Девушку приволокли на площадь, окруженную торговыми лавками и тавернами, руки привязали к двум столбам и облепили плотным кольцом. Анвиль слез с повозки, уподобившись толпе зевак, и осторожно прошествовал вперёд, держа голову как можно ниже. Он внимательно прислушивался к разговорам, пытаясь уловить суть происходящего. «Это ведьменские чары. Ты видел её? Ой, бедняга парень...чего недоброго он ей сделал, что так поплатился?» Анвиль пробирался сквозь толпу, временами чувствуя на себе недовольные взгляды. Он остановился на безопасном расстоянии и стал наблюдать. Незнакомка рыдала и без устали твердила, что ни в чём не виновата, тогда как один из мужчин разорвал платье у неё на спине и взял в руки плеть. Он жестом велел людям замолчать, а сам обратился к белокурой:

— Ну что, ведьма, признаёшь вину?

— Я не ведьма! Я ничего не сделала! Я клянусь, это не я!

— Все мы видели, что стало с парнем! — Люди снова загудели, и девушка в отчаянии попыталась вырваться из крепких пут. — Ты отдала его на растерзание приплывшим сюда разбойникам, а затем оставила истекать кровью! По твоей вине он лишился глаза!

— Нет! Нет, нет, нет.... Я не виновата... я этого не хотела!

— Ты находилась там? Говори, окаянная! Говори правду!

У девушки дрожали губы, но она всё равно пыталась отвечать.

— Я была, — чуть тише сказала она, — я пыталась их остановить... пыталась, пусть он скажет, как было на самом деле! Я пыталась!

Мужчина с плетью расхаживал вокруг допрашиваемой. Анвиль настороженно наблюдал.

— Почему же тогда тебе не причинили зла, если ты была не в сговоре с разбойниками? Отвечай! За что он поплатился?

Белокурая молча плакала и качала головой. «Виновна! — кричали люди. — Виновна!»

— Молчишь, ведьма? Нечего сказать в своё оправдание? Тогда ты понесёшь тяжкое наказание. — Мужчина повернулся к толпе и протянул плеть какому-то незнакомцу. — Возьмите её, Мирос, накажите ту, по чьей вине пострадал ваш сын. Я приговариваю эту девушку к двенадцати ударам плетью!

Вперёд выступил темноволосый, густо обросший бородой мужчина. Он тут же схватился за плеть, едва сдерживая желание убить виновницу на месте. Девушка вздрогнула и подняла голову. Взгляд её отчаянно заметался по людям, как вдруг наполнившиеся слезами глаза остановились на теснившейся в сторонке паре.

— Отец! Отец! — закричала он. — Помоги мне, прошу! Я ничего не сделала! Я не виновата...мама!

Мужчина, взявший плеть, взглянул на тех, кому кричала девушка, и прочитал на их лицах недоумение. Женщина с повязанной головой прижалась к мужу, а тот приобнял её, будто бы защищая.

— Это ваша дочь?

— Нет, любезнейший, мы не знаем эту девушку. — Отозвался мужчина. Белокурая, казалось, совсем ослабла и стала бледнее облака.

— Отец...это я, Сандра! Это же я, отец...- она вдруг умолкла, разглядев на лицах родных испуг, и обречённо склонила голову. Анвиль смотрел то на неё, то на мужчину с плетью, то на пару, что поспешила отойти подальше и затеряться среди людей. «Что происходит? Кто эта девушка, и что за ужасную вещь она содеяла, раз даже родители отреклись от неё? Если она действительно виновница, то Микаэль...боже, где теперь Микаэль?»

— Начинайте!

Мужчина с плетью обошёл связанную девушку. Анвиль наблюдал за тем, какая дикая дрожь охватила женское тело. Она попыталась что-то сказать, но первый же удар заставил закричать и выгнуться. Юноша вздрогнул. В голове снова пронеслась мысль о том, что она может не выжить. «Её не должны убить...но что же мне делать? Как остановить это?» Мужчина ударил снова, и девушка опять закричала. Ещё пять ударов заставили её подать голос, после чего белокурая обмякла. По спине её лилась кровь и, пачкая изорванное платье, капала на землю. Бедняга непременно упала бы, если б не верёвка, туго врезающаяся в руки. Бородатый незнакомец не жалел сил, и каждый удар его был столь сильным, что Анвиль не сомневался — он забьёт девушку до смерти. Сердце юноши дико заколотилось, и сам не зная, что творит, он вышел вперёд из толпы, когда миновал восьмой удар.

