— Он всех нас погубит! Всё на дым пустить хочет! Из-за его дури Черлёный Яр уже опустел и обезлюдел! Где цветущие города? Где его собственное княжество? Разбойник проклятый! Вот дал Бог соседа и родственничка!.. Господи Иисусе, прости мою душу мелкую и грешную, ведь поневоле выругался! — перекрестился Олег. — Ефим, седлай коней. К царю опять поедем в Сарай, к Телебуге, на Святослава суда просить и подмоги. Конница нужна. Затравим паршивца, как медведя в лесу! — брызгал слюной князь.
Ефим стрелой вылетел из хором, споткнулся на лестнице, кубарем скатился вниз и, вскочив, заверещал:
— Седлать коней!
Севастьян продолжал стоять возле Олега.
— Мне тоже ехать? — тихо спросил.
— Зачем? Оставайся здесь, помогать княжичу и воеводе. Ермолай! Позови Ермолая!
Севастьян вышел из палаты, отыскал лекаря и послал к хозяину.
— Рвач! Рвач! — продолжал бесноваться и что есть силы бить посохом об пол Олег.— Где этот толстопузый бродяга, изгой проклятый? Где Самсон? Всех ко мне!
Скоро все, кого звал князь, собрались.
— Святослав Липецкий не унимается, — дрожа от злобы, прошипел Олег. — Перехватывает и уничтожает татарские отряды. Он накличет на нас беду, и с этим пора кончать! А без татарской конницы нам с ним не совладать. Я немедля еду к хану, тумен попрошу!.. — И с этими словами князь выбежал на улицу. Остальные вышли следом, чтобы вместе с Олегом отправиться в Орду.
Глава шестнадцатая
Севастьян остался один. И думы его были ох какими трудными.
«Князь Святослав настоящий герой и защитник русского народа, хотя дело его наверняка безнадёжное: с татарами не справиться, да и князь Олег задумал недоброе. Ефим приблизительно знает, где стан липецких воинов, поэтому легко наведёт туда Олега и татар. Нет, во что бы то ни стало надо предупредить Святослава о грозящей беде...»
И Севастьян споро собрался в дорогу.
— Куда? — спросил его сторож на воротах.
— Какое твоё дело? — гневно сверкнул глазами Севастьян,— По Князеву приказу, понял?
— Выпускать никого не велено, — пояснил сторож.
— Не велено выпускать таких холопов, как ты! — ещё пуще разгневался Севастьян. — А я Князев бирич, баран безмозглый! У меня поручение от него! А ну открывай ворота, а то враз снесу твою пустую башку, — потянулся за мечом.
Сторож, видя, что дело оборачивается худо, открыл ворота, и Севастьян вихрем пронёсся вниз, к реке Воргол. Переплыл реку и направил коня на юг.
«Пока князь Олег будет уговаривать хана, я предупрежу Святослава Ивановича об опасности, и они не застанут его врасплох», — думал Севастьян.
Он поехал не привычной дорогой на Липец, а южнее, через Тешев лес, потом к речке Яриловке и, переплыв Воронеж, остановился в затрудненья — куда дальше?
— А поеду-ка я левым берегом вниз по течению Воронежа, ведь не должны же они стоять далеко от реки, — рассудил вслух Севастьян и не ошибся. Правда, пришлось ему преодолеть ещё множество водных преград.
— И сколько ж тут речек! — удивлялся Севастьян. — И какая ж тут благодать: леса, луга, реки, зверья видимо-невидимо, рыба сама в сети и в руки лезет...
Да вот только куда ж народ здешний подевался? — продолжал бормотать. — Татары всех поразогнали, изверги! Не дают житья! Нет, не зря князь Святослав не на жизнь, а на смерть с ними борется. И правильно — чем рабское унижение, лучше смерть в бою. Да и как тут жить, коли каждую минуту могут нагрянуть враги, всё разорить, пожечь, людей побить и в полон забрать. Ведь татары рядом, вот оно, Дикое Поле, рукой подать. Несчастные русичи! Нет вам покоя на родной земле. Запустела она, матушка, цветущий край чертополохом покрылся! Оттого и люди озве...
— Стой! Ни с места! — раздался вдруг грозный окрик.
— А-а-а! Князя Святослава дозорные, — спокойно кивнул Севастьян. — А я к князю с важным сообщением, ведите-ка меня к нему.
— Да кто ты такой и пошто без спросу шляешься?
