Хаара старалась успокоить себя, унять панику и сосредоточиться на поисках. Крепко сжимая в руке меч, она надеялась, что успеет воспользоваться им, если возникнет острая необходимость, и попутно пыталась разработать план. Отсутствие жизни пугало даже больше, чем её наличие, и чем глубже уходила девушка в чащу, тем сильнее ей казалось, что она уже не в мире людей.

Внезапно у Хаары перехватило дыхание. Она остановилась, чувствуя, как ледяной пот выступил на спине и, округлив глаза, уставилась на огромное чёрное дерево впереди. Обхватить его ствол могли разве что сразу человек семь. Почти от самого основания корявые ветки, как паутина вились в разные стороны, а вывороченные корни нахально выступали из земли, как будто желали освободиться. На шершавых ветвях не было листьев, даже самых сухих и прозябших, зато из разветвлённого ствола торчало чьё-то бледное, скорее даже посиневшее от времени тело. Девушка сразу же вспомнила трупы на кольях у пустующей деревни и почувствовала приступ тошноты. Ей не хотелось подходить ближе и выяснять, что стало причиной такой странной и жуткой смерти. Быть может, этого человека схватило дерево? Или здесь побывало что-то более чудовищное?

Хааре на ум пришла молитва, и она бегло прочла её про себя. «Защити меня от ужаса, святой Геул... пусть всё это мне лишь кажется». Девушка заметила, что нелепо свисавшее бледное туловище имеет сложение мужчины, причём довольно обеспеченного на вид. Его облегала роскошная шёлковая блуза, что вследствие некоторых событий приобрела не эстетичный серый вид. Украшением служило пышное жабо, что вышло из моды почти полвека назад, а поверх блузы на незнакомце болтался бардового цвета жилет, расшитый золотыми нитками вдоль плеч. Его тусклые волосы были седы, что свидетельствовало о пожилом возрасте. Хаара прикинула, что умер он совсем недавно, поскольку тело ещё не успело разложиться, но на ум никак не приходило происхождение загадочного незнакомца. Кто, столь богатый и глупый мог сунуться в Дэррад и с какой целью? Откуда прибыл этот человек?

Девушка понимала, что никогда не узнает этого и уже собиралась свернуть, дабы миновать подозрительное место, как вдруг тело шевельнулось, скорее даже вздрогнуло, как в предсмертной конвульсии, перевернулось и, ухватившись костлявыми руками за чёрную кору, медленно подняло голову, уставившись на Хаару стеклянными, безумно выпученными глазами. Девушка невольно пошатнулась и отступила на шаг. Оживший труп привёл её в ужас и негодование. Казалось, что наяву воплощался самый страшный кошмар.

«Мёртвое навсегда остаётся мёртвым... оно не может воскреснуть, не может двигаться. Это всё не реально».

Вдруг из глубины ствола показалось ещё одно лицо, затем целая голова со светлыми курчавыми волосами, из которой виднелось множество тоненьких, но длинных позолоченных шипов. Издалека можно было бы решить, что это корона, однако иглы торчали прямиком из изодранного скальпа молодой девушки, с такой же синеватой кожей, ввалившимися щеками и блеклыми, ничего не выражающими глазами. Она вытянула шею, искривив бледный рот, затем с трудом подтянула плечи и худощавые руки. Превозмогая давящую жуть, Хаара никак не могла отвести взгляда от необъяснимого явления. «Может, дело в тумане? Мне всё это кажется? Я, наверное, отравилась и схожу с ума». Однако происходящее выглядело более чем реально. На девушке было перепачканное, но некогда роскошное кружевное платье кремового цвета. Чертами лица она чем-то напоминала седовласого мужчину, и вполне могла приходиться ему дочкой или внучкой. Выкарабкавшись из ствола наполовину, мёртвая уставилась на Хаару, и та отступила ещё на шаг. Из коры вдруг показалось ещё несколько людей, и девушка, почувствовав, что оставаться на месте опасно, бросилась в чащу так быстро, как только позволили её оцепенение, вес оружия и одежды.

