— С бедой, княже! Большой татарский отряд прёт на Воргол. Нужно быстро собирать дружину и идти на выручку Олегу Ростиславичу.

Князь опешил и медленно сел на лавку. Однако уже через мгновение коротко спросил:

— Много их?

— Хватит, чтоб пожечь всю нашу округу.

— Ты, Дорофей, пока отдыхай... — Князь встал и крикнул: — Агафон! Ну иди, иди в трапезную! — подтолкнул к двери Дорофея. — Там поешь. Марфа! Покорми!..

— Да я хотел домой наведаться... — нерешительно пробормотал Дорофей.

— Хорошо, езжай домой, но к вечеру сюда!

— Я мигом, княже! — радостно воскликнул Дорофей и выскочил на улицу.

— Да где ж Агафон? — начал гневаться Святослав.

— Он за городом, — вбегая в светлицу, доложил стремянный Долмат. — Найти?

— Непременно! Быстро ко мне его!

Скоро нашёлся и Агафон. Он запыхавшись вбежал в светлицу, и князь сердито рыкнул:

— Где тя нелёгкая носит?

— Так крепостные работы справляем...

— Поручи это дело помощнику, а сам собирай дружину. Бояр ко мне зови, пошли за князем Александром и воеводой Гольцовым.

— Да что случилось, княже?

— Татары идут...

Сподвижники Святослава Ивановича собрались быстро. На взмыленных конях прискакали князь Александр с воеводой Воронежским.

— Татары идут на Воргол, — оповестил соратников Святослав Иванович. — Большой отряд конницы. Всех, кто не может носить оружие, надо отправить в леса, в первую очередь женщин и детей. Князь Даниил, жену свою с младенцем Афанасием немедля в лес, подале отсюда. Здесь жарко будет! Дружину мою я сам поведу на помощь Ворголу. Тута, в Липеце, останется князь Даниил, а князь Александр Онуз будет защищать. Воеводе Гольцову быть в Воронеже. В случае падения Воронежа всем ратникам, оставшимся в живых, перебираться в Онуз в распоряжение князя Александра. Липец, я думаю, осаду выдержит. Всё!

— Дядя! Княже! Ну можно я с тобой пойду? — сорвался вдруг с места князь Даниил. — Что мне сидеть в кремнике? Какая польза? Мне биться с татарами хочется!

— А на кого Липец оставим?

— Гаврила Васильевич Космач пускай повоеводствует, — предложил князь Александр.

Святослав кивнул:

— Ладно. Только, чур, прыти поубавь, — предупредил племянника. — А вообще-то я уже и сам думал к походной жизни тебя приучать...

Клоп загнал двух коней, пока скакал из Рыльска в Воргол. Спрыгнув с седла, он забежал в княжескую конюшню, увидел Ефима и истошно заорал:

— Татары! Татары!..

Ефим вытаращил глаза и от испуга потерял дар речи. Он, как выброшенная на берег рыба, только открывал и закрывал рог, желая что-то сказать, и не мог произнести ни слова.

— Ты что стал, как истукан?! — взорвался Клоп. — Беги князю докладывай — татары на Воргол идут!

Ефим схватил Евстигнея за рукав:

— Пошли вместе.

Князь Олег был в гриднице и, услышав топот, шум в тереме, насторожился. Стоявшие рядом гридни взяли оружие наизготовку. В дверь же ворвались Ефим с Клопом, который опять завопил:

— Татары! Татары!

Князь остолбенел. Первым взял себя в руки бирич Севастьян Хитрых. Он рявкнул на Клопа:

— Да заткнись ты, козёл безрогий! Где татары? Сказывай толком, а не ори, как баба рязанская!

— Прут!.. Тьма тьмущая!.. Прям на нас!..

— Где они? — опомнился князь Олег.

— Рыльские их сопровождают. Щас уже вдоль Олыма идут!

Олег, не говоря больше ни слова, побежал в женскую половину терема.

— Авдотья! — крикнул жене. — Быстро собирайся! И сыновей собирай!

— А что случилось? — изумилась Авдотья.

— Татары! Собирайтесь! Мигом! — Олег выбежал из женской и наткнулся на Ефима: — А ты что шляешься, как неприкаянный! Выводи коней!

— Сколько, княже?

— На десять человек! Да телегу приготовь, семью увозить надо. И позови боярина Ефрема.

Вскоре появился, уже в доспехах, боярин Ефрем.

