Однако закончить речь ему не дали. Прямо в лицо мужчине прилетел кулак, и перед глазами Блэйра всё потемнело. Четверо стражей, что сопровождали его, вдруг окружили, повалили на пол и несколько раз ударили ногами.

— Послушай сюда, каторжник, — заговорил один из них, когда Блэйр сгруппировался и прикрыл руками голову. Из носа хлынула кровь. — Твои победы на арене мешают одному влиятельному человеку, и он вежливо попросил передать: либо ты умираешь, либо прекращаешь сражаться. Услышал?

Блэйра пнули в спину, и он тихо простонал, стиснув зубы. По телу разливался жар, языки боли жалили его то в одну, то в другую точку. Один из стражников схватил мужчину за волосы и оттащил, второй ударил по лицу кулаком, третий пнув в колено. Блэйр пытался извернуться и прикрыться, однако в руках хранителей порядка оказался жалким беззащитным червём.

— Довольно! — вдруг послышался спасительный голос. — Поднимите его!

Мужчина застонал от боли, когда его поставили на ноги и вытолкали в коридор. Значит, ни о каком переезде и речи идти не может. На что он, глупец, рассчитывал?

Едва передвигая конечностями, Блэйр в сопровождении нападавших, добрался до своей койки и сразу повалился на неё, зажимая нос в надежде, что тот не сломан. Перед глазами всё плыло. В подсознании родился яркий образ арены, а затем его сменил лес, мёртвый рыцарь и изнасилованная девушка. Юная... очень юная. Рамерий, Лог, лорд Арравел. «И кому я вдруг так помешал на чёртовой арене?» Ответ, увы, к Блэйру так и не пришёл.

***

К вечеру в камеру вернули Канутуса, и он тут же начал делиться впечатлениями о первом сражении. Мужчина выглядел несколько потрёпанным, но его незначительные раны казались пустячными на фоне искалеченного лица Блэйра, и его покрытого синяками тела. Заметив травмы соседа, Канутус приблизился к решётке и с любопытством к нему пригляделся.

— А ты что... тоже сражался?

— Нет. — Тихо отозвался Блэйр, уже битый час обдумывая, как ему поступить. Он не может просто взять и проигнорировать случившееся: умирать не хочется. Но с другой стороны, если он забросит арену, то навсегда утратит возможность выбраться на свободу. А остаться здесь до конца своих дней перспектива не из приятных. Не лучше ли тогда найти быстрый конец?

— Что у тебя с лицом?

— Тренировался.

— Ого. Твой противник был явно беспощаден.

Мужчина хотел улыбнуться, но мышцы лица тут же отозвались болью. Канутус завалился на койку и громко вздохнул.

— Будешь так усердствовать — до турнира не доживёшь.

«Очень может быть, что не доживу, — думал Блэйр, — но тогда почему Джаваха не предвидел и этого?»

16 годами ранее...

Сандра выскользнула из объятий Анвиля, когда почувствовала, что он уснул. Слабое сопение тревожило царствующий покой. Она тихо встала, дотянулась до платья, прикрывая одной рукой груди, и так же тихо оделась, стараясь его не разбудить. Делая маленькие лёгкие шажки, девушка добралась до браслета, валяющегося на полу, подняла его и надела на запястье. Она взглянула на юношу, которого утянуло в сладкий безмятежный сон, и на мгновение задумалась. «А не поцеловать ли его напоследок?» От этой мысли по спине пробежал холодок. Испугавшись, что Анвиль может проснуться, Сандра решила воздержаться и покинула комнату, не нарушив его покой.

«Я должна что-то сделать для него, — думала она, — если это по-настоящему, то я не могу иначе». Спеша по широким и узким улицам, минуя расторопных людей и обозы, Сандра чувствовала в себе небывалый прилив сил. Ей казалось, что теперь точно всё удастся, что такой красавице, как она, просто не может не повести.

Вечер уже заключал в объятия город, и девушка опасалась, что злополучный корабль мог отплыть. Однако прибежав в порт, она обнаружила, что знакомое судно еще не двинулось с места. Подхватив юбки платья, Сандра быстро добежала до него, и покричала матросам на палубу, чтобы те разрешили ей подняться.

