— Мне очень важно мнение вашего отца, — господин Корнейчуков сделал ударение на слово «отец». — Если бы у меня был такой отец… Некоторые зря не прислушиваются ко мнению князя… Конкретно Саша Серый зря не прислушивался к его мнению…
— А вы уже и тут все знаете! — почти что взвизгнула княжна. — Ну давайте ещё поднимемся сейчас к господину Аверченко, чтобы он снова сказал, что не понимает, как публика читает такую мерзость… Так, вы отдаёте мне рукопись или нет?! Нам меньше получаса осталось, чтобы добраться до дома. Поймите уже наконец, что это не дело для мужчины ломаться, как цветочница! Скажите уже прямо — княгине можно дать почитать, или моя матушка снова вдохновила вас на литературные подвиги?
— Нет, там про свадьбу, ну как два кро… жениха… в общем, про вас…
— Да отдайте уже!
Тетрадь наконец оказалась в руках Светланы.
— Так кто победил?
— Хороший. Это ж сказка…
— Откуда там взяться хорошим! Вы меня удивляете, они все кровопийцы… Вон, один мой жених сейчас вас взглядом сожрёт. Доброе утро, Николай! Я обязательно передам рукопись князю.
Княжна машинально хотела сунуть тетрадь за пазуху и вспомнила про оставленный в кабинете плащ.
— Вы что-то забыли? — граф взял у княжны тетрадь и расправил плащ, чтобы ей легче было его надевать. — Повернитесь ко мне, Светлана, будьте так добры, чтобы я мог застегнуть плащ.
Княжна наоборот отступила на шаг и быстро застегнула все пуговицы до единой:
— Что вы себе позволяете, граф! Федор Алексеевич неужто действительно щедро плеснул вам в кровушку коньяка или рома? Отдайте тетрадь, это не моё, хоть и обо мне.
— И обо мне?
— О вас? — она звонко рассмеялась. — Читайте лучше Зиночку! Так где же наш автомобиль?!
— Как быстро вы ходите, княжна? — усмехнулся трансильванец. — Неужто двенадцати вёрст не получается в час?
— После седьмого года, — снисходительно улыбнулась Светлана. — У нас таксомоторам в городе все двадцать разрешены. Только сейчас мне думается, вам разумнее отправиться своим ходом, а я дождусь машину.
Граф мгновенно схватил княжну за руку.
— Я несу за вас ответственность, так что даже не думайте, что я оставлю вас одну среди ночи, пусть и белой.
Княжна попыталась вырвать руку, но в итоге граф завладел и второй ее рукой тоже.
— Фридрих, ну как же вы не понимаете! — взмолилась она. — Здесь легко не заметить, как ночь стала утром! Вы просто сгорите!
— И тогда вы будете по мне скучать?
— Ах, вы невыносимы! И ваши шутки до боли скучны!
— Вы успели побывать в Астории за те пару месяцев, что она открылась? Я выбрал именно эту гостиницу, потому что в ней имеется библиотека, но сомневаюсь, что успею туда заглянуть в силу нашего с вами знакомства.
— Нет, не довелось… — отвернулась княжна и замахала рукой швейцару. — Вот же наш красный таксомотор!
Граф даже зажмурился, так ярко светился циферблат счетчика. Ярче даже лица живой девушки. Шофёр в форме и с нагрудным номерным знаком Городской управы выскочил из машины, чтобы галантно распахнуть заднюю дверцу. Он помог взойти в автомобиль даме, а от близости кавалера вздрогнул и отступил к белому колесу.
— Куда изволите, господа? — осведомился шофёр, сев за руль.
— В Асторию! — отдал приказ граф.
— Вы с ума сошли!
— Я умею считать скорость, расстояние и время, драгоценная моя Светлана! Добраться до Фонтанки мы не успеем…
— Как так не успеем… — начал было шофёр, но граф коротко и зло велел ему трогаться.
— Я не останусь с вами днём! — побелела княжна.
— У вас нет выбора, Светлана. Вас уже оставили со мной ваши попечители.
От резкого толчка автомобиля Светлана оказалась прижатой к груди вампира и даже через плащ почувствовала изгибы кружев там, где когда-то билось графское сердце. А он чувствовал колье и не дергался. Как так? Последняя защита утратила свою силу… Светлана зажмурилась, и ее собственное сердце упало в пятки. Ах, подруженьки мои милые, отчего же вы не уберегли меня от своей участи… Светлана зажмурилась сильнее и закусила губу, чтобы не зареветь в голос.
Глава 35 “Мезальянсы всякие нужны”
Гроб только знал, где черти носили сейчас княжну с басурманиным. Однако ж дворник дядя Ваня знал ещё одну поговорку о том, что дом пахнет дымом, а гроб ладаном, но живя с мертвецами давно усомнился в ее верности. В комнате княжны действительно пахло дымом, но вот от гробов в доме несло совсем другим — нынче, к примеру, Иван-чаем. Княгиня зачем-то насыпала его везде куда можно и нельзя — даже в пустой гостевой гроб.
— Заваривать, матушка, не пробовали? — наступал ей на пятки Бабайка. — Дабы кропить углы яко святой водицей.
— Да я сейчас тебя в чайнике искупаю, ирод! — оскалилась на него растрепанная хозяйка Фонтанного дома.
Хозяин же лежал без движения на кожаном диванчике в кабинете второго этажа. Над ним колдовала Арина Родионовна, то и дело протягивая уже давно не дымящуюся кружку с Иван-чаем, прозванным в Европе русским, а русскими почитаемым за полевые цветы.
— Лошадь я, что ль, овёс жрать! — заорал князь.
— Так соколики тож просо клюют с голодухи, — не спасовала перед барским гневом сказочная нянюшка.
Общим сердцем в доме работал сейчас молоток дворника — дядя Ваня забивал им гвозди в доски окна комнаты девицы Марципановой, да с таким усердием, точно те гвозди были серебряными и входили в крышку гостевого гроба, пустующего в силу неконтролируемых присутствующими в Фонтанном доме людьми и нелюдями обстоятельств.
— Пшел вон! — подскочила вдруг с края лодки хозяйка комнаты, вырвала из рук растерянного дворника молоток и ударила им по последнему гвоздю.
Но инструмент не вернула, а осталась стоять с ним наперевес, и дядя Ваня поспешил ретироваться с поля возможного боя.
— Скажи господину оборотню, чтобы из комнат носу не казал! — крикнула бывшая курсистка дворнику в спину.
Но тот не пошёл к господину Грабану — малый сам сообразит схорониться до поры до времени, ведь никто, как известно, на себя гроб не мастерит.
— И ничегошеньки в вас не шевельнётся! — выплюнула Олечка Марципанова в лицо вошедшего в ее скромный терем полюбовничка.