Она услышала за спиной треск, обернулась, и увидела, что ожившие трупы мужчины и девушки вывалились к корням, приподняли свои туловища на руках и бросились следом. Их тела обрывались в районе пояса, где от бега развивались изодранные края дорогой одежды. Нижняя часть отсутствовала. Складывалось впечатление, что какой-то гигант откусил её, выбросив ненужные части, которые угодили в дерево и по какой-то причине не умерли. Что они хотели сделать с ней, Хаара даже боялась предположить. Её снова охватил жуткий страх, как тогда, при попытке сбежать от рогатых хищников и их хозяев. Разница была лишь в том, что тогда за ней охотились живые. С живым всегда можно попытаться сразиться. Но то, что сейчас преследовало Хаару, издавая при этом противный высокий писк, никак не укладывалось у неё в голове.

Девушка петляла между стволами, пытаясь исчезнуть из виду преследователей и затеряться в тумане. Сердце колотилось так бешено, что Хаара задыхалась. Как долго она сможет убегать, прежде чем ослабнет или окончательно отдастся шоку? Девушка тешилась мыслью, что жуткие существа отвяжутся, а ещё лучше — окажутся наваждением, диким блуждающим призраком.

Вдруг она почувствовала что-то противное и липкое на лице. Оно сразу же приклеилось к глазам, и свободной рукой Хаара попыталась смахнуть не к месту возникшую неприятность. Всего лишь паутина. Она легко снялась бы, если не спешка и паника, которой девушка уже успела предаться.

Внезапно Хаара споткнулась обо что-то, и уже в следующее мгновение кубарем летела вниз, попутно ударяясь о корни, камни, выпирающие ветки. Благо, всё это длилось недолго, и как только девушка поняла, что больше не катится, сразу же подскочила на ноги. Попутно она сняла паутину с глаз, и всё, что успела заметить, так это небольшой овраг, в который по неосторожности провалилась.

Преследователи вскоре настигли её, и Хаара вынула второй меч, готовясь дать отпор силой. Бесконечно бежать она всё равно не сможет, чего не скажешь о тех, кто утратил способность уставать.

Обрубки быстро сбежали по склону и, обнажив серые, криво растущие клыки, с визгом бросились на неё. Хааре повезло, что у созданий не осталось ног. Она перерубила руки настигнувшему её первым старику, пнула в лицо светловолосую девушку, после чего вонзила меч в шею извивающемуся под ногами туловищу. Пришлось ударить трижды, прежде чем голова отделилась от тела. Она разрубила шипастый череп пополам, а заметив, что существо ещё шевелится, отсекла его шею, руки и несколько раз проткнула лезвием грудь.

Когда визг умолк, а изрубленные тела замерли на земле, Хаара побежала дальше. Хватаясь за выступающие корни, она стремительно выбралась с обратной стороны оврага и бросилась прочь, не дожидаясь, пока её догонит остальная свора, или пока разрубленные части не обретут вновь способность к движению.

Наоми простила мужа, ведь он и раньше изменял ей. Она знала это, правда, ни разу не видела собственными глазами, а теперь боялась входить в их комнату и всё чаще удалялась в собственные отдельные покои. Шли недели. В назначенный срок она снова обнаружила у себя кровь и долго проплакала, скорбев об умершей надежде на зачатие. «Что, если Лонгрен больше не захочет меня? Тогда я пропала! Пропала!»

Скитаясь по саду и утопая при этом в горе, Наоми, к собственному несчастью вдруг столкнулась с ней, с виновницей её слёз и порицаний. Женщина по имени Мисора уже ничем не напоминала запуганную грязную рабыню в лохмотьях, какой предстала она перед ней в первый раз. Сейчас она была облачена в пышное синее платье, расшитое белыми нитями и украшенное кружевной паутиной. Её волосы, тщательно расчесанные вились вдоль плеч и спины. Хорошенькое личико было ясным, казалось, его ни разу не тронула мука или скорбь. Мисора выглядела почти так же молодо и свежо, как сама Наоми, что уже успела выплакать глаза. При виде бесстыжей соперницы, что кокетливо улыбнулась ей и слегка присела в знак приветствия, королева взбесилась. Она почувствовала, как всё её естество восстаёт против, горделиво приподняла подбородок, одарив Мисору таким взглядом, каким можно было бы если не испепелить, то хотя бы обжечь. Однако лисица, заметившая презрение и гнев, лишь шире улыбнулась. Возможно, ревность Наоми была воспринята ею, как комплимент.