— Друг я, ведите к князю.
— Сымай лук, меч и швыряй наземь.
Севастьян подчинился.
— А теперь слезай с коня и отойди в сторону!
И этот приказ боярин выполнил. Несколько молодцов подхватили его под руки, двое других собрали оружие и взяли под уздцы коня. Вскоре ворголец оказался пред очами князя Святослава Липецкого.
— А ты, Севастьян, никак лазутчик? — пристально посмотрел на него князь.
— Кабы я был лазутчиком, то в открытую к вам бы не ехал, — гордо поднял голову Севастьян.
— А верно, — прищурился Святослав. — Егор, Володей, отпустите его.
Освободившись от хватки охраны, Севастьян размял затёкшие руки.
— Не за тем я явился, княже, чтоб играть с вами в прятки.
— А зачем же тогда?
— Предупредить тебя об опасности.
— Так у нас и без твоего предупреждения опасность каждый день возле носа шляется...
(За разговором Севастьян успел разглядеть двоих людей из окружения князя с такой же величественной, как у него, осанкой. «Этот, который постарше, наверное, брат его, а молодой — племянник. Слыхал про них, слыхал...»)
— Чего умолк, Севастьян? Ну говори: о чём хотел предупредить?
— Нравишься ты мне, княже!
— А я не девка, чтоб нравиться. Гутарь дело.
— Как воин, защитник Руси ты мне нравишься. До конца сражаешься с татарвой проклятой!
— А ваш Олег Воргольский разве не такой?
— Негоже за глаза плохо говорить о своём князе, а врать я не приучен, поэтому лучше помолчу. И не считай, княже, что предаю Олега, но как русский человек не могу я спокойно взирать на то, как гибнет Русь Великая. А сообщу я следующее: князь Олег уехал в Сарай просить хана дать ему тумен для борьбы с тобою.
— На меня тумен?! — удивился Святослав. — Знать, высоко они меня ценят. Это ж десять тыщ конницы! Мож, не тумен? Мож, меньше?
— Ну, сколь хан даст. Но в том, что каратели придут, нет никакого сомнения, — вздохнул Севастьян. — А ваши места уже хорошо изучил Ефим...
— Это который с тобой был? — помрачнел князь.
— Эх, зря я и его, как Клопа, не прикончил! — рыкнул Демьян.
— Но не Ефим главный проводник, — нахмурился Севастьян.
— А кто же?! — удивился князь Александр.
— Охотник Самсон. Он каждую тропинку в лесу знает.
— Так он же пьяница, куда ему заниматься таким делом? — хмыкнул Демьян.
— Вот на пьянке его Рвач и купил с потрохами, — пояснил Севастьян. — И этот забулдыга у Рвача теперь правая рука.
— Так-так, — озадаченно протянул князь,— И что же делать?
— А это ты сам, княже, решай, — спокойно ответил Севастьян. — Ты военный человек, вот и думай, как можно при таком раскладе побольше татар уничтожить и самим в лесу удержаться. Ведь воронежские леса теперь для нас главная крепость.
— Я не ослышался? — изумлённо посмотрел на боярина князь. — «Для нас»? Ты что, здесь остаёшься?
— А куда же мне, русскому человеку, деваться, — улыбнулся Севастьян, — как не сражаться в рядах доблестной дружины князя Святослава Липецкого?
— Но ведь убить могут.
— А где нас, русских, не могут убить? — опять посмурнел боярин. — Разве разумнее в Ворголе, как барану, дожидаться, когда придут татары и прирежут? Бесславной гибели на лобном месте я предпочитаю поле брани.
— Ну, коли действительно остаёшься, — дрогнул голос князя, — то с такими воинами, как ты, как Демьян, Дорофей, мы отстоим Русь. Эх, если б все князья так думали, если бы их сплотить, — глубоко вздохнул Святослав Иванович, — никакие татары нас бы не одолели!.. Ну ладно, хватит мечтать. Пора решать, что и как делать.
— Василию Шумахову нужно поручить дозорную службу на краю Дикого Поля, — предложил князь Александр.
— Верно гутаришь, брат, — кивнул Святослав. — Василий все тропинки вокруг знает, да и смекалист.
— Я не думаю, чтобы татары пошли скопом, — подал голос Даниил. — Они действуют, рассчитывая на окружение, а главная цель их походов — грабёж. Исходя из этого нам и надо строить оборону.