— Добро, молодец! Теперь айда с нами, Вагиза бить.
— А Абдулла?
— Разгромили в пух и прах! — рассмеялся князь.
Сумерки давно уже спустились на землю, когда дружина Святослава достигла Хлевного боярака. Остановились, поужинали и легли спать, выставив дозоры. Шатры не ставили, огонь не разжигали, только полная луна, глядючи на землю, давала людям блёклый свет. Намаявшиеся за день воины быстро уснули, а князь собрал в одной из пустующих изб совет ближних бояр и воевод. После первого нашествия Ахмата люди сюда больше не возвращались.
— Наступает решительный час, — сказал Святослав. — Донщина близко. Как будем действовать?
— Поднимемся до первых петухов и ударим по спящему врагу затемно, — предложил князь Александр.
— Так нападают не воины, а тати, ночные разбойники, — возразил брату Святослав.
— А мы и имеем дело не с воинами, а с татями, — настаивал на своём Александр. — Не противника мы видим перед собой, а шайку разбойников, грабящих наш народ. В постоянной злобе рыщут поганые по городам, слободам и весям нашим, убивая мирных жителей и обирая их до нитки. Разве можно с такими вести правильную войну? Эти изверги достойны смерти зверя в ночи, и не резон нам терять воинов в открытой схватке с ублюдками. Свинью же не вызывают на честный поединок, её прикалывают там и тогда, где и когда хозяину заблагорассудится, — заключил князь Александр.
— Кто ещё скажет? — прищурился князь.
— Я скажу, — поднялся Семён Андреевич. — Я согласен с Александром Ивановичем. Перед нами не обычный враг, и не обычную с ним надо вести войну. В том, что ночью нападём, ничего зазорного нету: там холопы липецкого князя, предавшие своего господина и перебежавшие к татарам, чтобы с ними разбойничать. Наше дело правое — освобождение Земли Русской от поганых иноземцев и их приспешников, народа нашего выродков. Дружина уже отдохнула, и пора поднимать её...
— Хорошо! — кивнул Святослав Липецкий. — Действовать будем так. Вперёд пошлём десяток самых ловких воинов, чтобы бесшумно, пока мы будем подходить к стану врага, сняли дозоры...
В сенях раздался стук, и в избу ввалился Демьян Шумахов, волоча кого-то за собой.
— Кто это? — удивился князь.
— Евтей Ломов перехватил нукеров Абдуллы, — пояснил Демьян. — Их человек десять было, прорывались, видать, на Донщину. Четверых убили, вот этого споймали, — указал плетью на пленника, — а остальные убегли.
— А Евтей почему не заходит?
— Евтея тут нету, — утёр рукавом со лба пот Демьян. — А этого притащил гридень Прокоп.
— Зови.
Вошёл Прокоп, высокий, худощавый, с короткой, редкой бородкой.
— Вот что, Прокоп, — пристально вглядываясь в лицо воина, сказал князь. — Скачи быстро обратно к Евтею и передай, чтобы он на своей стороне Дона стал напротив Донщины. Мы будем громить татар, а если кто попытается на ваш берег переплыть, вы их там перехватывайте. Коли не будут сдаваться, убивайте, топите, но ни одного не пропустите. Абдуллы с этим не было? — указал князь пальцем на пленника.
— Нет, — покачал головой Прокоп. — Должно быть, к братцу сбежал.
— Ладно, ступай! — махнул рукой князь.
Прокоп поклонился и вместе с пленным вышел из избы.
— Дорофей! — приказал Святослав. — Бери Демьяна, Силая, ещё кого-нибудь — и мигом на Донщину снимать дозоры. А к нашему подходу прикинь, как лучше прорваться в слободу, ведь она частоколом огорожена.
— Будет сделано!
— Действуй.
Дорофей ушёл. Ушли и остальные — готовиться к новому походу.
Глава десятая
Проскакав галопом пару вёрст, Дорофей с товарищами остановили коней.
— Дюже прыткая езда во вред нам будет, — сказал Космачов. — Нужно тихо пройти, иначе спугнём татарскую свору. Одевай коням валенки...
Весь десяток спешился. Надели на копыта коней специальные войлочные «валенки» и бесшумно поехали дальше. Подкрались к укреплённому частоколом селению на берегу Дона, снова спешились. Действовали, как всегда, быстро и без звука. Управились со сторожами и начали гадать, откуда начать штурм слободы, ведь княжеская дружина на подходе и уже слышен топот коней.
