— Давай, подняли, — услышал он, прежде чем бочку снова тряхнуло. «Куда-то нас да принесут», — подумал Анвиль и искренне понадеялся, что это окажется судно.

Хаара проснулась за час до рассвета и больше не сомкнула глаз. Сначала она думала, что видела кошмар, что её чувства и мысли породили безумный сон, но затем почувствовала, как высохшая кровь стянула руки, и прошедшее вдруг стало явью. Девушка приподнялась и взглянула на два остывших тела. Беспорядочная поза Биетит вызвала у Хаары жалость. Рука женщины так и осталась протянула к сыну, как будто это единственное касание и забрало её жизнь.

«Плутает ли она сейчас по Вечному океану? Расценил ли Геул её жертву, как достойную смерть?»

Хаара почувствовала, как затекла спина и села удобнее. Ночь выдалась холодной, и как только солнце поднялось, девушка встала, чтобы размяться и согреться. Впервые за долгое время она обратила внимание на свой внешний вид и содрогнулась от отвращения. Грязная, избитая, с засаленными волосами, в порванном тряпье. Смрад, валивший от неё, смешивался с гаммой неприятных запахов, витавших в этом месте. Хаара нехотя скользнула взглядом по Биетит, замершей в потемневшей соломе с видом совершенного отчаяния. Её рот застыл в немом крике, а выпученные глаза со страхом заглядывали в самый ад. Хаара невольно вспомнила деревню в лесу, несчастных жителей на кольях, и решила, что по сравнению с ними Биетит умерла почти красиво.

Опустившись рядом, она закрыла женщине глаза и взяла на руки крохотное тельце ребёнка. Он был холодным и бледным. Случись это неделями раньше, Хаара, наверняка, разрыдалась бы от ужаса, но сейчас ситуация её не пугала. Девушка даже порадовалась, что малыш не успел сделать первого вдоха. Его ждала бы не самая лучшая жизнь. Удобный случай настал. Она прикрыла сморщенное личико тряпкой.

Ирвин по обыкновению пришёл через несколько часов. Он являлся в одно и то же время, но сегодня Хаара ждала его сильнее обычного. Услышав шарканье ног, она на мгновение испугалась — вдруг это вернулся Гверн? Однако шаги мальчишки были легче, и Хаара успела успокоиться до того, как послышался щелчок, и распахнулась дверь. Мальчик вошёл с подносом пресной еды и, увидев жуткое зрелище по ту сторону решётки, настороженно замер.

Хаара подняла голову, изобразив мученический вид. Ирвин, казалось, хотел выбежать прочь, но колебался, не делая шага ни вперёд, ни назад. Он смотрел то на неё, то на Биетит, словно ждал, что та поднимется и всё объяснит.

— Ирвин... — впервые обратилась к нему Хаара, и юнец вздрогнул, едва не выронив поднос. — Помоги мне, быстрее... Биетит родила ночью, это мальчик... Но он не выживет, если останется здесь. Он ослаб от холода и его нечем кормить. Биетит истекла кровью, никто не пришёл, хотя я звала. Ты должен забрать его или... — она вытянула вперёд руки, показывая завёрнутого в тряпки младенца. — Отнеси его к лекарю... нужно достать молоко.

Мальчик аккуратно опустил на пол поднос, переступил его и приблизился к клетке. Он с недоверием смотрел на Хаару и дитя, будто пытался распознать подвох.

— Покажи ребёнка, — вдруг попросил он, и Хаара размотала часть тряпок, демонстрируя Ирвину крохотное бледное тельце. Ребёнок был мёртв, но девушка не подала виду, что с ним что-то не так.

— Он умер? — спросил Ирвин, с тем же сомнением глядя на новорожденного.

— Нет, ещё дышит, но до вечера не дотянет, если ты оставишь его здесь. Сир Гверн будет в ярости, узнав о кончине сына, которого так долго ждал. Ты же не хочешь, чтобы он разозлился?

— У сира Гверна уже есть сын, — с презрением фыркнул мальчишка и как будто бы собрался уйти.

— У сира Гверна уже два сына, но что будет, если он узнает, как один позволил второму умереть? Он уже потерял жену, а если потеряет и ребёнка, кого он будет во всём винить?

— Я скажу, что родилась девочка.

— Если я не отдам труп, ложь будет налицо. Тебе простят подобное?

— Заморю тебя голодом и сам его заберу.

— Человек может обходиться без еды больше месяца. Сир Гверн вернётся до того, как я отдам Геул душу.