В это время Анвиль, отошедший от крепкого сна, пошарил по кровати рукой и не обнаружил девушку. Сначала ему подумалось, что всё случившееся было сном, наваждением. Он открыл глаза и приподнялся. Его вещи были раскиданы, а Сандра исчезла. Исчез браслет, валявшийся на полу. Исчезло её последнее обещание.

— Как быстро отыскалась! — капитан с ликованием показался на палубе, и оскалился, увидев перед собой горделиво вставшую Сандру, окружённую со всех сторон уже нетрезвыми матросами. — Хотел бы сказать: «давно не виделись!», но так ли давно это было? А где же тот с проклятьем? Хитёр, подлец! Хотел скрыть от нас присутствие в городе такой милой дамы!

— Я здесь для того, чтобы вернуть ребёнка.

— Правда? А почему вдруг тебе захотелось его вернуть? Это ведь просто малыш... и ты готова пожертвовать ради него красотой, которой добилась с таким трудом? Мне очень любопытно... может, в этом ребёнке что-то есть?

— Ничего особенного. Браслет явно стоит дороже. Я вам его принесла.

— Стоит дороже? Так ты признаёшь, что заплатила нам малую цену? Что обманула нас?

Сандра почувствовала, как её уверенность в себе постепенно сменяется тревогой.

— Откуда нам знать, что ты прямо сейчас не врёшь? Что этот ребёнок, к примеру, не стоит дороже самого браслета? Ты клялась, что его никто не будет искать, а сама стала проводником для прокажённого. Разве это не нарушение условий сделки? Может, ты осознала, что в чём-то просчиталась?

— Я заплатила ребёнком, хотя тот мне не принадлежал. Я... раскаялась, и решила, что он не обязан расплачиваться за мой грех. Если хотите, я останусь вместо него.

— Вместо него? — усмехнулся мужчина. — Зачем мне баба на корабле?

— Я могу быть хоть чем-то полезна, в отличие от малыша...

— А его, значит, мы должны отдать тому уроду? Где он, кстати? Почему не пришёл со своей дамой? И неужели, Сандра, так быстро умерла твоя любовь к тому, для кого всё это делалось? Где тот милый юноша? Как поживает? Любит тебя в ответ?

— За это вы будете гореть в аду.

— Не переживай, милая... мы все там окажемся.

Капитан приблизился, и Сандра поморщилась от перегара с примесью сырой селёдки, ударившего в нос. Он рывком стянул с неё браслет так, что девушка даже опешила.

— Ребёнок... — тут же потребовала она, впрочем, никто из присутствующих не дрогнул, чтобы принести ей Микаэля.

— Обрисуем с тобой ситуацию, — вновь заговорил капитан, покручивая в руках вещицу, — у нас пока есть два варианта. Первый: ты солгала, и этот ребёнок носитель чего-то особенного, поэтому ты и твой урод сейчас пытаетесь вернуть его под видом благородной цели, и ты даже согласна лишиться исполненной мечты. Второе: возможно, твой мерзкие действия были раскрыты и под предлогом смерти тебя заставили прийти сюда и вернуть ребёнка, которого ты украла. Может быть, это прихоть его семьи, и несмотря на то, что ты поклялась будто бы никто никогда не будет искать это дитя, сейчас стоишь и просишь, чтобы я его вернул. Право, не знаю, какая из ситуаций истина, но ни та, ни другая, не благоприятны для тебя. Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца. Ты — мерзкая девчонка, Сандра, покайся.

Девушка поджала губы, ничего не ответив на обвинения капитана. Тот некоторое время ждал, но так и не дождавшись реакции, снова заговорил.

— Я не люблю нечестных людей. Мне не нравится их высокомерие и то, что им всё сходит с рук. Разве я не прав? Разве я из милосердия не отпустил тебя? Разве не пошёл на огромную уступку в тот раз, когда ты заливалась слезами на этой палубе? Ещё как! Я свою честь несу гордо, и позволил твоему заговорщику уйти отсюда невредимым, не забрав у него даже того, что когда-то пополняло мою коллекцию прелестей, что ты, змея, дала ему, надеясь, будто я поверю в вашу сцену, что ещё хоть раз позволю себя нагло обмануть! Ты должна молить о прощении! Должна падать мне в ноги!

— Я буду молить, если вы вернёте ребёнка.