— Вот тут слабое место, — заметил Дорофей. — Тут частокол не очень крепко сидит. Как следует навалиться — и мы в слободе.
— Грабить татарва горазда, — ухмыльнулся Демьян, — а крепости строить для них дело неведомое.
— Они скоро всполошатся, — забеспокоился Дорофей. — Уж больно шумно идёт наша дружина.
— А может, попытаться проникнуть за частокол? — предложил Демьян. — Я слажу и открою ворота.
— А как туда перепрыгнешь? — засомневался Дорофей. — Да и одного тебя там мигом прибьют.
— Демьян дело говорит, — вмешался Силай. — Как наши на подходе будут, возьмём лестницу и перелезем. Откроем ворота, и князь въедет в слободу.
— Савелий, — повернулся Дорофей к одному из воинов. — Скачи навстречу князю и скажи ему, что ворота будут открыты.
Савелий ускакал, а остальные тихо подкрались к частоколу. Первым подсадили Дорофея. Он, не высовывая головы, глянул между острыми зубцами — всё спокойно, невдалеке коновязь с двумя десятками коней, а шагов за тридцать горел костёр, но его свет не касался забора, где находились разведчики. К тому же их прикрывали растущие здесь дубы.
Люди возле костра сидели в полудрёме. Один потянулся, зевая, прилёг. Дорофей хотел сбросить друзьям верёвочную лестницу, но вдруг замер: от ворот в их сторону шёл вооружённый человек. Что делать? Если этого сторожа не убрать бесшумно, то он поднимет тревогу. Дорофей увидел, что человек остановился и, приставив ухо к брёвнам, прислушивается. Сам он тоже слышал дальнее цоканье копыт, которое насторожило дозорного. Теперь нельзя было терять ни секунды. Дорофей выхватил из-за пояса нож и метнул в сторожа. Тот захрипел, пошатнулся, рухнул и затих. А Дорофей скинул лестницу, махнул друзьям, и через минуту вся ватага была в стане врага. Люди у костра ничего не заметили.
— Отворяй ворота! — заторопился Демьян.
— Не спеши! — осадил Дорофей. — Рано переполошатся. А так — мало ли кто едет. А уж когда сообразят, в чём дело, мы ворота и откроем. Приготовьте смоляную паклю на палках. Сразу в нескольких местах подожжём избы, чтоб нагнать побольше страху.
Всё ближе и ближе гул конной лавины. Сторожа забеспокоились, один схватился за оружие и что-то закричал.
— Пора, — шепнул Дорофей, и все кинулись по местам. Мигом запылали два крытых соломой сарая, и в это же время заскрипели запоры и ворота распахнулись настежь. В проём уже была видна мчащаяся во весь опор дружина князя Святослава, однако к воротам бежали десятка два татар и русских предателей. Правда, некоторые из них повернули к пожарищу. Из домов выскакивали всё новые и новые люди, и некоторые были близко, спеша закрыть ворота и уничтожить лазутчиков.
Спутники Дорофея начали стрелять из луков. Несколько человек упали, но толпа была уже столь многочисленной, что луками не остановить. Тогда липчане выхватили мечи и, едва сдерживая натиск нападавших, не дали им захлопнуть ворота. Двое храбрецов пали, но и подмога уже близка. Поняв, что своя же конница может смять их, Дорофей крикнул:
— Разойдись! — Разведчики разбежались, а дружина Святослава врубилась в противника, и началась кровавая сеча.
— Господин Вагиз! Господин Вагиз! — ворвались в избу хозяина слободы с неистовыми воплями его нукеры.
— Как смеете будить? — заорал Вагиз. — Что случилось?
— Святослав здесь!
— Как?!
— Не знаем! Слобода горит! Бой на улице! Бежать надо!
— Как бежать? Ахмат меня головы лишит!..
— Ахмат, господин, может, и помилует, а Святослав точно казнит лютой смертью!
У Вагиза по телу пробежала дрожь. Он что-то забормотал и наконец с трудом выдавил единственное внятное слово:
— Коня!..
В избу влетели Рвач с Самсоном, схватили Вагиза под руки и потянули куда-то, впотьмах не разглядеть.
— Кафтан!.. — пискнул по-русски татарин.