Казалось, мальчик понял, что проигрывает спор. От этой слабости его покоробило. При мысли о суровом наказании Ирвин всё-таки потянулся за ключами. Сейчас он заберёт ребёнка и подумает, как с ним быть. Найдя нужный, мальчик в спешке отомкнул замок и велел Хааре поднести дитя к двери. Девушка повиновалась. Она неспешно поднялась и, прихрамывая, донесла ребёнка до прутьев. Мальчик колебался, но всё-таки приоткрыл дверь и протянул руки. «Она хилая... ничего мне сделает», — убеждал он себя, оставаясь при этом настороже. Хаара, не делая резких движений, передала ему ребёнка, и как только Ирвин прижал дитя к себе, выхватила короткий меч из его ножен и немедля вонзила остриё мальчишке в живот. Ирвин выронил младенца, рефлекторно отшатнулся, и медленно опустил глаза. Он вздрогнул, позволив потоку крови вылиться изо рта, затем перевёл на девушку взгляд затравленного щенка. Хаара слышала, как он жалобно простонал «нет», хватаясь за взмокшую расцветающую ткань тощими детскими пальцами, затем вытащила из него лезвие. Ирвин упал, но еще не потеряв сознания, попытался отползти к дверям. Он силился вскрикнуть, но не мог. Хаара вышла из клетки, перевернула его на спину и с жалостью посмотрела на беззлобное корчащееся лицо. Ей стало одновременно жутко и тошно. Ненависти к мальчику она не испытывала, но оставить его в живых было нельзя. Слёзы хотели подступить к глазам, но так и не возникли.

— Мне жаль, что так вышло, — сказала она с сочувствием в голосе. Наносить удар в живот — всегда жестоко. Человек умирает долгой, довольно мучительной смертью. Девушка не хотела, чтобы он мучился, и следующим ударом рассекла корчащемуся на полу Ирвину горло. Это было так же просто, как перерубить шею птице, и Хаара, вынужденная творить те мерзкие вещи, о каких никогда не помышляла, очередной раз низверглась в пучину раскаяния. Мысленно прося утащить себя в ад, она переступила поднос у порога и вышла за дверь. Наконец-то свобода. Она принадлежит самой себе. Не чья-то рабыня или пленница, она — воин. Нет, даже не воин. Убийца. Только убийца и может стать королём.

Покинув злополучную камеру, девушка сделала отрывистый вдох. Она чувствовала, как её колотит, и сжала кулаки, пытаясь успокоиться. Всё закончилось. Такого больше не повторится.

Хаара прислушалась и медленно двинулась в комнаты, где по её соображениям могли находиться и другие люди старше и сильнее Ирвина. Их оказалось всего три, не считая узкого, заваленного вещами чулана. Никаких признаков присутствия. Хаара прошествовала к входной двери и проверила, заперта ли она. Внезапные гости могли бы испортить планы.

Почувствовав себя во временной безопасности, девушка обыскала дом на предметы первой необходимости. Интерьер здесь был выдержан и строг. Никаких ковров, штор, украшений. Лишь голые стены, прямоугольные деревянные шкафы, низкие твёрдые кровати одинакового размера, но в разных местах. Вероятно, одна предназначалась хозяину, а вторая его сыну, однако обе были так тщательно заправлены, будто бы на них давно никто не спал. Девушка стянула с одной плед, вернулась к телу Ирвина и закутала его, после чего с трудом перетащила на лавочку и прочитала погребальную молитву. Туда же она положила остывшее тело младенца. На Биетит уже не хватало сил.

Разбитая сожалением, Хаара отыскала несколько комплектов мужской одежды, что оказались ей велики. Разорванная мешковатая ткань на ней никуда не годилась — приходилось довольствоваться малым. Обнаружив на кухне бочонок с водой, девушка отмылась от крови и грязи, пусть не основательно, но достаточно для того, чтобы чувствовать себя чуточку комфортнее. Она облачилась в рубаху и штаны, которые туго подвязала поясом, так как они соскальзывали с бёдер. Волосы собрала в пучок и закрепила попавшейся под руку верёвкой. При первой удачной возможности нужно будет привести себя в порядок, но сейчас на это не было времени. Хаара нашла в шкафах некоторый запас провизии, подкрепилась, часть собрала в небольшую кожаную сумку, а часть оставила на последующие дни. Покидать дом до прибытия хозяина она не собиралась. Это была милость, а девушке хотелось свершить месть до конца.