— Не пьёте, так научим…
И князь разлил кровавую жидкость по стопкам.
— Ну, пухом вам…
И оба залпом осушили стопки.
Глава 6 "Княжна моя Светлана"
Вскоре граф фон Крок уже сидел за роялем, а князь Мирослав откуда-то вытащил гусли, и они двумя нестройными голосами пели каждый о своем на своем же языке… А потом предводитель петербургской нечисти принялся настойчиво интересоваться у трансильванского вампира, как тот нашел блистательный Петербург, но гость не сумел блеснуть умом. Или не успел! Его взгляд приковал к себе мячик, прокатившийся по ковровой дорожке от двери прямо к его ногам.
— Не трогайте! Прошу вас!
Трансильванец вздрогнул и даже тряхнул головой, потому что в ушах продолжал дребезжать высокий женский голос. Руки его замерли на половине пути к полу и сейчас между ними оказались плечи, девичьи… Чуть свести пальцы, и незнакомка уже не поднимется с колен. Но вдруг граф покачнулся, и тяжесть собственного тела откинула его на спинку дивана. Потолок поплыл перед глазами, и он опустил отяжелевшие в единый миг веки, думая, что уже навеки.
— Папенька, вы бы окна-то закрыли! — продолжало дребезжать в ушах. — Светает!
Голова перекатилась на правое плечо, и когда граф с трудом приоткрыл один глаз, то увидел напротив окна высокую тонкую девушку в красном сарафане. Одной рукой она прижимала к груди пуховый мячик, а другой держалась за шнурок, опуская поверх воздушных занавесок тяжёлые портьеры. Рядом с ней прыгал невысокий лохматый человечек, который вдруг вскочил на подоконник и шарахнул кулаком по стеклу. Видимо для того, чтобы спугнуть присевшего на карниз голубя. На голубя граф глянул уже двумя глазами, поэтому птица вдруг раздвоилась, и граф вновь зажмурился.
— Все бездомные собаки Питера велели вам кланяться.
Граф открыл глаза и сумел принять вертикальное положение до того, как девушка распрямила спину, поклонившись князю в пояс. Мячик выпал из ее рук и покатился к двери. Девушка бросилась следом, мельтеша перед глазами несчастного графа грязными лаптями.
— Ну и ты передавай им тысячу поклонов, — понесся ей вдогонку ответ князя, снабженный громким смехом.
— Скажете тоже, папенька! — выкрикнула девушка в ответ, когда за ее спиной уже захлопнулась дверь.
Граф провёл ладонью по слезящимся глазам и сглотнул кислую слюну.
— Зачем Сашку прогнал? — закричал князь уже на лохматого, у которого плетеный красный пояс волочился по полу.
— Так княгиня велела гнать… — пробормотал тот, откидывая с молодого заросшего бородой лица свалявшиеся вихры.
— А кто в доме хозяин?
— Коль по Домострою, то ты, княже, а коль по правде, сам знаешь… Да не серчай ты так! Куда ж тебе нынче с пиитами общаться… Тебе б кости до печки донести и на том спасибо…
— Папенька, я кружку твою нашла!
Граф снова вздрогнул и пару раз зажмурился, но красный сарафан по-прежнему колыхался перед глазами.
— Что ж ты мне пустую ее суешь, дуреха? Налей, да сначала гостю моему поднеси…
— Нет! — почти выкрикнул граф и отполз на другую половину дивана. — С меня довольно будет… Мне уже заместо обещанных медведей живые девушки мерещатся…
Князь расхохотался и звонко хлопнул графа пару раз по затянутому в кожаные штаны колену.
— Да ничего тебе не мерещится, друг мой! Это дочь моя, Светлана…
— Дочь? — переспросил граф. — Живая?
— Какая есть… Называй воспитанницей, коль угодно, а мне все равно за дочь она… Смешала все королевишна в моем доме, но, поверь, дружище, я счастлив… Замуж отдавать пора, а жалко… Перевелись богатыри на земле русской — Елисея днем с огнем не сыщешь, вот и живая до сих пор, коли спрашиваешь…
— Ничего такого не спрашиваю, но спрошу, если ответите: а что, — подался граф к князю, теребя на шее кружева, — совсем укусить не хочется?
— А я, господин вампир, да будет вам известно, не кусаюсь, — проговорил князь и осторожно, двумя руками, отодвинул от себя графа. — Я по другим делам буду … Стой, Светлана, куда пошла? Ты к нашему гостю давай поближе подойди… Пусть помучается… Проникается духом нашим русским. Ибо как сказал Федор Михайлович, мы, русские, сугубо страдать хотим… Ещё по одной, а, Ваше Сиятельство?
— Мне, князь, уже достаточно плохо… Попросите вашу дочь отойти… Я не ручаюсь…
— Так я за тебя ручаюсь! Что так, выдержки нет, а, господин хороший? Смирить плоть не получается? А что ж тогда в пост приехали, али не православный будете?
— Мой отец в Римской вере был, — простонал граф, царапая длинными ногтями обивку дивана. — Смилуйтесь, князь… Не сделал я вам ничего плохого… Пока не сделал…
— Да и не сделаете… Вот, держите!
Граф до сих пор не видел лица княжны Светланы. Боялся не сдержаться при виде заветной жилки на шее, но сейчас пришлось смотреть ей в глаза. Только мутные они были совсем, цвета не разобрать. Склонилась она к нему, а он, от страха попрать законы гостеприимства, чуть головой спинку дивана не проломил.
— Да возьмите же кружку, Ваше Сиятельство! Как дитё малое! Не отпустит вас, папенька, покуда не выпьете… Неужели не поняли еще? Глаза откройте, горе вы мое луковое! Да как же не совместно вам, папенька, гостя мучить! Он же плачет!
А где-то совсем рядом громогласно хохотал князь Мирослав.
— Бабайка, помоги же мне, бездельник! — кричала княжна. — Голову ему держи, дурак! Как больному… Ну вот, молодчина… А боялись…
Граф с трудом понимал, что происходит. На его щеках лежали чьи-то горячие руки, а об острые клыки стучала деревянная кружка. Он делал глоток за глотком, не понимая, что пьёт, а потом снова упал, но уже на что-то мягкое. Подушку? Открыл глаза и не узнал места.
— Будет вам, спите, — склонилась над ним лохматая голова, и граф ощутил грудью тяжесть маленького тельца. — Спите, — проскрипел недовольный голос. — Жалко, что ли? Все равно сами измяли кружева! Так я вам их выглажу к вечеру, а сейчас дайте придушу маленько…
— Зачем? — прохрипел граф, не в силах поднять рук, чтобы сбросить с себя непрошеного гостя. Точно гири в них вложили.
— Хочется… Домовым природой положено душить, а душить тут некого. Дворника, что ли? А кто тогда самовар ставить будет? Да и пирожки у дяди Вани вкусные. Да что я вам рассказываю, кровопийца! А больше живых тут нет…
— А как же Светлана?
