радостные взвизги детей. Путники проехали мимо аукциона, где с молотка уходили диковинные вещицы, привезённые с разных уголков страны.

— Кто даст больше сорока линар за старинное зеркало, по легендам принадлежавшее самому лорду Агнэссу? Сорок два линара от мадам в синем платье! Кто даст больше?

Хаара окинула взглядом вытянутый предмет в чёрной резной раме. Зеркало действительно выглядело старым, но было слишком крупным, подходящим под интерьер разве что воина, а не знатного лорда. Они с Леоссаром спешились, и девушка взяла Рин под узду.

— Кто этот лорд Агнэсс? — поинтересовался маг, с любопытством разглядывая полноватого мужчину, разодетого в болотного цвета камзол и колготы, что размахивал молотком и кричал в толпу, в надежде услышать цену побольше.

— Наверняка какой-то местный феодал, — отозвалась Хаара, пожав плечами. — Мой отец редко принимал у себя лордов и знатных особ наших краёв или чужих. Он всегда говорил: «нечего их кривым подбородкам подпирать мой порог».

— Значит, балов у вас не бывало?

— Ну почему же? Бывали. Хотя гости, помнится мне, почти всегда были разные. Я не успевала запоминать их имена, а отец считал, что они того и не стоят. Знаю, что в других государствах короли напротив, поддерживают связи с высшим обществом, которому доверяют земли и замки, но мой отец был не такой.

— Ты любила его? — Вдруг поинтересовался мужчина, на что Хаара едва заметно улыбнулась.

— Конечно, как и всякий ребёнок любит своего родителя. Я была крайне опечалена, когда его не стало.

Немного побродив среди шумной толпы, путники решили остановиться на ночлег в одном из трактиров. На удивление, они без труда сняли комнату, за которую пришлось заплатить Леосу, ведь Хаара не имела и гроша за душой. Она пораскинула мозгами, думая, где бы достать денег. Ограбить было проще всего, но заниматься таким бесчестным делом девушке больше не хотелось.

— Давай прогуляемся на ярмарку? — предложила она, когда Рин была оставлена в конюшне, а комната выкуплена на ночь. — Сегодня день летнего солнцестояния.

— Не люблю шумные местечки. — Маг поморщился, но всё-таки не отказался пройтись. Нужно было пополнить запасы, а на ярмарке наверняка продукты стоили дешевле. Они вышли из трактира, запомнив предварительно его месторасположение и внешний вид, после чего двинулись в сторону аукциона, который миновали ранее. С молотка уходило серебреное ожерелье, про которое наплели очередные небылицы для привлечения интереса. Хаара с усмешкой взглянула на зевак и миновала их, не задержав интереса на очередном предмете, который вынесли для торга. Они двинулись вдоль шумной площади, теснясь и проталкиваясь через людей, как вдруг перед девушкой возник пёстро разодетый и до ужаса худощавый мужчина в нелепом красном колпаке. Он обнажил ряд жёлтых, сильно выпирающих зубов, то ли скалясь, то ли улыбаясь, и растопырил кривые пальцы, раскрыв перед Хаарой веер карт.