— Сегодня мы живы, а завтра можем быть мертвы. Так почему бы не использовать это время на что-то приятное? — отозвался он, когда кто-то из заключенных задал вопрос. «Интересно, кто из нас умрёт первым», — подумал Блэйр.

Они ехали несколько дней, и чем дальше дорога уходила на запад, тем хуже и безлюднее она становилась. Вскоре даже силуэт извилистой тонкой тропинки исчез из виду, и лошади пришлось топать по траве. В последние сутки Рин жутко психовала, фыркала, временами отказывалась ехать дальше, и Хааре с Леоссаром приходилось идти пешком, ведя нервное животное за узду. Местность делалась всё необитаемее. Увеличилось количество деревьев, странных колючих кустарников, которые Хаара никогда не видела прежде. Под ногами ни раз мелькали красные рогатые ящерицы, но через несколько часов и они перестали попадаться на глаза.

Тревога в груди возрастала с каждым шагом. Хаара разделяла чувства Рин, правда, показывать Леоссару свой страх не желала. В конце концов, это была её идея — забрести на окраину земли.

— Ты когда-нибудь бывал здесь? — поинтересовалась девушка, переступая сломанную ветку.

— Нет.

— Говорят, что если бесконечно идти на запад, то упрёшься прямиком в Дэррад, это правда?

— Правда. Раньше у меня была карта, но сейчас она не требуется мне. Я запомнил достаточно, чтобы ориентироваться в этой стране. Разве принцессе не положено знать все уголки её владений?

— Раньше знала. Если точнее выразиться, часто разглядывала карту, но в какой-то момент надобность в этом исчезла, и очертания в моей памяти стали расплывчаты. Всё это словно из другой жизни. Мой век как будто разделён на до и после. — Хаара случайно наступила на бесформенный молочный гриб, и тот, разразившись пыхтящим звуком, осыпал её сапог желтоватой пыльцой. Девушка сморщилась.

— И как тебе больше нравится? До или после?

— До, разумеется. Раньше я не знала ни боли, ни тревоги, ни толком забот. Мне кажется, отец никогда не любил меня за то, что я пренебрегала учением и серьёзностью. Мне так хотелось остаться глупой девочкой, заниматься пустячными делами: сидеть в саду, вышивать, петь, танцевать. Я не воспринимала понятие «война», отвергала смерть, и думала, что всё обойдёт меня стороной. Но я ужасно ошибалась... Мне было страшно, когда отец умер, а нам с братьями сказали, что пришло время исполнить долг. Они, конечно, давно это понимали, а я не хотела. Я не осознавала, для чего это нужно, и безропотно бы отдала трон Иландару, ведь он был старшим из нас.

— Значит, власть тебя не прельщала?

— Нет. Даже сейчас я не жажду этого трона, но иного пути не существует. Я должна отомстить за короля и занять его место... вернуть власть династии, что построила Ревердас. Иначе это было бы предательством по отношению к людям, которых я любила и уважала.

— А ты думала о том, как народ воспримет это? Принцессу ведь считают погибшей... и вдруг ты вернёшься, а это будет значить, что Иландар тебя не убил и занимал трон без права на него.

— Люди любят верить байкам. Почему бы им не сложить легенду о том, как Хизер Дефоу воскресла, чтобы исполнить волю Геул и покарать узурпатора?

— Вышло бы красиво... воплотись это всё в реальность.

— Ты совсем не веришь в меня? — словно бы расстроено спросила девушка, украдкой взглянув на мага. Он усмехнулся и покачал головой.

— Уж извиняй... но это абсурд.

— Только не начинай, — оборвала его Хаара, — не сейчас, мне и так дурно от этой мысли. Я хочу... чтобы в меня просто кто-то поверил, хотя бы один человек.

— Я не человек.

— Хотя бы один маг... — исправилась она. — Раньше... у меня был Карлайл. Меня это утешало, а теперь...

— Твой....?

— Спаситель. Можно сказать, что второй отец. Он был со мной с того самого дня, как вытянул из воды. Увёз, сокрыл от горестей внешнего мира, уберегал от всего, что могло причинить мне вред.

— И что случилось? Он умер?

— Нет. Надеюсь, что нет... Я сбежала от него, потому что Карлайл, как и ты, не поверил в меня в самый нужный момент... Он бы никогда не пустил меня в это место, не позволил бы совершить глупость и лишиться жизни просто так, но я должна была рискнуть. Даже ценой утраты единственной поддержки, я не имела права отступить от своей цели.