— Постойте! Остановитесь...

Бородатый мужчина удивлённо взглянул на него, и люди одарили Анвиля не менее любопытными взглядами. Казалось, всего на мгновение время замерло, дав присутствующим оценить друг друга и ситуацию.

— Ты кто такой? — Спросил отец пострадавшего. — Знаешь эту ведьму? Знаешь, что она сделала?

— Я не знаю, чем она навредила вам, почтенный, — отозвался Анвиль, стараясь не поднимать головы, — но эта девушка должна вернуть мне крупный долг, поэтому я не могу допустить, чтобы её здесь убили.

— Какой такой долг?

— Это личное, уважаемый. Позвольте мне с ней разобраться, а потом делайте, что хотите.

— Вот уж нет, — возразил бородатый, — я не дам этой ведьме уйти. Она изуродовала моего сына и оставила его инвалидом! У неё передо мной тоже долг! — Он крепче сжал плеть, и Анвиль выставил вперёд ладонь, тем самым прося сохранять спокойствие.

— Мне очень жаль. Ваше горе ничем не исправить, как и моё... Я тоже потерял из-за неё дитя, и разделяю ваши чувства. Готов на крови поклясться, что не найду милосердия для этой преступницы, только отдайте её мне живой. Эта девушка может исправить хотя бы один свой грех, во всяком случае, моя надежда ещё не умерла.

— Почему я должен верить тебе? — спросил бородатый. — Кто ты такой?

— Я рыбак. — отозвался Анвиль, делая ещё шаг вперёд. — Я обезоружен и никому здесь не желаю зла. Я, как и вы, убит горем, и у меня счёты с той, кому вы уже нанесли восемь глубоких ран.

Мужчина хмыкнул и заколебался. Анвиль чувствовал, что его пытаются рассмотреть, поэтому слегка приподнял голову, лишь на мгновение дав незнакомцу увидеть почерневшие глаза и часть обезображенного лика. Мужчина молчал, а толпа терпеливо наблюдала.

— Закончи то, что начал! — крикнул кто-то из людей.

— Во имя вашего сына...и моего, — сказал Анвиль, — отдайте мне девушку.

— Отдать? — мужчина переминался с ноги на ногу, затем вдруг снова вскинул плеть. Девятый удар, десятый...Анвиль оцепенел от ужаса. — Забирай! Надеюсь, она сдохнет у тебя на руках, кем бы ты ни был! Убирайтесь прочь, иначе я сам убью ее! — Он бросил плеть себе под ноги и громко выругался. Люди возмущённо зашумели. Анвиль, не теряя и минуты, кинулся к незнакомке, достал нож из-за пазухи и развязал верёвку, стараясь её при этом не повредить. Потерявшая сознание девушка рухнула наземь, но Анвиль поднял её, и пробираясь через недовольную толпу, где каждый норовил или толкнуть, или кинуться камнем, отнёс виновницу в телегу. «Нужно убираться отсюда, пока они не передумали». Он схватил поводья и погнал лошадь прочь. В голове возник шум, от которого хотелось зажмуриться, но испуганный ситуацией Анвиль лишь оглянулся, дабы убедиться, что их никто не преследует.

Минуты растянулись на часы. Лошадь Хаары снова плелась в центре колонны, и девушка, опустив голову, смотрела то на растрепанную гриву Нора, то на сухую, потрескавшуюся в некоторых местах дорогу. Тишина превратилась в вязкое вещество, опутывающее конечности, голову, цепляющееся за плащ. Враги не появлялись, и по большему счёту Хаара была этому рада. Любопытство на сей раз уступило страху, однако просто закрыть глаза на масштабное убийство она, как законная наследница трона не могла. Кто-то должен был за это расплатиться.

«В государстве происходит много такого, о чём умалчивают во дворце. Половина информации даже не доходит до короля, но у меня есть шанс всё увидеть. Если я буду знать, я смогу исправить...Даже если не сейчас, а потом. Та система, которая держалась на протяжении десятков лет, рушится. Ревердас умирает, разлагается, заражает то, до чего может дотянуться».

Впереди заржала лошадь Ридесара. Хаара вздрогнула подняла взгляд. Мужчина успокаивающе погладил животное по шее и повернулся к товарищам.

— Впереди будет деревня! Обнажите мечи, держите ухо востро! Лошади что-то почувствовали...