— Воеводствовать будешь в Ворголе! — прямо с порога получил он приказ.

— А как же?..

— А так же! — оборвал его князь. — Ногайские татары к устью Олыма подошли, а может, уже и вдоль Сосны идут. Одним нам с ними не справиться. Я в Орду, царю Телебуге жалиться, а ты пока продержись тута.

— Да сколь держаться-то?

— Пока не приду с подмогой.

— Придётся держаться... — пробормотал Ефрем. — Однако до Орды далеко, и навряд ты поспеешь...

— Поспею! Обязательно поспею!

Ефрем подозрительно глянул на своего господина и вздохнул:

— Ладно, пойду кликать дружину. Не сдаваться же без боя...

Вскоре Князева свита была собрана и поспешно, вихрем выскочила из ворот Воргола. Сперва скакали на юго-восток, потом свернули на юг.

— Гони вдоль Дона, до устья Хопра, и к Итилю, в Сарай! — командовал, дрожа от страха, но зло, Олег.

— Да тут дорога плохая, надо на Липец, — возразил сидевший за кучера Ефим. — На Половецкий шлях надо выходить.

— Совсем сдурел? — взревел Олег. — К Святославу в лапы захотел?

Пожав плечами, Ефим завернул рысаков на узкую тропу в сторону Тешева леса...

После бегства князя Олега в Ворголе началась паника. Собрав самые нужные вещи, люди уходили из города в близлежащие леса. По дороге они заворачивали шедших на защиту Воргола посадских и сельских ополченцев, в ужасе крича непонятливым патриотам:

— Куды прёте? Ворголу конец! Сам князь уже сбёг!..

И город почти опустел. Осталась только небольшая дружина да кое-как вооружённое ополчение из самых смелых и стойких посадских и сельских, предпочитавших бегству сражение и гибель на поле брани. Не зря же говорят, что в войнах погибают лучшие, цвет народа. Вот и в Ворголе остались сражаться лучшие — обречённые на смерть, гордые и мужественные воины. Когда последний трус убежал из города, его защитники наглухо закрыли ворота и зоркими соколами стали смотреть на запад, откуда должен был появиться враг. Воргол был достаточно хорошо укреплён и при умелой обороне мог выдержать длительную осаду. Но князя-то не было! Он сбежал и предал свой город и свой народ.

А Воргол действительно был хорошей крепостью, возведённой на высоком и крутом, ощетинившемся естественной каменной преградой мысе правого берега одноимённой реки. Крепость располагалась вблизи слияния Воргола и Сосны. В этом месте, словно набирая разбег для впадения в Сосну, Воргол течёт параллельно ей, и крепость как бы зажата между двумя водными артериями, что не давало разгуляться противнику во время военных действий. Город и строился с учётом возможного нападения кочевников с юга, востока или севера. Хан Батый в 1238 году разрушил Елец, подойдя к нему с севера, после разгрома Северо-Восточной Руси. Поэтому преемник Ельца (в описываемое время ещё лежавшего в руинах) Воргол, построенный ниже разрушенного города с учётом предыдущего горького опыта, был надёжно защищён с трёх сторон.

Однако через пятьдесят с лишним лет после Батыева нашествия ситуация изменилась. Осколок Золотой Орды, Орда Ногайская, кочевала к западу от «метрополии», и ногайцы, в частности Ахмат с Румилом, наступали на Воргол и Липец с западной стороны. Но и это обстоятельство не было бы роковым, если б не трусость князя Олега, который в союзе со Святославом Липецким мог бы организовать мощную оборону города. Однако этого не произошло, и небольшая дружина с ополчением, несмотря на отчаянную храбрость, конечно же, не могла устоять против беспощадного вражеского войска.

Татары подступили к Ворголу ранним утром. По заснеженному полю гуляла позёмка. Река замёрзла и уже успела покрыться тонким слоем снега. Это давало возможность врагам окружить город, который теперь весь был как на ладони и обстреливался со всех сторон, и вести полномасштабную осаду. Много было в крепости уязвимых мест, которые Ахмат прощупал ещё во время летнего штурма. У Ефрема не хватало людей, чтобы их закрывать, и в крепостных стенах появились проломы, через которые врывались татары и наносили ощутимые удары по малочисленной рати Ефрема. В городе начались пожары, и воевода понял, что Воргол не удержать, и решил, выйдя в поле, вырваться из окружения и уйти в лес.