— Но нас с тобой ничего не связывает, принцесса. Я не скажу, что верю в тебя лишь для того, чтобы утешить. Это не правда. Прождав три дня, я уйду, забрав твою лошадь и деньги, а ты, быть может, уже будешь обглодана зверями, однако, уверен, что Дэррад таит в себе вещи пострашнее.

Эти слова омрачили и без того упавший дух Хаары. Она почувствовала, как сердце стало колотиться быстрее. Момент испытания близился. На горизонте показалась высок тёмная стена, и только подойдя ближе, можно было рассмотреть очертания выгнутых старых стволов, сросшихся друг с другом и переплетённых между собой в узловатый узор. Их чёрные ветки как будто бы упирались в монотонное серое небо, пожирающее любое приближающееся к нему облако. Хаара приостановилась и на мгновение задержала дыхание. Воздух показался ей приторным и вязким. Рин заржала и попятилась, но девушка удержала её.

— Дальше я не пойду, — подал голос Леоссар, и Хаара обнаружила, что маг тревожно смотрит на неё. Она передала ему поводья и сжала кулаки, пытаясь не выдать дрожь, охватившую тело.

— Что же... пожелай мне удачи аэлуд Леоссар.

— Удачи, принцесса. Она тебе понадобится.

Хаара задержала на нём взгляд, то ли пытаясь найти сочувствие, то ли поддержку. Маг чуть сдвинул брови, посмотрев в сторону Дэррад, затем на принцессу, утонувшую в груде мужской одежды, и кажущуюся в ней больше нелепым оруженосцем, чем воином. «Сомневается, что я правда туда пойду?» — подумала девушка, исполнившись страхом и нерешимостью, затем выдохнула, сглотнула подступивший ком, и неспешно побрела в сторону возвышающегося впереди леса. Она и представить себе не могла, что когда-либо окажется в подобном месте. Чувство, которое Хаара испытала в мёртвой деревне, вернулось. Девушке чудилось, что она идёт по кладбищу, которому нет конца, а впереди лишь одни врата, и они ведут прямиком в ад.

Она минула поле, поросшее жухлой травой, ненадолго остановилась у входа в Дэррад и подняла голову. Тяжёлые раскидистые кроны довлели, будто приготовились напасть и удушить. Тишина. Ни птиц, ни насекомых. Только протяжный вой ветра, напоминающий дыхание гиганта нарушал царящую мёртвую грёзу.

Хаара обнажила меч, мысленно ещё раз поблагодарив Леоссара за вылеченные руки. В этом месте они хорошо послужат ей.

Перебарывая мандраж, девушка пригнулась и шагнула на злополучную территорию. Деревья росли столь близко, что двигаться приходилось медленно, всё время крутясь и нагибаясь. При одном неосторожном движении какой-нибудь сук нещадно мог ударить в глаз. Проехать в таком месте на лошади оказалось бы невозможным. Хаара с трудом передвигалась здесь пешком и боялась, что в случае нападения окажется в невыгодной боевой позиции. Однако через некоторое время пространство расширилось. Деревья будто бы отдалились друг от друга, позволив девушке распрямиться и ступать чуть свободнее, впрочем, быстрее двигаться Хаара не решилась. Она прислушивалась, но не слышала ничего, кроме собственного дыхания и потрескивающих под ногами веток. Постепенно её обступала хищная полупрозрачная дымка, и у Хаары мелькнула мысль, не ядовитый ли это туман. Она остановилась, пытаясь распознать, несёт ли он какую-то угрозу, но не дождавшись реакции тела, двинулась дальше.

Девушка плохо представляла, с чего начать поиски. Как она узнает, что встретила Шархадарт, если не даже не воображает, как они выглядят? Походят на людей или чудовищ? Может, в них есть что-то от зверей или они как духи? Хаара попыталась припомнить изображения из книг, но все они казались нелепыми, неправдоподобными и довольно расплывчатыми. «С чего бы этим существам помогать мне, даже если я найду их? И понимают ли они речь людей? Могут ли мыслить? Знают ли о нашем существовании?» Задаваясь вопросами, Хаара всё дальше уходила в лес. Девушку преследовало навязчивое чувство, будто что-то невидимое наблюдает за ней, однако постороннего присутствия ей заметить не удалось, и Хаара решила, что это игра разбушевавшегося воображения. «Может, этот лес не столь опасен, как о нём говорят? Люди любят сочинять байки и приукрашать их. Здесь не очень плодородная почва, странные растения, однако это всего лишь лес... очень жуткий, окутанный туманом лес».